– Вы серьёзно?

– А я, по-твоему, кто? Шут? – Нестор сдвинул мохнатые брови к переносице, – Епископ в бешенстве, готов щедро платить за поимку воров. Святоше нужны овцы, а нам деньги. Ты же не думаешь, что я плачу своим людям жалование из собственного кармана?

– И где, по-Вашему, мне искать этих овец?

– Искать? Зачем искать? Пойди на базар и купи новых. Но сперва заскочи в монастырь и узнай, есть ли на овцах клейма. Если есть – попроси торговца, чтобы обрезал им уши. Уверен, Его Святейшество не сильно расстроится, когда узнает, что весь скот вернули. Я всё свалю на воров. Кража раскрыта быстро, а погоня за преступниками стоила нам немалых расходов. Задержали конокрадов на границе. Ещё бы чуть-чуть, и любимых овечек Его Преосвященства не нашли. Пусть церковь компенсирует нам затраты.

Коул молчал.

– Решено, бери дело!

– Хотите сказать, что кража пары овец важнее убийства человека?

– Не пары, а пяти!

– Я с радостью уступлю его Эмилио, ну или Маркусу и Фэру.

– Ты сам слышал, Эмилио занят делом доктора, что же до Маркуса, он по просьбе губернатора ловит банду фальшивомонетчиков, а Фэр… Фэр с утра до ночи гоняет карманников. Тогда прикажите Джероми и Бенсону. На сколько мне известно, эти двое постоянно бездельничают.

– Джером и Бенсон, как ты правильно подметил, слишком ленивы. Они нужны мне для другого. Разговор окончен, если у тебя всё, ступай. С утра возьми у казначея пару серебряных, скажи – я распорядился.

– Дадите документ?

– Шлюхи мадам Котэ тебе дадут! Её притон стоит через дорогу. Нестор кивнул в сторону окна.

Коул глянул на улицу. Молнии, пронизывающие тёмное небо, озаряли крышу и шпиль борделя мадам Котэ, который, как ему показалось, этой ночью выглядел особенно зловеще.

– Моего слова вполне достаточно! Как раздобудешь приличных овец – доложишь. Не пристало терзать епископа ожиданием. Сделаешь всё быстро – получишь вознаграждение в пять шиллингов.

– Слушаюсь! – еле слышно ответил Коул, повернулся и вышел из кабинета своей привычной стремительной походкой.

Коул проснулся с первыми петухами. К своим двадцати семи годам он приобрёл массу привычек, а ранний подъём считал одной из самых полезных. Но сегодня никак не мог заставить себя встать с постели. Не хотелось. Одному из лучших сыщиков в отделе не с руки заниматься поисками каких-то дурацких овец! Но несмотря на негодование и уязвлённое самолюбие, всё же пришлось подняться, наскоро позавтракать и пойти на службу. Чтобы получить обещанное Нестором вознаграждение, Коул решил разобраться с этим делом поскорее и подыскать себе более интересное, нежели обычный подлог. Однако, как это иногда бывает, стоило ему выйти из дому, как всё пошло наперекосяк.

На крыльце своего старенького дома он услышал женские крики о помощи. Какая-то дамочка голосила на углу улицы, возле передвижной лавки с овощами, что у неё украли кошель и указывала пальцем на убегающего оборванца. Никто не реагировал на крики и не пытался ей помочь. Лавочники деловито раскладывали свой товар, а редкие прохожие спешили проскользнуть мимо. Либо делали вид, что их это не касается. Постового тоже рядом не оказалось, так что Коулу пришлось догонять сорванца лично. Мальчишка был хиленький и к тому же явно не рассчитывал, что за ним погонятся. А когда заметил бегущего Коула – то подворотен, куда можно было бы шмыгнуть, рядом не было. Однако он оказался достаточно шустрым, и сержант, несмотря на хорошую форму, настиг его только через пару кварталов и схватил за плечо. Вихрастый рыжий мальчишка с веснушчатым лицом стоял, понурив голову, опустив плечи, и уже не пытался сбежать.

Коул передал преступника первому встречному патрулю, а кошель – даме, вытиравшей крохотным платочком покрасневший от слёз нос. Она всё ещё не могла успокоиться и раз за разом повторяла, что мальчишка, позарившийся на её добро – большой грешник, несмотря на юный возраст. И Господь его обязательно покарает. Но Коул уже не слушал её, он направился в сторону монастыря и почти сразу наткнулся на разборку двух местных шарлатанов. На его глазах обычная с виду ругань переросла в ожесточённую потасовку со всеми вытекающими последствиями: один убил другого, выломав штакетину из низкого белого заборчика и ударив дебошира с размаху по макушке. Тот упал, а штакетина так и осталась держаться на голове, потому что была с гвоздём. Как только Коул крикнул убийце, чтобы он не двигался, преступник выхватил из-за пояса пистоль и прицелился. Сержант думал недолго – выстрелил первым, положив единственную пулю «в яблочко». Коул не имел права умирать сегодня, ведь он ещё не купил для епископа овец, а значит «преступление века» не раскрыто.

Затем он наткнулся на сцепившихся соседок, не поделивших верёвки для сушки белья, и их пришлось разливать холодной водой. По-другому они никак не хотели успокаиваться. После этого он потушил дымящуюся кучу мусора у маленькой деревянной часовни, проводил заблудившуюся старушку до дому. А апогеем торжества добра над злом явилось спасение бездомной кошки, угодившей в сточную канаву. Она орала таким хриплым и полным отчаяния голосом, что сержант не выдержал. Неожиданно для себя Коул выяснил, что любит животных куда больше людей, так что не смог пройти мимо несчастной животины, звавшей на помощь. В какой-то момент ему показалось, что эта взъерошенная чёрная бестия та самая, что накануне перебежала ему дорогу. Он усмехнулся. Если бы Коул верил в приметы, несчастье должно было подкарауливать его за каждым поворотом или углом, но виновница бед сама угодила в неприятности.

В погоне за справедливостью прошла большая часть дня. «Вот ведь какой богатый на происшествия день выдался, – уныло размышлял Коул, – похоже, все в этом городе встали сегодня не с той ноги».

До монастыря он так и не добрался, не встретился с казначеем и не купил епископу овец. Представлять, что завтра ему выскажет шериф, Коулу совершенно не хотелось. Поэтому сержант решил зайти в местную харчевню перекусить и закинуть за воротник пару стаканов виски.

***

Колокол стоящей неподалёку церкви пробил десять раз. В зале появился хозяин заведения, здоровенный детина с пышной шевелюрой и густыми баками на щеках. Он достал из кармана кожаной жилетки серебряные часы на тонкой цепочке и сверил время. Громким басом объявил во всеуслышание, что питейное заведение закрывается до утра. Коул опрокинул последний стакан и вышел на улицу. В голове сильно гудело. За вечер он выпил куда больше, чем планировал, и вдоволь надышался табачным дымом шумных посетителей харчевни. Прошёл год, как Коул бросил курить, и глоток чистого воздуха сейчас пришёлся очень кстати. Промозглый ветерок, будоражащий кроны деревьев, приятно обдал лицо ночной прохладой. Коул сделал глубокий вдох. Стало легче. «Когда напьёшься, жизнь кажется прекрасной», – подумал он, улыбнулся своей мысли и побрёл по мостовой. Лишь оказавшись на одной из улиц бедного квартала, сыщик решил остановиться и оглядеться.

Фонарные столбы освещали только главную городскую площадь, а на больших улицах с наступлением сумерек постовые зажигали и вставляли в держатели факелы. Там, где сейчас находился Коул, единственным источником света служила луна. Он поднял голову и посмотрел вверх: окутанное дымкой полупрозрачных облаков бело-голубое светило зависло над городом, озаряя черепичные крыши домов. «Как же тихо…», – подумал Коул. Люди спали, Пандора утопала в безмолвии. Стрекочущая трель одинокого сверчка умиротворяла. Коул испытал сумасшедшее желание задержаться ещё ненадолго и насладиться этим волшебным моментом. Дневная суета и толкотня его раздражали.