Естественно, она ужасно спешила, и Мэт уже почти не сомневался в том, что девушка, о которой идет речь, — не кто иная, как Балкис. Итак, она путешествовала в компании с молодым человеком, вот оно что? Объяснение Мэту в голову пришло единственное, и он понадеялся, что прав. Балкис влюбилась в своего ровесника. У Мэта сразу полегчало на сердце — это означало, что ему больше не нужно переживать из-за того интереса, который Балкис питала к его особе. Что же тут еще могло быть, как не любовь, если в противном случае Балкис было бы намного безопаснее вершить ее путь в обличье юной кошечки?
Видимо, этот молодой человек был достоин доверия Балкис, если она избрала его в спутники. А он, если верить тому, что говорила Адонитей, был верен девушке. Мэт мысленно пожелал ему удачи и всех благ.
Но на данное время Мэт решительно выбросил из головы юную парочку. «Переночую, — думал он, — а потом, едва рассветет, улизну и вызову Стегомана». Он был уверен в том, что дракон последует за ним, затаится где-нибудь неподалеку от Азузу и будет ждать. Правда, не исключался и другой вариант: Стегоман, решив, что Мэта взяли в плен, мог напасть на Адонитей и ее подчиненных — но Мэт так не думал. Стегоман был предусмотрителен, а внезапная атака сделала бы его появление намного более устрашающим.
Нет, переживать за дракона не стоило. Мэт решил старательно разыграть роль добропорядочного гостя. Он шагал вперед и гадал, почему же дружок Балкис пренебрег местным гостеприимством.
Это он выяснил, оказавшись в Азузу. Тут-то он понял, что это самое местное гостеприимство носит весьма навязчивый характер.
Адонитей и ее подчиненные привели его в военное поселение, расположенное сразу же за городскими воротами, но прошли мимо казарм, к небольшой круглой постройке.
— Это дом для гостей-мужчин, — объяснила Адонитей. — Не откажешься ли войти?
— О, благодарю, — проговорил Мэт и, переступив порог, оказался в покоях, обставленных с сибаритской роскошью.
Круглая комната занимала почти все пространство в доме, а пол представлял собой гигантскую перину, застланную тончайшей розовой тканью. Ткань оказалась плотной, но проминалась, когда на нее ступали. Мэт нерешительно остановился, испугавшись, как бы покрывало не порвалось. Тут и там дыбились островки подушек. Большей частью — вокруг низкого столика, на котором стоял кальян, заправленный, как подумалось Мэту, не табаком. Но самым удивительным, что Мэт увидел в комнате, оказались двенадцать молодых женщин. Когда он вошел, они стояли на коленях, но тут же грациозно поднялись и направились ему навстречу, приветствуя его глубокими, гулкими голосами.