Волосы на голове пышные, длиннющие, совсем не такие, к которым я привыкла. Прядь каштанового, почти медного оттенка. Рассеяно кручу ее на пальце, красиво блестит. Больше ничего сказать не могу, на чердаке нет даже зеркала. Но пока версия о попаданстве подтверждается.

Осторожно заглянула под одеяло. Ну-у-у, ради этого можно было и переродиться: фигурка стройная, я бы даже сказала худая, лишние килограммы прошлого тела как рукой сняло. Грудь, конечно, меньше, чем была, но по девичьи высокая, прикрытая простой полотняной рубахой до пят без вышивки. На голое тело, без белья – тут так ходят? Эх, благоухаю я отвратительно, но в целом настроение поползло вверх. Жива, стройна, руки-ноги на месте, с остальным разберемся.

Видимо, я слишком громко возилась на кровати, рассматривая себя и окружающую обстановку. Подняла глаза и встретилась взглядом с девчушкой в чепчике. Ярко голубые. Проснулась, значит. Ну, давай знакомиться.

В любой непонятной ситуации лучше всегда больше слушать, чем говорить. Слушать заинтересованно, внимательно, кивая и по возможности поддакивая. Но девчушка молчала, как воды в рот набрала, только смотрела глазами круглыми, и мне пришлось действовать самой. Ох и глазища, кстати! На пол лица блюдца. И тревога в них, и настороженность, и вроде даже… радость? Что я все-таки очнулась? Интересно.

– М-м… – Я с усилием махнула в сторону кувшина, облизнулась и тут же прижала руку к губам. Довольно показательный жест, должна понять, что я хочу пить.

Говорить пока не рискнула. Мало ли, вдруг язык другой. Еще решат, что одержима чем-нибудь или еще какая болезнь у меня душевная, так и в неприятности влезть недолго. Вдруг у них тут с этим быстро: заговорила дева болезная на неизвестном языке – хвать ее и на костер сразу. Второй раз за день умирать что-то не хочется.

Сообразила, молодец. Метнулась к столу и обратно. Одной рукой приподняла мою голову, другой ловко поднесла кувшин к губам, наклоняя так, чтобы было удобно. О стаканах тут видимо не слышали. И откуда столько силы в крошечном теле? Я еще раз внимательно окинула служанку взглядом: длинные жилистые руки, долговязое тело, она сильно сутулилась, чтобы скрыть рост, отчего казалась забитой и неуклюжей. Белокурые локоны растрепались, вид лохматый. В очередной раз захотелось причесать-умыть-привести в порядок. С усмешкой подумалось, что надо было все-таки в прошлой жизни ребенка родить для себя – какие-то странные у меня инстинкты возобладают.

Девушка заметила мое внимание и отступила в сторону, словно бы в тень спряталась, потупила взгляд. Как же мне тебя разговорить? Мне очень нужна информация об этом мире, о бывшей хозяйке этого тела, обо всем!

Я улыбнулась. Хочется верить, что дружелюбно, но вид у меня, должно быть, не очень. Вода принесла облегчение, хотелось закрыть глаза, откинуться назад и дать отдохнуть измученному телу. Я изо всех сил боролась с собой, и, видимо, борьба эта проступила на лице. Служанка набралась смелости и шагнула ко мне. Поправила тряпки за спиной, и вместе с тем легко, но настойчиво подтолкнула меня назад: лежи, мол, отдыхай. И, словно подтверждая мою догадку, сделала несколько пассов рукой.

Стоп, язык жестов? Она что, немая?

Я чуть не застонала от отчаянья. Господи, да что же так не везет!

Единственный человек поблизости и тот не может ничего рассказать. Да уж, с моим невезением глупо было ожидать чего-то другого.

Тем временем девчушка робко улыбнулась в ответ, быстро присела в подобие книксена и, захватив пустой графин, юркнула за дверь, только юбка хвостом колыхнулась.

Я прикрыла глаза и задумалась.

Итак, что мы имеем? Видимо, я умерла и переродилась. Или это другой мир, или это другое время моего мира, или вообще какая-нибудь альтернативная реальность. Если, конечно, это все не галлюцинация, и я на самом деле не сижу в палате с мягкими стенами.

Что ж. Если отбросить лишние сантименты и апеллировать к фактам, то расклад не очень. Воспоминаний о «моей» жизни у меня нет. И что прикажете в этой ситуации делать? Топить за потерю памяти? Ох, чувствую, проблем не оберешься. В книгах и фильмах все легко: попаданки залетают либо в знакомый мир, причем зная все события наперед и ловко на этом интригуя. Либо наделяются памятью тела. Тут, вообще – только знай выуживай нужную информацию, анализируй и действуй.

У меня же все печально: читала я в последнее время только бизнес-литературу, на художественную – времени не оставалось. Фильмы, а точнее сериалы, попадались в основном про маньяков и психологов, исключительно в современном антураже. Историю со школы помню плохо, так что даже если меня занесло в прошлое – никаких событий в голове не отложилось. Первый же «информатор» попался немой и помочь ничем не может. Сомневаюсь, что в местной библиотеке найдется книжка «Все обо всем. Энциклопедия мира для попаданок». Да и не факт, что я умею читать на местном языке. Я пока даже в том, что говорить на нем умею, не уверена.

Что имеем в сухом остатке?

С информацией полная жо… Раз нет других источников, будем делать выводы из того, что есть. Я, видимо, не последняя «подай-принеси» в этом мире. По крайней мере, мне так кажется, раз немая девушка мне поклонилась. Значит, мой статус выше, чем ее. Однако, что это за статус такой, если моя комната на чердаке с разбитыми окнами и почти без мебели? Не думаю, что леди спят на матрасах с соломой. Хотя руки вроде без мозолей…

– Сестра!

От размышлений меня отвлек крик и резкий звук распахивающейся двери. Я с перепугу дернулась спрятаться, но на этом богом забытом чердаке даже спрятаться негде! Разве что притвориться ветошью вместо ковра.

– Так это правда!

Я подняла глаза на нарушителя спокойствия. Высокий юноша, на вид лет шестнадцать -семнадцать. Одет неприлично дорого и несколько женственно: на белоснежной рубашке жабо и кружевные манжеты, на укороченных брюках ленты подвязок, чулки белые. Вместо пуговиц драгоценные камни, по краям камзола вышивка золотой нитью. Волосы такого же медного оттенка, что и мои, тщательно зализаны назад. Не люблю такие прически у мужчин – мне они кажутся неестественными. Дышит прерывно, словно стометровку бежал. В глазах восторг и обожание.

Чудесно. Язык понимаю, родственники не бедные, а жизнь-то налаживается.

– Потрясающе! – Новоявленный брат без всяких церемоний подошел и по-хозяйски схватил мою руку. Я несколько оторопела, но забирать ее не спешила. Все-таки придется разыгрывать сценарий с потерей памяти?

Юноша пытливо всмотрелся в мое растерянное лицо и заулыбался еще сильнее. Вот уж не думала, что кто-то при виде меня способен проявить такую радость. Да он светится от счастья!

– Ничего не помнишь, да? Совсем-совсем? – Что мне остается? Только кивнуть. Догадливый какой. – Да это же просто чудесно!

Не знаю, что такого чудесного в моей потере памяти, но если его это так радует, то пусть.

– Замечательно! – На меня он уже внимания не обращал, явно задумался о чем-то своем, но руку держал крепко. Словно боялся, что сбегу или исчезну. – Каждый раз как с чистого листа. Лучшего я и пожелать не мог…

– Так ты правда жива. – Второй голос, манерный и хрипловатый, принадлежал женщине без возраста. Она остановилась в дверном проеме, обмахиваясь веером. Запах духов даже оттуда сбивал с ног – хорошо, что лежу. На лице застыла такая гримаса брезгливости, что меня передернуло, и захотелось отползти как можно дальше, желательно в угол. Весь ее вид – россыпь украшений на пышном платье с глубоким декольте, массивное колье на шее, крупные серьги, даже высокая прическа была украшена драгоценностями – в полный голос кричал о роскоши и богатстве. И плохом вкусе.

– И Вы здесь, матушка? – Парень наконец-то отпустил мою руку и обратился к женщине.

– Хотела убедиться лично. Ну, что ж, неплохая новость. Будет толк и от этой замарашки.

Веер с щелчком закрылся, словно подводя итог. Под взглядом черных глаз я съежилась. Хотелось стать невидимой, ну или хотя бы максимально незаметной.