Планета Амун.

Река Каруна Сира.

Седьмой спин после вторжения Мирвара.

***

Великий исполнитель наказаний, Царь Ада и низших миров, простирающихся от земного планетарного уровня до самого дна мироздания, созерцал речной шторм. Он стоял на берегу по щиколотку в холодной грязи, растоптанной копытами амунианской скотины.

Моросил дождь, на небесах сгущались чёрные тучи. Правитель усопших впитывал энергию боли и ужаса, исходящую от бушующего потока. Настроение его ухудшалось перед лицом разгневанной природы.

– Воды Ганги священны, – пустился в мрачные думы Яма. – На ледниках Меру солнцеликий Бог Индра топит лучами неудержимой благости кристаллы замёрзшей любви. Воды стекают с вершин, сливаются в потоки и превращаются в бурные реки. Таков закон природы, непостижимый замысел Бога. Воплощение изобилия и неописуемой заботы Всевышнего о своих созданиях.

Царь Яма прищурился на водяные всполохи, вгляделся в пену, раздуваемую порывами ветра, попытался что-то разглядеть через туманную морось. Но… Ничего.

– Из духовного мира, через Вселенную, омывая Солнце и планеты, реки несут освобождение каждому, – размышлял Царь. – Господь сказал: «Среди рек я – Ганга!» – Яма прикрыл глаза и мысленно распростёрся в дандоват. – Склоняюсь к лотосным стопам, сознаю твою силу и мощь, Мать. Даже здесь, на Амуне, планете безбожников и демонов, ты не оставляешь попыток очистить грехи глупцов, потерявших связь с истинным домом. Жаль, никто не ценит твои дары.

Новый порыв ветра растрепал чёрные волны. Вновь показалось Царю, что он кого-то видел. Всё оказалась иллюзией, тенями, обманом.

– Смотрю на тебя, о Великая Ганга. Смотрю, как смотрел мириады раз: от истоков до вулканических лав преисподней, где ты, встречаясь с огнём, испаряешься, восстанавливаешь первородную структуру, чтобы вновь обрушиться снегом любви на священные вершины Меру. Смотрю на тебя и не узнаю. Скажи мне, ничтожному слуге Бога и твоему смиренному преданному, почему ты приняла такое грозное обличие?

Яма остановил ход мыслей, ушёл в тотальное слушание. На лице Царя появилась ироничная улыбка: голос Ганги не зазвучал в его просветлённом разуме.

– Впечатляюще выглядишь, Богиня. С трудом могу разглядеть дальний берег. Всегда поражала твоя способность двигать глубокими водами, равными морям. О Великая Ганга, это место – чакра тьмы? – свёл брови Яма. – Должно быть, Амун – чакра тьмы?.. Молчишь? Знаю, здесь ты не желаешь разговаривать. Возможно, не со мной. Вот с тем, кто бредёт по илистому дну в лютом холоде и мраке, ты явно пообщалась. Кто он?

Спину Царя обдало волной жара. Бушующий шторм, глиняный утёс и грязное месиво водопоя – всё озарилось золотым свечением. Чёрные воды Ганги у берега на мгновение стали прозрачными.

– Прими мои поклоны, о великий Царь, – послышалось сзади.

– Склоняюсь к твоим лотосным стопам, божественный странник, – вполоборота ответил Яма и еле заметно кивнул.

– Что привело тебя на трещину? – с интересом спросил оранжевый старик.

Верховный исполнитель наказаний расплылся в зловещей улыбке.

– Мертвец идёт. – Движением головы он указал на воду. – Я пришёл засвидетельствовать исход величайшей аскезы, неслыханной по своей жестокости и безумию.

– Так и есть, – с тревогой выдохнул Нарада.

– Ты же знаешь, я сведущ в подобных делах, – продолжал Царь. – Боль исправления – моё служение. Я вершил суд на Питри-локе, как внезапно почувствовал запредельные муки с восьмого планетарного уровня. Даже в Аду нет таких страданий, а тут Амун – планета с незначительной исправительной нагрузкой. Меня обуяло любопытство. И вот я здесь. – Яма сделался задумчивым. – Тысячи агхори приходят на эти берега: жгут мистические костры, совершают аскезы и ритуальные омовения. – Царь затих на мгновение, обратив взор к страннику. – На моей памяти всего два аскета предприняли попытку переплыть Гангу над амунианским разломом. Первый не вышел на берег, второй идёт.

– Он справился, – шёпотом сказал Нарада.

Яма поморщился от сильного порыва ветра.

– С той стороны в воду вошёл человек. Тот, кто сейчас выходит на берег, никакого отношения к людям не имеет. И дело не в том, что идёт труп, нет, сейчас я говорю о душе, которой не место в материальной иллюзии. Как и тебе, о величайший слуга Бога.

– Я выполняю важное поручение.

– Как может быть иначе, – внимательно посмотрел на старика Яма. – Сердцем понимаю – твоя миссия подразумевает страдания. – Небо разразилось громом и молнией. – Мы давно знакомы, странник! Не сомневаюсь в праведности твоих деяний и всегда смиренно выполняю просьбы. Однако чувствую, на этот раз всё не так однозначно. Вот гляжу на тебя и думаю: не созерцаю ли я проекцию?

– Ты очень проницателен, Царь. – Яма задумчиво свёл брови и прищурился. После небольшой паузы монах добавил: – Я эманировал с позволения Бога.

Новый порыв ветра хлестнул дождём по лицам собеседников.

– Прости моё невежество, – склонил голову Бог смерти.

– Это ты прости меня за смущение. Великий Царь, не могу оставить твои вопросы без ответов.

– В таком случае кто он?! – резко указал пальцем в воды Ганги Яма.

Нарада поклонился, затем коснулся лба ладонью правой руки и махнул ею в сторону собеседника.

Повелитель смерти пошатнулся от удивления. Черты лица разгладились. После некоторого замешательства он кашлянул в кулак и благостным мягким голосом спросил:

– Ты зовёшь его своим учителем?

– А разве не так? – улыбнулся Нарада.

– Верно. Для нас и всех живых существ во всех Вселенных он – учитель! О, как же непостижим промысел Господа!

– Не горячись, великий Царь. Личность, сокрытая под водой нестабильна. В ней нет мира и единства. Я веду её к освобождению.

–Нарада! Только величайший преданный, как ты, добродетель Вайкунтхи и чистейший среди всех детей Бога, может справиться с такой сложной задачей.

– Благодарю, признаюсь, дело тяжёлое и очень опасное.

– Скажи, – свёл брови Яма, – вечность тому назад ни эту ли душу я сопровождал к океану наслаждений?

– Переведи дух, Царь. – Старик прищурился в небо, а затем вновь обратил взор на собеседника. – Знание почти раскрылось для тебя. Пару глубоких вдохов, и картина полностью прояснится.

Яма повиновался и медленно вздохнул полной грудью.

–Да-а. Вижу, странник. Я часть великого процесса. Пусть мой вопрос не покажется глупым и наивным… – Владыка преисподней тряхнул головой. – Зачем я здесь?

– Любопытство, помнишь?

– Прекращай, наставник учителей, – очень по-доброму улыбнулся Царь. – Не томи. Всё сделаю.

Монах аккуратно дошагал по грязи до Ямы, встал рядом с ним и указал пальцем вверх по течению.

– Четверть йоджаны выше, по ту сторону реки, дымится в руинах амунианский аванпост. Мирвар применил там своё самое кощунственное оружие. Они называют его «Планетарный перепахиватель». – Странник неодобрительно поморщился. – Под многими хастами грунта расплющены тысячи солдат. Достань пару сотен воинов и разного оружия, перенеси прямо сюда и аккуратно разложи на берегу. Нужно создать видимость боя. Скоро прилетит патруль. Эта картина предназначена для глаз зелёных демонов.

Яма помрачнел.

– Не благоприятно беспокоить усопших.

– Нужно, Царь. Для тебя не будет последствий, – строгим голосом сказал Нарада.

– Могу я похлопотать за них?

Странник кивнул:

– Вижу твои благие намерения. За каждого помолюсь лично. Не переживай. С телами поступлю наилучшим образом, когда они закончат служение. Души перенесу на шестой планетарный уровень. Куда-нибудь в нимб луакрианской метагалактики. Пусть отдохнут десять тысяч париварт.

– Великодушное предложение.

– Считай, на договоре печать Бога. Всё с его милости. Он сейчас рядом с нами.

Яма медленно оглянулся по сторонам.