– Нет уж, киса. На моей совести крови не будет! – отрезал он с нескрываемой брезгливостью в голосе.

– Крови? – господи, пусть это будет просто оговорка.

– Ты меня внимательно слушала, когда я рассказывал историю своей семьи? – от его хриплой усмешки по плечу снова прошелся ветерок. Но в этот раз моя кожа не отреагировала мурашками. Я вся напряглась, как струна, дожидаясь объяснений. – Как думаешь, куда делся Хуан Рамос после того, как похитил невесту у моего отца?

Он намеренно выдержал паузу, чтобы дать мне возможность осмыслить его слова, а потом, когда меня начала бить мелкая дрожь, словно этого он и добивался, продолжил:

– Если моя семья узнает об этом спасателе, который целовал тебя на видео, она сотрет его в порошок, даже не моргнув.

– Но… – однако, объясниться все же придётся. – Он всего лишь мой друг…

Паркер развернул меня к себе лицом, держа за плечо, и долго смотрел в мои глаза. Не знаю, что именно он в них искал: стыд, безнадежность, чувство вины? Не думаю, что ему удалось найти хоть каплю этих чувств. Все, что я испытывала на самом деле, – желание отмотать все назад, вернуть того самого Рэя, который вывел меня на нос яхты, подарив самые яркие эмоции. Того Рэя, который признался, что по уши в меня влюблен и ничего, абсолютно ничего не способно это изменить. Выходит, что это не так…

Мне совсем не нравилось смотреть в глаза человека без души. Я знала, что она у него есть, но сейчас существовала где-то вне тела. Я подняла руку и коснулась его лица, колючего от мелкой щетины. Он сначала вздрогнул и напрягся, как будто я причиняла ему физическую боль этим прикосновением. Я провела кончиками пальцев по его колючкам, мысленно ловя себя на том, как быстро он успел отрастить их против меня.

– Ты похож на бездушного робота, – прошептала я вслух.

– Бездушного?!

Паркер потерял контроль и с силой сжал мое плечо. Меня обдало жаром. Этот взгляд, сравнивающий с землей! Никогда не видела его таким. Страшный! Своим замечанием я сорвала с него оболочку и увидела его настоящего. На меня смотрел не Рэй Паркер, а узник, приговоренный к сожжению заживо.

– Ты ещё не видела меня по-настоящему бездушным, – с нажимом сообщил он.

Я открыла рот и закрыла, как рыба, не зная, что сказать на это заявление.

Паркер развернулся и быстрыми шагами пошел прочь как можно дальше от меня. Еще никогда я не чувствовала себя такой разбитой и потерянной.

Я наконец покинула яхту, ставшую для меня местом самой изощренной душевной пытки. Что ждало впереди – одному богу известно. Опять меня одолевали мысли бежать сломя голову, купить билет из Пунта-Каны и улететь… куда угодно. Там, где Рэй и его семья не смогут меня найти.

Как я умудрилась так быстро накосячить? В первый раз мне понадобилось четыре года, чтобы осознать, что я стою на краю пропасти. На этот раз – еще меньше.

Да ты двигаешься семимильными шагами, Диана!

В следующий раз я напортачу сразу же, как только прилечу на новое место? Или еще не достигнув его?

– Сегодня вы оба поведете меня в самую лучшую кондитерскую в Пунта-Кане! – мои мысли прервал приказной тон малютки Джинни, обращенный к отцу и деду.

Девочка быстро стала заложницей бушующих гормонов. Добро пожаловать в клуб!

– Сначала кое-куда заедем, – Себастьян подмигнул дочери и мельком взглянул на меня и Рэя, который тенью стоял позади.

– Ах, да! Подарок на свадьбу! – радостно воскликнула девочка и закрыла рот рукой, поняв, что проговорилась. Отец и дед снисходительно рассмеялись. – Вы купите то, что я выберу!

– Как ловко из мужчин веревки вьет, – тяжело вздохнул Себастьян, поравнявшись с нами.

Рэй ответил мрачным голосом:

– Кажется, с возрастом они оттачивают это мастерство до совершенства… тебе ли не знать, отец.

 Весело хмыкнув, Хавьер закивал и похлопал внука по плечу.

– Гляди-ка, всего день женат, а как точно о браке сказал!

К нам подъехали два тонированных автомобиля бизнес-класса. Водитель первой машины учтиво открывал двери, позволяя сесть отцу, деду и внучке. Передо мной с Рэем остановился второй автомобиль.

Я колебалась, прежде чем сесть в него. Все еще слишком хорошо помнила, как мы ехали сюда вчерашним вечером. Тогда я соблазняла Рэя, даже залезла ему на колени, оседлав его. Как он не сдался и не прикоснулся ко мне – до сих пор остается загадкой века.

Как резко все изменилось по возвращении обратно, аж тошно.

Водитель открыл передо мной дверь, я скользнула на заднее сидение прохладного авто. Как только я оказалась в салоне, Рэй отодвинулся от меня так далеко, что впечатался всем телом в дверь. Он открывал коробку с новым телефоном. Оперативно! Теперь ему было чем заняться весь путь до Пунта-Каны.

«Весёленькая» предстояла поездочка!

Я тоже достала свой телефон и пыталась погрузиться в соцсети. Только вот беда – у меня нет активных страничек, которые бы я вела изо дня в день. Что мне делать с телефоном целых полтора часа, я не знала. Так и сидела с сосредоточенным видом, бездумно пролистывая страницы друзей и даже знакомых, с которыми не общалась несколько лет. Самая глупая растрата времени за все мое существование!

Весь путь до Пунта-Каны я не проронила ни слова, сидела как можно дальше от Рэя и делала вид, что его нет. Хотя чувствовала его близость всей кожей. Импульсы, исходящие от него, были сильными, как волны шторма: накрывали с головой, не давая ни секунды пощады. Дышать тяжело, почти невозможно. Пытка. Самая настоящая пытка!

Я проверяла почту, личные сообщения, написала дежурные отчетные письма родителям. Друзья из Аспена все выпытывали у меня подробности жизни на новом месте. Я отписывалась пустыми, ничего толком не значащими словами. Никогда так много не скрывала от близких людей!

Рэй тихо откашлялся и потянулся за напитками в мини-баре авто. Прозвучало тихое шипение, когда он открыл газировку. Паркер сделал несколько глотков. Я почувствовала прохладу напитка, его сладость и вкус так ярко, будто пила сама. Сухость в горле ощущалась почти нестерпимо. Я молча вытянула руку, прося передать мне колу, и Рэй отдал ее. Холодная, покрытая испариной стеклянная бутылка с шипящими пузырьками. Я зажмурилась, вспоминая пузырьки шампанского в бокале вчера вечером…

Сделав несколько жадных глотков, я думала только о том, как несколько секунд назад его губы касались краев этой бутылки. Мне непременно хотелось почувствовать его вкус на своих губах. Но вместо него – сладость колы, сводящая десны.

Паркер протянул ладонь, требуя бутылку обратно, и я послушно вернула ее, не сдержавшись, повернула к нему голову и с любопытством наблюдала, как он делает последние глотки, опустошая бутылку.

Пару секунд он задержал взгляд на горлышке с нечитаемым выражением лица. Я утешила себя мыслью, что он тоже подумал о моих губах на этой бутылке. Если это так, то мы – извращенцы.

***

Когда мы подъезжали к парковке «Доминикан», солнце палило в самом зените. Мне так не хотелось покидать прохладу салона, но холод, исходящий от Рэя, стал невыносим. Я понятия не имела, что делать. Я вроде бы жена младшего из Паркеров, о существовании которой никто не знает, кроме членов семьи. Если я выйду из машины, то куда мне идти? В номер тысяча семнадцать? В свою комнату в кампусе для персонала? Столько вопросов – и ни одного ответа.

Собравшись с духом, я решила все же спросить:

– Ты не хочешь поговорить? – после полутора часов молчания у меня сел голос.

Машина остановилась, и Паркер уже собирался выходить, но мой вопрос задержал его.

– Нет, не хочу, – безразличным тоном бросил он и открыл дверь.

Задетая его ответом, я выскочила из машины и громко хлопнула дверью.

– Зараза! – проворчала я по-русски и, не оглядываясь, ускорила шаг, желая оказаться как можно дальше от Рэя.

Я заметила на парковке Родригесов: Диего и Лауру, а с ними и Габриэля. Ребята выгружали из пикапа новую доску для серфа. Кортес с блеском в глазах суетился вокруг машины. Диего толкнул друга плечом в бок, чтобы тот обратил на меня внимание. Кортес расплылся в довольной улыбке, словно кот, который наелся ворованной сметаны. Неужели он решил перезагрузиться после того поцелуя в Санто-Доминго? Как же не вовремя! Только не на глазах у Паркера!