Король вопросу не удивился. Авиталь постоянно интересовалась древними знаниями, образованием и всем, что с ними связано. Двадцать первый вопросительно глянул на Лениора, министра тёмных и светлых наук, бывшего так же его шурином по одной из его прежних жён. Тот почтительно откашлялся.

– Ваше величество, Ваше высочество, в этом году нам прислали шестьдесят восемь абитуриентов из всех четырёх союзных королевств. Гранатовое – направило двадцать семь, Хризолитовое – двадцать четыре, Берилловое – шестнадцать. Один приехал из Медного. В основном, конечно, мы их определили в Светлую Академию. Однако двадцать восемь иноземцев были зачислены в Тёмную. В том числе абитуриент, явившийся из Медного. Итого, вместе со старшекурсниками…

Авиталь удивилась: «Ну надо же, даже Медное королевство в этом году не осталось в стороне! Решили подтянуться за всеми? Любопытно, почему этот единственный распределён именно в Тёмную Академию? Светлая – более престижна. Ладно, в этом я разберусь сама и, наверно, не сегодня».

– Довольно! Складывать я сама умею и на память не жалуюсь. Батюшка, если не ошибаюсь, –продолжила она, демонстративно игнорируя сводного дядю, – четыре месяца назад декан факультета ночных убийц благополучно скончался?

– Был убит, ко всеобщему прискорбию, – то ли согласился, то ли аккуратно поправил министр.

Авиталь задумчиво потарабанила ноготками по столу.

– Достойный был человек, – взгрустнула, а мысленно добавила: «И редкостный болван к тому же. Нет, вы только вдумайтесь: убили декана факультета убийц! Какой позор!» – И кого же назначили новым деканом? Не припомню.

Носатый дядя побледнел. Фарфоровая чашка в его руке задрожала. Министр торопливо поставил чашку и спрятал под стол руку. Лысина заблестела от испарины.

– Мы пока не нашли… Под эту честь… Высокую честь… Никак…Подходящего никого, – сбивчиво и повторяясь проблеял, мучительно силясь сохранять достоинство, и тут же добавил с необъяснимой и радостной надеждой: – но у нас ещё есть время.

«Ну, конечно, не нашли, – чуть не рассмеялась Авиталь, – какой болван пойдёт туда? Опытному убийце выгоднее работать «в поле» и не отсвечивать, а неопытный побоится руководить стремительно матереющими любителями ножа и знатоками яда. Однако, какой конфуз перед соседними королевствами!».

– Я уверен, что Лениор справится со своей обязанностью, – лениво вмешался в диалог король, пригубливая вино, заботливо продегустированное очередным пробователем чаш, – и исполнит он свой долг в ближайшее время.

Его величество нетерпеливо глянул на хрустальную колбу часов. Последняя сотня золотых крупинок отмеряла срок завершения завтрака. Короля ждал Совет Торговой гильдии, и дела торговцев интересовали Льва Двадцать первого Великого намного сильнее, чем проблемы какой-то там Академии. Великими при жизни называли всех королей. Такие прозвища как «Лысый», «Толстый», «Коварный» назначались им уже после смерти.

Принцесса отвела взгляд от братьев, один из которых побледнел, а другой покраснел, предчувствуя дальнейшее. Думали, я настою на замене вашего ставленника на своего министра? А вот и не угадали, братишки! Она торжествующе улыбнулась. Шах и мат, безмозглые ящерки!

– Батюшка, у меня к вам предложение, – начала Авиталь, подавив улыбку и скромно потупив глаза.

– Д-да? – рассеяно спросил король, с трудом оторвав взгляд от часов.

Мышка Ми была двенадцатой дочерью равнинного князя. А ещё у неё было девять могучих братьев и один недотырок*. Целыми днями – от зари до зари – братья носились на рысаках по степным просторам, пасли табуны, а ночами иногда отправлялись облегчать соседей. В Берилловом королевстве не было понятия «грабить», это называлось «облегчать». Так же здесь не убивали, а «отпускали», освобождали душу от мяса и костей, и та радостно взмывала в Верхнюю Степь. Впрочем, сами озёрные всадники не спешили с собственным освобождением. Любо было им мчать против ветра на лихом жеребце, рубиться кривыми саблями, ласкать по ночам длиннокосых жён, пить кумыс да петь гортанные песни. Ай, хорошо!

Женщины доблестных берилльцев рождались невысокими, ладными, крепко сбитыми и весёлыми. Умели быстро собирать кочевые кибитки, а – если требовалось – могли их и быстро разобрать. Аещёсварить жирный плов, постричь овец, надоить коз, настоять кумыс. Ни минуты не сидели бериллки без дела, и неслись их задорные песни от стойбища к стойбищу. Любили всадники своих женщин, баловали, привозили им из далёких городов разноцветные яркие ткани и драгоценные серьги.

Вот только Мышка Ми не походила на своих сестёр. Песен не пела, всехбоялась и стеснялась. Обратишься к ней – заробеет, поручишь чего-нибудь пошить, или приготовить – только всё испортит. Худосочная, слабая, бледная, позор семьи, а не девка! Кто ж такую замуж возьмёт?

Качали головами жёны её отца. Разводили руками.Ох-ох, ни на что, совсем никак ни на что не годна! Лишь сказки детям рассказывала хорошо, и на том спасибо. Да вот только годы шли, сёстры её одна за другой замуж вышли, детей нянчили, а к Ми и не сватался никто. Мрачнел её отец всякий раз, когда взгляд его раскосых глаз падал на младшую дочь. А потому не стал возражать, когда княжна Мышка попросила отправить её учиться в Аметистовое королевство. Судили-рядили, на какой факультет лучше зачислиться, да и выбрали факультет ночных убийц.

– А что, – сказала Инги, старшая жена: – она незаметная, тихая. Подойдёт, встанет, а ты и не видел её, обернёшься – миску из рук выронишь от неожиданности.

– А может, на факультет воров? – робко осмелилась возразить четвёртая жена, голубоглазая Кайель.

– Для воровства руки умелые иметь надо, – отрезала Инги, и участь Мышки Ми была решена, несмотря даже на то, что первый семестр уже завершался.

И вот она стоит, холодея от страха, посреди комнаты общежития для адепток Академии, а две новых соседки пристально разглядывают новенькую сверху донизу.

– Немочь бледная, – хихикнула наконец одна из девушек, рыжеволосая и зеленоглазая. – Виорика, может, поручить ей ботинки твои чистить? Или не удостоишь такой чести?

Виорика, светлокудрая красавица, ещё раз окинула Мышку Ми презрительным взглядом.

– Значит так, будешь убирать комнату, стирать наше бельё и чистить обувь. Поняла, немочь?

– Но, – пробормотала Ми, мучительно краснея, – я не…

– Что?! – зашипела зеленоглазая. – Ты ещё и возражать дерзаешь? Перед тобой благородная Виорика, княжна Гранатового королевства, поняла?!

Для пущей убедительности, рыжая дёрнула Мышку за одну из тонких косичек. На глазах Ми выступили слёзы, губы её задрожали.

– Илина, скажи мымре, чтобы она заткнулась. И, кстати, пусть вымоет ванную и вычистит волосы из слива. – Виорика изящно зевнула и отвернулась от поверженной в прах несчастной Мышки.

– Ты всё слышала? – взвизгнула зеленоглазая Илина и добавила, оскалив мелкие, острые, будто у хорька, зубки: – И туалет надраить не забудь.

Можно было бы отказаться, ведь она не обязана, но Ми взглянула в злые глаза и затрепетала. Эта девушка способна выдернуть сопернице волосы и исцарапать лицо в кровь. Видать, судьба у неё, у Мышки, такая несчастная. Дома не нужна никому, а здесь её, княжну, держат за служанку. Ми разрыдалась.

– Сопли-то подбери, – фыркнула Илина.

В отличие от Виорики Илина не была красавицей. Рыжие курчавые волосы, да зелёные глаза – вот и всё, что было достойно в ней внимания. Тощая, низкорослая, прыщавая, озлобленная на весь мир, она относилась к тем, кто готовы целовать руки более сильным, знатным или богатым и топтать ногами тех, кого можно топтать.

Обе девушки стали рыться в вещах новенькой, комментируя находки обидными издевательствами. Вскоре вся комнатушка оказалась заваленной одеждой и вещами Мышки Ми. Илина напялила на себя лошадиные штаны* и подпрыгивала в них, громко хохоча.

– Она овец пасёт, она – пастух, – визжала рыжая.

– Её не к нам, её в конюшню надо отправить, – сердито буркнула Виорика, – спать с псами.