Вечером, когда я возвращался с очередной смены, у подъезда заметил узнаваемую широкую фигуру.

– Максим! Как же я рад тебя видеть! Как ты?! – я взбежал по ступенькам и бросился к другу.

– Здарова! Да не так шикарно, как у тебя! Смотрю и свет у вас уже дали, – он улыбался.

– Пойдем ко мне, налью чего горячего. Ты давно ждешь?

– Да час как точно, не знал, что ты работаешь, – он пожал плечами.

– Да-а-а, предложили вот, подработку. Моя то контора, думаю, еще не скоро откроется.

Мы зашли ко мне в квартиру и прошли на кухню. Я заварил кофе и стал расспрашивать товарища.

– Да что тут расскажешь. Меня домой то не сразу пустили, а когда пустили, не захотели выпускать. Так и сидел несколько недель безвылазно. Постоянно шастали вояки, обходили квартиры, кого-то забирали. Видел нескольких пораженных, их, кстати, так теперь называют.

Он отпил из кружки и посмотрел на меня.

– Да, знаю, – я кивнул, – у нас тихо было, только в самом начале одного накрыли.

– А у нас эти психи двоих на тот свет отправили. Представляешь, забили до смерти! Но потом тоже тихо стало, разрешили выходить на улицу. Я, кстати, в патруль записался. Хожу вот теперь по вечерам, слежу за порядком. Ты же в курсе, что есть идиоты, которые пораженных дома прячут? Боятся, что их заберут! Я когда впервые с таким столкнулся, думал это финиш! – друг всплеснул руками и покачал головой.

– Слышал, ко мне регулярно с обходом приходят, понятное дело, что не просто так они по квартирам бегают.

Весь вечер мы проговорили, обсуждая последние новости и делясь мнениями. Я узнал, что Тимур пытается открыть свое заведение, попутно заваливая военных прошениями на возможность отправиться за женой и детьми. Сергей был вызван своим бывшим военным начальством, и сейчас снова на службе у государства. В общем и целом, жизнь налаживалась, люди восстанавливали привычный порядок вещей. На днях будут проводить День Памяти по всем пострадавшим от вспышки, на нем мы и договорились встретиться с другом вновь.

Мы распрощались, и я закончил этот трудный рабочий день прослушиванием аудиокниги на недавно приобретенном кассетном плеере, параллельно натачивая Тесак и посматривая в окно.

Я стоял на лестничной клетке, не в силах нажать на звонок. А вдруг слишком рано? А если я опоздал? Может, неправильно понял, и не это имелось в виду? Я прокручивал мысли одну за другой, и не находил ответа ни на один вопрос. Вдруг, все мысли словно бы схлопнулись и в моей голове воцарился вакуум. Да что я в самом то деле?! С силой надавил на ни в чем не повинную кнопку звонка. Где-то там, за двумя дверями послышалась трель. Через минуту дверь открылась и на меня посмотрели большие пронзительные глаза на веснушчатом лице.

– О! Олег, ты как раз вовремя! Идем?

Алиса радостно мне улыбнулась и убрала светлый локон, выбившийся из-под черного платка.

– Конечно, рад тебя видеть! – я вернул улыбку и подставил локоть.

– Тебе огромное спасибо от Анны Васильевны, она очень благодарна за помощь, да и от меня тоже.

– Да брось, в любом случае мы бы дошли до дома ее дочери, чуть раньше или чуть позже. Нам то какая разница, какой дом к сети подключать, – мы спускались вниз по лестнице. Лифтом пользоваться еще не разрешалось из-за частых перебоев с подачей электричества.

– Все равно, спасибо тебе. И за то, что технику у меня подлатал, жизни не представляю без микроволновки. Замучилась греть все в кастрюльках! – она страдальчески возвела очи к беленому потолку подъезда.

– Я тут кое-что добыл, – я достал из сумки, висящей у меня на плече, две свечи в стеклянных подсвечниках.

– Красивые, – одобрительно кивнула Алиса, – жаль, что первый же повод для встречи людей, столь печальный.

– Боюсь, этот день впишут в учебники истории.

День Памяти. День, когда мы будет вспоминать тех, кого унесла за собой Вспышка. Теперь официально. Считается, что пострадали только зрелые люди, старше шестидесяти пяти и еще нерожденные дети. Так же те, у кого было слабое здоровье, и чья жизнь зависела от электронных приборов. Многие погибли в больницах. Потеря целых поколений была шоковым ударом для всех.

– А вот молодые-красивые пожаловали! – только мы вышли из подъезда, как попали в широко расставленные руки Максима.

– Здравствуйте, – улыбнулась смутившаяся Алиса.

– Здравствуй, братик! – я сгреб друга в охапку. Мы обнялись и уже втроем пошли к центральной площади.

– Какие дела? Как там Тимур, что-нибудь слышно про его семью? Как твои старики поживают? А Сергей что? – я заваливал друга вопросами.

– Тише! Сбавь обороты! – он засмеялся и поднял ладони. – У Тимура так же, пить начал, но там Сергей вмешался, вместе сейчас работают. Они вчера заезжали ко мне, за тебя вот интересовались, – он подмигнул, – Сергей много интересного рассказал, попросил тебе передать, но это секрет. Юная леди же никому не проговорится?

– Могила! – Алиса провела пальцами вдоль губ и сделала выбрасывающий жест.

– Что там? – я насторожился.

– Нашли куда животные делись. И вроде бы людей тоже.

Я остановился как громом пораженный. Пропало около трех тысяч человек, но подсчет весьма неточный, ведь никто не знает, уехали они или же ушли в рядах пораженных. А животные! Целые хозяйства остались ни с чем, и повезло, если они прошли не через твой дом, сметая все на своем пути.

– Говори.

Алиса ахнула и поднесла ладонь ко рту.

– Только никому, понял? Люди паниковать начнут, если узнают, там сейчас военные работают.

– Да понял я, не тупой. Не тяни!

Максим осмотрелся, убедился, что никого нет поблизости.

– В общем, у тех штук, что на небе были, есть центр. Это мы далеко были и не видели, откуда они начинались, а по факту, это был как гигантский гриб. То есть и ножка имеется. А следовательно, у этого гриба есть шляпка с определенным радиусом.

– Я не тупой, говори по-человечески.

– Да помолчи ты, я пересказываю как мне Сергей объяснил! В общем, живность вся скопилась в радиусе сорока километров от центра, от оси этого гриба. Но не вся, их же нашли как: по трупам шли. Они умирали пачками. Сергей сказал, что людей тоже видели там. И еще предупредил, что радиус их обитания увеличивается, они расходятся от эпицентра к периферии. А еще… Они агрессивны. Безумно агрессивны. Бросаются только завидев людей. Сейчас военные планируют их сдержать и не пускать дальше. Кордоны строят, патрули там, заграждения. Вроде бы начали говорить про стену. Но проблема то в том, что грибочек такой был не один, их было много, о-о-очень много. В общем, вполне возможно, что скоро как в средние века, без оружия из дома не выйти, а то сожрут.

Я стоял и хмуро смотрел на друга, пытаясь переварить полученную информацию. Вопить, что все происходящее сущий бред я уже просто устал.

– Но почему не расскажут это людям? Мы бы подготовились, вооружились, – тихо произнесла Алиса.

– Нельзя! Паника начнется, люди создадут искусственный дефицит еды, медикаментов. Вырастет уровень преступности, и так сейчас еле справляемся с этими фанатиками. Погибнет больше людей, чем от самой угрозы, понимаешь?

– Но это неправильно! Все имеют право знать!

– Правильно. Проблема социума в том, что мы живем в стаде. Стадо без погонщика обречено на вымирание. Если стадо напугать, а погонщик не сможет его остановить, то мы все дружно побежим к обрыву и прыгнем с него от ужаса вниз головой, – я посмотрел девушке в глаза. – Алиса, пообещай, что никому не расскажешь. Мы примем меры по защите наших домов. Допустим, под предлогом защиты от грабителей и прочих ненадежных личностей. Хорошо?

– Да, – грустно ответила девушка.

– Надеюсь, я могу на вас положиться. Мне же Сергей голову открутит, если эта новость расползется. Да что там Сергей, меня расстреляют по законам военного времени! – Максим обеспокоенно обводил нас глазами.

– Никто никому ничего не расскажет, – я посмотрел ему в глаза, – пойдемте уже, а то опоздаем. На такие вещи нельзя опаздывать.