– Всё испорчено, ты не дал мне исполнить аскезу.

– В тебе говорит эгоизм, – между делом бросил Нарада. – Как после такой практики в тебе осталось хоть что-то от невежества?!

– Я знаю правила. Один вошёл, один вышел. Сам!

– Помощь друга не запрещена.

– Никого не должно быть рядом.

– Глупец! Если положена помощь, значит положена. Друзей надо заслужить! Когда есть друзья, правила меняются. Аскеза чиста, нет причин для беспокойства.

– Ты мой наставник, – словно вспомнив важное, сказал Ганимед и прокашлялся водой.

– Тем более! – Нарада бросил короткий взгляд на лицо великана, продолжая втыкать в него иглы. – Вся ответственность лежит на мне. Твоя практика чиста, и точка.

– Где небесные врата? Почему Господь не пришёл за мной?

– Почему не пришёл?! Пришёл. Вон он стоит. – Странник посмотрел на то место, где появился молодой человек, и никого не обнаружил.

– Не вижу! – прохрипел зелёный аскет.

– Приходил, приходил, – сосредоточенно втыкая очередную иглу, ответил Нарада, – но не за тобой, а ко мне. Тебя он заметил, не переживай.

– Он не забрал меня. Что я сделал не так? В чем истинная суть практики?

– В твоём случае – намерение на сохранение жизни. Это ты вынес из воды. Достаточно.

– Но обещано было другое!

– Воплощение не завершается здесь. Ты сложнее, чем думаешь. Совсем себя не знаешь. То, что для агхори финал, для тебя лишь разминка. Игра не закончилась. Основной экзамен впереди.

– Какой? – пробасил Ганимед голосом, ещё больше проходившим на свой прежний.

– Луакра, помнишь? – строго произнёс Нарада.

– Да что же это… Когда наконец?

– Двадцать восемь спинов назад мирварианская армада атаковала Луакру. Сегодня ваш дивизион перенаправляется к шестому планетарному уровню. Прямо сейчас сюда летит патруль, который подберёт тебя и перебросит на базу. Далее: корабль, чрево и поле битвы. Мы с тобой к ней так долго готовились!

Ганимед привстал на локтях и огляделся по сторонам.

– Что это? – обвёл он взглядом берег, устланный трупами и оружием. – Я ничего не делал.

– Нет, конечно, – обернулся Нарада на небеса. – Ты здесь ни при чём. Я организовал это для патруля. Будут спрашивать, скажи, сражался в беспамятстве. Должны проверить.

– Не принимаю смерти на свой счёт.

– Хочешь, чтобы тебя расстреляли на месте? Ты же из плена! – в руках Нарады осталась последняя игла, и он наметился в шею Ганимеду.

– Пусть расстреляют.

– С ума сошёл? – Игла вошла в плоть. Великан поморщился. – Ты не убивал на Амуне. И этих воинов не трогал. У них прекрасная судьба: помочь тебе исполнить великую миссию. Принимай помощь смиренно! Ясно? Нет времени для рассуждений. Всё и так организовано наилучшим образом.

– Принимаю, – с безысходностью выдохнул Ганимед и уронил голову затылком в грязь.

– Я закончил, поднимайся! Иглы помогут тебе восстановиться. Иди на Луакру.

Аскет с хрипом перевернулся на живот, встал на колени и поднялся. Нарада подошёл к амунианскому воину, склонился и достал из униформы сигнальную ракетницу.

– Возьми, зажми крепко, – странник вложил её в ладонь Ганимеду. – Я слышу гул двигателей, патруль уже здесь. – Монах ввернул патрон, из шашки повалил густой красный дым. – Поднимай руку, а мне пора.

Замутнённым взглядом Ганимед увидел, как его наставник рассыпался на золотые частицы. Он остался один на берегу, в окружении трупов. Рука потянулась вверх, голова бессильно повисла подбородком в грудь. В грязи и мраке сигнал бедствия подавал могучий мирварианский воин, освободившийся из плена Амуна и зловещих пут трещины.

***

– База. Это патруль. В районе перепаханного амунианского аванпоста, ниже по течению, вижу сигнальный дым. Кто-то из наших. Захожу на посадку.

– Принял, патруль. Действуйте, как велит доктрина, – пришёл ответ с центра координации армады.

Глаза пилота зловеще заблестели, на лице проявился оскал. Со спины к его креслу подошёл командир отряда и тоже заметил ярко-красный густой дым.

– Давно такого не было. Серые упыри реально удивили, – мельком взглянул на лейтенанта пилот. – Столько наших в плен не попадало со времён первых экспансий, дед мне рассказывал старые байки.

– Зачем он выбрался, неужели не знает, как мы поступим?

– Спустимся посмотрим, что за тупица сигналит с берега, – поморщился лётчик. Корабль стремительно снижался.

– Видишь, – ткнул пальцем в иллюминатор командир. – Смотри сколько трупов. Целое побоище.

Пилот свёл брови.

– Согласно доктрине, суд произойдёт на месте. Ты спустишь курок.

– Давай сажай, – огрызнулся лейтенант. – Разберёмся.

Патрульный борт выпустил опоры и, раздувая сигнальный дым, сел на берег. Трап откинулся, из десантного отсека энергично вышли трое солдат.

– Ганимед, проклятье! – выкрикнул командир, когда разглядел стоящего в одних лохмотьях воина с сигнальной ракетницей в руке. – Брось это дерьмо в сторону! Что с тобой?

– Нихрена, – прорычал за спиной лейтенанта один из солдат и толкнул локтем сослуживца. – Это он, что ли, сделал?

– Чё, думаешь нереально? – ответил тот, посмотрев на трупы. Затем поморщился, сплюнул и с ненавистью прошипел: – Серомордые ублюдки.

Ганимед опустил поднятую руку и отшвырнул шашку в сторону. Та упала факелом в лужу. Дыма стало значительно меньше.

– Ты был в плену?! – строго спросил командир патруля, наставив ствол в сторону несчастного. Мертвец молчал, смотрел в грязь: сил поднять голову не было.

– Отвечай, недоумок! Я застрелю тебя!

Смерть перестала быть угрозой. Ученик странника умирал и раньше. Но сейчас он знал – ничего не произойдёт. В голове снова и снова звучали слова Нарады о Луакре.

– Отвечай, придурок! Я повинуюсь доктрине! Твои родители, в особенности отец, будут благодарны мне за избавление от такого позора, как ты. Хлопнуть тебя – величайшая честь для меня.

Ганимед никак не реагировал. Он просто стоял и с бурлением прокачивал через лёгкие воздух.

– Спрашиваю в последний раз! Ты был в плену? – Молчание.

– Где ты пропадал все эти пять спинов? А?! – Лейтенант зловеще оскалился. – Я могу сказать, что факт пленения установлен. Все будут только рады! Слышишь, сумасшедший? Ты даже не солдат! Пацаны тебя таковым никогда не считали!

Голова мертвеца дрогнула. Через мгновение командир почувствовал на себе тяжёлый взгляд.

– Что с твоими проклятыми глазами?

– У него катаракта, – сказал лейтенанту один из сержантов. – Его пытали, он точно был в плену.

– А эта бойня? Здесь серых пару сотен! – пробасил второй воин.

– Откуда трупы?! – заорал командир патруля на Ганимеда.

На лице аскета появилась гримаса боли.

– Ты их завалил?

– Кто же ещё? – сказал солдат из-за спины.

– Ты скажешь хоть что-нибудь? Признавайся! Суд идёт!

– Думаешь, он не знает доктрину и позвал на помощь просто так? – подошёл к командиру ближе один из подчинённых.

– Что ты несёшь? По-любому знает. Но это ж Ганимед – главный идиот империи.

– Да он просто не в силах говорить. Видишь, какой покоцанный. Может, и не был в плену. Завалим его, а вдруг напрасно. Доктрина не приветствует убийства братьев по оружию без весомых доказательств.

– Если заберём его на базу, опозоримся. Скажут, не смогли разобраться.

– Давай заставим говорить. Он же всё-таки солдат.

– Этот? – поморщился лейтенант. – А кто базарил, что не будет убивать? Помнишь?

– Может, полудурок стал думать по-другому? – показал сержант на трупы.

– Иди вломи ему. Пусть просыпается. Нам нужно признание, – приказал командир.

Боец зашагал к Ганимеду, готовя приклад для освежающего удара в лоб.

– Внимание, – раздался голос в гарнитурах патрульных. – Информация с базы. Луакрианская группировка запросила подкрепление. Отзывают все патрули с Амуна. Срочный общий сбор, построение. Вылет через два равана. Колдуны уже начали формировать лихо для прыжка в чрево. Нам надо возвращаться. Быстрее судите этого негодяя.