Мор вышел из палаты несколькими минутами позже, Энтони еще никогда не доводилось видеть его таким: за несколько часов он буквально на глазах состарился.

– Присмотри за ней. Я имею в виду…Она девочка храбрая, стойкая, но…

– Не продолжай Томас, я все понимаю. После того, через что ей пришлось пройти, ей не стоит быть одной, я об этом позабочусь.

– Тони, она мне как дочь.

Было ли это немым укором его обычно любвеобильному поведению или признанием его обеспокоенности за девушку, Энтони не знал, поэтому лишь кивнул, а Томас, ссутулив плечи, покинул больницу.

. . .

Эвелин честно попыталась расслабиться, но она всю свою взрослую жизнь боялась и избегала врачей и больниц. Даже лечение зуба, превращалось для нее в настоящую пытку: запах лекарств, звук инструментов, но самое страшное – одиночество, полное, невыносимое одиночество. Сейчас это чувство накрывало ее все сильнее и сильнее. Как паук, плетущий свою паутину медленно, но систематично, жуткое всепоглощающее ощущение парализующего страха наполняло все естество девушки. Никто не придет, не спасет, не выпустит из этого затягивающего омута пустоты. У нее никого не было: ни жениха, который поддержал бы, ни близких подруг, которым можно было бы рассказать о пережитом. Томас, пожалуй, самый родной человек на данный момент ее жизни, был настолько потрясен произошедшим и разобран эмоционально, что весь их разговор она провела, утешая и успокаивая его.

Она присела на край больничной койки и расплакалась, слезы свободно потекли ручьем по ее щекам, но это вовсе были не слезы жалости, это был обычный ее способ реагирования после тяжелых переживаний. Она всегда работала на гипервозбуждении во время стресса, а потом как батарейка плохого качества мгновенно садилась, и прорывались слезы. В этот раз это произошло раньше, чем она рассчитывала. Соль при соприкосновении с ранами на лице причинила ужасную боль, отчего Эвелин громко охнула несколько раз.

Она настолько погрузилась в собственные реакции, что не услышала, как в палату кто-то вошел. Лишь когда перед ее глазами возникла коробка с одноразовыми салфетками, она подняла взгляд. Перед ней стоял один из агентов, которых ей представил Томас.

Этот мужчина запомнился ей отчетливо, так как в отличие от старшего агента, голос которого напоминал рычащего льва, а глаза оставались холодными словно лед, в отличие от женщины, которая была вежлива и мягко улыбалась, но была фальшива в своем желании быть воспринята доброжелательно, этот агент оставался приветливым и спокойным все время, нисколько при этом не лукавя. Уж она хорошо разбиралась в микро-движениях, еще до поступления в институт, она без труда могла определить, врет ей собеседник или нет.

Специальный агент Энтони Мальдини был хорош собой, костюм тройка насыщенного синего цвета выгодно подчеркивал спортивную фигуру, волосы светло-русого цвета, немного промазанные гелем, придавали его образу мальчишеский вид, а глаза цвета фундука шаловливо блестели, когда он улыбался. Обычный футболист, плейбой, любитель вечеринок – подумала бы она, если бы не видела, насколько серьезным может быть он. Сейчас на его губах она не заметила даже и тени улыбки, на лице сквозило только явное беспокойство.

– Вы простите за вторжение, но я услышал звуки, решил убедиться, что с вами все в порядке, – мягко сказал он.

"Какой приятный голос!", – успела подумать девушка. Эвелин совсем не разбиралась в музыке, но назвала бы его нежным баритоном, чуть хрипловатым в нужных акцентах.

– Все в порядке, простите, я в норме, все уже прошло, – попыталась улыбнуться девушка, хотя ее лицо от этого заболело еще сильнее, а со стороны эта улыбка, должно быть, больше напоминала гримасу.

– Напротив, это я должен просить прощение. Жаль, Вас сейчас не видит мой шеф.

– Почему? Ему нравятся слезы свидетелей? – улыбнулась она, кивком приглашая его сесть на соседний свободный стул.

– Нет, но он убежден, что ваше спокойствие и сдержанность неправильны, – он слегка рассмеялся. – Вот, если бы вы были морским пехотинцем или сержантом полиции, тогда он бы оценил ваше самообладание, а так… Красивая молодая девушка, пережившая ужас и страх, так ровно держится. Вы его просто удивили.

– Выходит, специальный агент Скотт обрадуется, когда узнает, что я обычный живой человек хоть и с замедленной реакцией, – мелодично рассмеялась в ответ Эвелин, забираясь с ногами на кровать. В такой позе она казалась маленькой девочкой. Предоставленная больницей медицинская одежда была ей велика, она в ней просто тонула. Ее смех был, возможно, самым забавным, что доводилось слышать Энтони. Он вряд ли привлек бы птичек, как в диснеевском мультике, но и не отпугнул бы, скорее, заставил слушающего улыбнуться в ответ, настолько заразительным и искренним он был.

– Специальный агент Скотт ничего не узнает, это будет нашей тайной.

– Вы готовы обмануть начальство ради меня?

– Пожалуй, да.

– Вас оставили охранять меня?

– Да, за дверью еще два постовых, мои коллеги присоединятся чуть позже, пока компанию Вам составлю я.

Эвелин скромно улыбнулась. Ее сердце, кажется, даже пропустило ритм, и вовсе не от последних событий.

. . .

Специальный агент Джеффри Скотт успел повидать достаточно на своем веку, по роду службы приходилось сталкиваться с самыми нелицеприятными сторонами жизни, но увиденное на этом складе еще долго будет преследовать его. Хотелось бы вытащить мозг, хорошенько встряхнуть его, промыть с отбеливателем, чтобы даже следа увиденного не сохранилось. Немного покачав головой, мужчина криво улыбнулся, он слишком часто слушает Тони, вот ему и представляются такие нелепости.

Склад был с виду обычным, находился недалеко от трассы, таких тысячи, но внутри… Следы засохшей крови, инструменты пыток – все это оставляло неприятный осадок, даже для бывалых агентов. Понимать через что пришлось пройти несчастным, оказавшимся тут, особенно после рассказа Эвелин было жутко.

– Отчет, Йери, – скомандовал он бледному как мел агенту. Нужно убирать этого мальчишку из отдела, столько времени прошло, а он ведет себя будто первый раз на месте преступления, ну хоть в обморок падать перестал. Он даже постарался изменить к нему подход, даже начал обращаться к нему по имени, надеясь, что это заставит этого олуха успокоиться и начать работать, но сейчас его терпение было на исходе, ему надоело нянчиться с этим сыном известного конгрессмена, которого в Бюро взяли по блату.

– Склад был оплачен наличными на год вперед, имя в документах фальшивое. Босс, тут просто логово садиста. Инструменты, кровь, записи пыток.

– Отпечатки, следы ДНК?

– Криминалисты в процессе. На данный момент на дверях склада и на кусачках обнаружены отпечатки пальцев, но по размеру больше напоминают женские, вероятно, оставлены последней жертвой при побеге, есть следы крови, в лабораторию анализы отправлены, спермы пока не обнаружили.

– Проследи, чтобы все было сделано четко, не хватало еще, когда мы его поймаем, чтобы он вышел сухим из воды из-за ошибки техника.

Йери ничего не ответил, лишь кивнул.

Соня, подошедшая к Дэнни справа, осуждающе покачала головой, глядя на окружающий интерьер.

– Больной придурок, я насчитала десяток дисков с разными подписями, жертв может быть больше, чем мы думали. Тут работы хватит до утра.

– Можно подумать, вас сюда для разговоров вызвали, быстро за дело, – рявкнул уже достаточно разозлившийся Джеффри.

Бывают такие переломные моменты в жизни, которые человек ощущает на уровне кожи, интуитивно, без рациональной почвы под ними. Некоторые отрицают подобные предчувствия, иные концентрируются на них. Джеффри Скотт принадлежал к промежуточной категории, прислушиваясь к своему чутью, он, тем не менее, не позволял всей своей жизни останавливаться или вертеться вокруг тревожащих ощущений.

Уже несколько месяцев, даже дольше, если быть совсем честным по отношению к себе, он ловил у себя неприятное покалывание, как будто невидимые иголки вонзаются в поверхность кожи, это можно было охарактеризовать зудом, аллергией, но обычно такое происходило с ним перед чем-то неприятным. Объявившийся серийный убийца был мерзким, но в практике Джеффри встречались и более отвратительные личности, тут дело явно в ином. Интуиция подсказывала, что дело в его окружении, все началось с той поганой операции… Джеффри потряс головой, не стоит вспоминать о том провале. Особенно, учитывая, что один его агент, похоже, так и остался в том подвале, тело вытащили, а человек где-то потерялся.