Дине иногда казалось, что она и взрослой-то стала не тогда, когда похоронила бабушку и начала сама вести быт, а тогда, когда мама и папа сказали, что больше не видят смысла быть вместе.

Это не стало драмой. Скорее принесло первое глубокое понимание, что жизнь идет своим ходом и все, что мы можем – отвечать за свою. И любить тех, кто рядом. Любить, поняла тогда Дина, это значит, отпускать жить так, как человек хочет.

Вот и все.

– Привет, дочь! – бодрым голосом поздоровался папа. И сам он в окошке видеосвязи улыбался тоже бодро. Ерошил мокрые короткие волосы и поправлял пеструю рубашку.

По книжным шкафам у него за спиной Дина определила московскую квартиру.

– Привет! – она бросила сумку на тумбу в коридоре и прошла к холодильнику. Там оставалось примерно пол бутылки лимонада со вчера и Дина мечтала о нем.

– Как дела? Что новенького? Я прилетел вчера, вот выспался, принял душ, сбрил к чёртовой матери бороду, и сразу звонить своей доче. Как у вас погода, дочь? Море тёплое? Жарко? Как ты проводишь отпуск?

Дина поставила телефон на кухонный стол, что бы не прерывать разговор и налила лимонада в стакан с синими цветочками на боках. Сделала несколько глотков. Газики почти выдохлись, вкус оказался просто сладкий, но хотя бы прохладный.

– Море тёплое, – сказала Дина, забирая телефон и проходя в комнату, чтобы устроиться на диване. – Жара ужасная. И мне есть, что тебе рассказать.

Обложившись подушками, она начала с происшествия на пляже и закончила телом в парке. Умолчав, правда, про Дана и его бывшую.

– Ну, что же, дочь, – отец озадаченно потер подбородок,и снова взъерошил волосы, начинающие седеть на висках. – Интересная у тебя жизнь!

В рассказе Дины было и про девушку номер один, и про номер два, и про шефа. Богдану нашлось место, но совсем немного – не больше, чем театральной декорации, на фоне которой разворачивается действие.

– Сначала по вашим городским историям. Как отец я должен сказать – не смей выходить одна! Купи газовый баллончик, носи с собой и вообще – будь осторожна! Как журналист я скажу так – это возможность, Дина. Возможность написать крутой материал! И это возможность, которая может больше никогда не представится.

– Папа! Мне запретили! – напомнила Дина.

– И что? Ты хотела стать журналистом, чтобы писать про открытие переходов или освещать местные конкурсы самодеятельности?! Зачем, Дина? Спроси себя, зачем?

– Да спрашиваю я! Постоянно спрашиваю! Но это дно, папа, делать из смерти "материал"! Это, как танцевать на могиле! Люди погибли, а я буду в этих обстоятельствах ковыряться, что бы карьеру делать?! И потом – меня уволят! Шеф сказал прямым текстом!

– И что? Ты собираешься сидеть всю жизнь девочкой на побегушках в этой никому не известной газете? А? Ты год там. За год можно понять будет толк или нет. Мне отсюда видно, что нет!

– Папа! Я не хочу! – прямо сказала Дина. – Это кажется мне неэтичным! Это… Противно, короче.

В самом деле, когда Дина увидела сегодня утром обнаженное тело под деревьями, ей стало противно от себя. Вот мёртвая девушка, её ровесница. Убийца не только лишил её жизни, но и надругался, бросив, будто сломанную куклу. А Дина хотела сделать сенсацию из этого!

Описывая кружевные трусики или задранную юбку?

– Ну, ладно, – отец развёл руками. – Твоё право. Твоё дело. Твоя жизнь. Хочешь, приезжай ко мне? Я возьму тебе билет. Дня четыре можем провести вместе. У меня небольшой отпуск.

– А давай ты к нам? – оживилась Дина. Показалось, что приезд отца все сразу расставит по местам и вернет ощущение твердой почвы под ногами. – Приезжай! Пап! Будем ездить на море, гулять. Настоящий отпуск! А? Пап? Я бы была рада!

Дина просительно уставилась в экран смартфона.

– Я подумаю. Если получится утрясти дела, то почему и нет? – отец рассмеялся. – Лето, море! Город мой. Сколько я не был? Год?

– Почти два, – ответила Дина.

Дан приносит цветы

В субботу вечером, когда Дина вынула из духовки пирог – золотистый ароматный тарт с персиками, в дверь позвонили. Она замерла удивленно приподняв бровь – никого не ждала. Сняла кухонные рукавицы прошла в коридор. Открыла дверь даже не заглянув в глазок – не имела привычки. Перед Диной стоял огромный букет розовых пионов. Аромат их тяжелых глянцевых голов перебил даже запах ванили из кухни. Дина зачарованно смотрела на цветы, а потом только заметила довольно улыбающегося Богдана:

– Привет, – сказал он.

– Привет, – Дина, заправила за ухо прядь выбившихся из косички волос. Это было ужасно неожиданно – и цветы, и Дан на пороге. Она не была готова и поэтому просто шагнула вглубь коридора и махнула рукой приглашая:

– Проходи.

Дан передал ей цветы. Дина вздрогнула, почувствовав прикосновение его рук и смутилась.

Бывший! Бывший ведь! У них достаточно было, чтобы вот так "полыхать" по ничтожным поводам!

К счастью цветы требовалось поставить в воду и Дина, бросив гостя одного, помчалась искать подходящую вазу.

Пока она суетилась, Дан снял кроссовки, пригладил у зеркала светлые вьющиеся волосы и принюхался.

– Это пирог? – спросил он, когда Дина вышла из ванной с небольшим пластмассовым ведерком – единственная подходящая для такого большого букета ёмкость, которую она нашла.

– Да, это пирог.

Поставила ведро с пионами на круглый стол в комнате и вернулась к гостю.

– Я могу рассчитывать на кусочек? – улыбнулся Дан. – Хочешь, сварю кофе?

– Я справлюсь, – заверила Дина. Она уже успокоилась и даже успела глянуть в зеркало и убедиться, что выглядит вполне сносно – домашняя футболка без пятен, а шорты не вызывающей длинны.

– Ладно, – кивнул он.

Дине было приятно, что Богдан пришёл и принёс цветы. Тем более, такие красивые. Не какие-то там напыщенные розы или пошлые орхидеи. Пионы. Летние, самые живые цветы.

– Где ты взял такую красоту? – спросила Дина, имея в виду букет.

– В мамином саду, – ответил Дан.

Дина смогла только удивленно сказать "О!". Потому что была знакома с мамой Богдана и знала, как она ухаживает за цветами в своем саду. То, что Дан привез пионы именно оттуда, говорило больше любых слов.

Вечер за окном розовел. Носились в небе стрижи и ласточки, жара медленно отступала и в легкой прохладе ранних сумерек, пахли розы из цветника в маленьком дворике. На кухне от остывающей духовки стояла невозможная жара, даже несмотря на распахнутое окно, и Дина пригласила гостя на балкон. Здесь имелся крохотный откидной столик, на который она поставила чашки с кофе и тарелки с теплым персиковым тартом.

– Обожаю, твои пироги, – улыбнулся Дан. Ему досталось место у высокого стеллажа, на старом, накрытом ярким ковриком, морском рундуке, где хранились мотки бельевой веревки, банки с гвоздями и инструменты типа молотка, отверток и пассатижей.

– Спасибо, – Дина всегда принимала комплименты сдержано, а от неверного бывшего вообще не понимала чего ждать и поэтому ждала подвоха.

Она сидела напротив Дана, на древней табуретке с белыми ножками, которую сама красила на днях, спасаясь от отпускной скуки. Как раз на следующий день после дурацкой встречи с Леной. Дина нахмурилась, вспомнив о содержимом белой коробки и ремешке, заброшенном в подвальное окно.

– Ты извини меня, а? – сказал Дан, будто почувствовав её настроение и длинные пальцы поймали Динину руку. Так наверное кот хватает зазевавшуюся птичку.

Дан медленно водил загорелым пальцем по белому с голубыми венками Дининому запястью и она чувствовала, как по спине вдоль позвоночника, словно пробегает лёгкий ток. Ток его над ней нежной власти.

– Не хочу говорить об этом, – пробормотала Дина, опуская взгляд на кусок пирога в тарелке и не зная – вскочить и оборвать его прикосновение сейчас, или дать себе еще несколько сладких мгновений.

– Но я бы поговорил, – рука Дана скользнула выше и погладила сгиб локтя. Ещё немного выше и Дина вся покроется мурашками!