В кулачке у Даэна, как клочок заветной шкуры волшебной лани, белел голубоватый лоскут, перепачканный кровью.

За спиной застонала Шаниэ. Тамлин вернулся к ней и подал руку. Та поднялась, огляделась, увидела лежащего мальчика с кровавыми потеками на скулах и охнула.

– Он спит, Шан, – развеял ее опасения король. – Это здоровый детский сон здоровой детской психики. Которая ничем посторонним уже не обременена.

Шаниэ бросилась к ребенку, склонилась над ним, отвела волосы ото лба. В смятении огляделась.

– Ох бездна, что произошло? Кто, как? Откуда у него такая сила?! Я предполагала, что он особенный, но чтобы настолько… Он ведь часто приходил ко мне, Таэм. После того, как его родителей не стало. Говорил, что его мучает что-то, и не мог подобрать слов. А я-то, глупая, думала, что быть рядом достаточно. Думала, время все вылечит, – она погладила мальчика по волосам.

– Время лечит не все, Шан. И не всех. Не вини себя.

В стене у лестницы разверзлось отверстие размером с кроличью нору, в него с бранью протиснулась Миннаэта.

– Где он?! – Минна выпрямилась во весь свой небольшой рост и огляделась. – Где этот мальчишка? Клянусь бездной, я надеру ему уши! И кое-что еще!

Ассея, просунув в дыру голову и приоткрыв рот, оглядывала картину разрушения.

– Как… Как это возможно?! – выдавила она. – Чтобы ребенок вступил в такой тесный симбиоз… Нет, диктаторский комменсализм с камнем? Невероятный, невиданный талант! Как его не разорвало на куски от перенапряжения?

Тамлин не ответил и поднял спящего мальчика на руки.

– Минна, будь добра, восстанови лестницу. Хотя бы частично. Ассея, вызови целителей, пусть осмотрят всех пострадавших. Включая меня и Эмре.

Некто тронул его за локоть. Тамлин обернулся. Эмриат уже стоял рядом и отряхивал шелковую пижаму от пыли.

– Даэн, род Аоэт, светлая линия ‘ниэ, повелителей земли, – Эмриат, одетый в королевский халат, расхаживал по приемной. Рукава халата оказались управляющему велики, но он оттого выглядел только величественней. – Отец – воин, скончался летом от укусов пауков-нефил. Мать – повелительница стихии земли, как и он сам – пару недель назад подверглась нападению черных псов. Мальчик тяжело перенес потерю родителей. Тогда Шаниэ, преподающая детям основы ботаники, взяла его под свое крыло. Нянчилась с Даэном как мать, а он привязался к ней и искал ее общества даже по ночам, спасаясь от дурных снов. В чем я ничего плохого не вижу. Однако в последние дни мальчик искал Шан в то же время, когда рядом оказывался Таэм. Не желая попадаться ему на глаза, Даэн выращивал новые стены и строил лестницы, чтобы сократить расстояние между собой и целью, – управляющий остановился, поправил манжеты на рукавах халата и продолжил. – Пару дней назад в виварии его укусил щенок черного пса и заразил неизвестным видом рабдовируса, который усилил способности мальчика и поработил его психику. Тиллиэ, его сводный брат по матери, подозревал, что Даэн чем-то болен, но ничего не сказал в страхе, что ребенка усыпят. И принялся самостоятельно разрабатывать антидот на основе эпителия псевдохамелеонов и яда сцилл, отбирая первый у своей ручной жабы, а последний у Вельзы, которую Дея по его просьбе любезно оставила в Мирисгаэ. Опыты не дали особых результатов. Кроме того факта, что земноводное и пресмыкающееся неведомым образом сдружились. Что говорят твои элле, Ассея?

Ассеатэ Виртаэн только что вернулась из репарационной и сидела у стола, откинувшись на спинку стула и массируя виски. Тамлин с кубком в перебинтованной руке стоял у выхода на балкон. Минна ходила взад-вперед по приемной, сжимая и разжимая кулачки, то хмурясь, то странным образом светлея.

Королевское кресло все так же лежало на полу, но им никто не интересовался.

– Даэн, его брат и щенок сейчас в изоляторе, – ответила целительница, не отнимая рук от головы. – Состояние у всех стабильное, вирус выделен и исследуется, на основе полученных у Даэна антител мы разрабатываем вакцину, но эпидемии можно не опасаться. У вируса очень специфический механизм передачи. Временный носитель заражает постоянного через слюну, но только в случае обострения депрессии у последнего, в момент сниженного синтеза серотонина. Постоянный носитель не контагиозен. Это все, что известно на данный момент.

– Дея оказалась права, – сказал Тамлин, не поворачивая головы. – В Мирисгаэ проник хаос, причем я сам этому поспособствовал. Вирус не столько ломал Даэну психику, сколько был проводником для сущностей иного рода. Которые искали достойного противника. И нашли. Вот же ж бездна.

Ассея недовольно взглянула на него из-под ладоней.

– Не передергивай, Таэм. Это обычный патоген, с которым я справлюсь. Как уже не раз справлялась до этого.

– Нам следует решить участь мальчика, – король повернулся к присутствующим. – Здесь и сейчас. Вы знаете, в чем дилемма. Мирисгаэ – единственное королевство Аэд элле, в котором за пятьсот лет никого не усыпили и не погрузили в кому в ожидании лучших времен. Лесное королевство не признает полутеней, одаренности здесь предназначена либо полноценная жизнь, либо милосердная смерть.

– Нет! – Минна выскочила на середину приемной. – Его нельзя убивать!

– Успокойся, – король взглянул на нее, и эльне отступила на шаг. – Я не тиран, пусть выскажется каждый. Но мы должны быть уверены, что справимся с ним, сумеем верно воспитать. Поэтому если отдаешь свой голос за жизнь – аргументируй.

– Ну, хорошо, я скажу, что думаю, – Миннаэта воинственно отбросила за плечо растрепанные кудри. – С тех пор, как мы получили власть над жизнью, в нас не осталось никакой загадочности. Мы стали простыми биологическими кодами, которые можно взломать и перенастроить, а в случае с детьми – просто задать заранее. Не пойми меня неверно, мне нравится быть элле. Нравится то, что мы сами теперь управляем эволюцией, а не она нами. Но откуда нам знать, что мы движемся в верном направлении? Каждый раз, когда я выхожу за пределы Сферы, я думаю о том, что другие организмы, подверженные влиянию Непреднамеренности в большей степени, чем мы, скоро обойдут нас в развитии и станут новым венцом природы. Более совершенным и лучше приспособленным к хаосу. А мы, культивируя заданные параметры, из пытливых первооткрывателей превратимся в идеальный субстрат для паразитов.

Повелительница стихий перевела дух и, не в силах сдержать волнения, снова заходила по приемной.

– Я знаю о наших детях больше, чем они сами знают о себе! Учитывая алгоритмы, по которым они были созданы, я могу не только предсказать их выбор в той или иной ситуации, но и повлиять на него. Поэтому тот, кто способен выйти за рамки управления и сам принимать решения, видится мне не помехой в развитии, а преимуществом. О, с такой личностью я бы хотела работать плечом к плечу над изменением мира! С тем, кто, бездна побери, способен наплевать на условности и проложить кратчайший путь к цели сквозь камень!

– Пусть так, – ответил Тамлин, – первый голос за жизнь принимается. Но я не верю, что ты не сомневаешься в своем решении.

Минна закусила губу.

– Сомневаюсь, – шепнула она. – Если все так, как ты сказал, и дело не только в вирусе… Хаос, я даже представить не могу, как одной рукой буду направлять этого мальчишку в развитии, а другой – сжимать рукоять кинжала. На случай, если Бездна вновь проникнет в его сознание, а он не сможет сопротивляться.

– Не проникнет, – Ассея отняла руки от лица. – Уж поверь мне.

– Ты так уверена? – засомневалась Миннаэта.

Целительница взглянула на короля как на единственного, кто сможет понять то, что она сейчас скажет. А потом ответила.

– Первая спасенная жизнь, Минна, меняет все. И дело не в том, что Даэн вмешался в естественное течение вещей и тем выбрал сторону в битве жизни и смерти, добра и зла. И прочих глупостей, о которых любят рассуждать мастера межличностных отношений. Извини, Эмре, я говорю обезличенно. Но на самом деле ведь нет никакой битвы, а воины и хранители не стремятся к конкретному результату. Они просто делают свою работу. Просто встают между тем, кого должны спасти, и Непреднамеренностью. Не обещают чуда, но говорят: "Посмотрим, что из этого выйдет”. Что ж, не скрою, – Ассея улыбнулась мечтательно и печально, – мне бы очень хотелось стоять на страже нашего мира рядом с тем, кому при его одаренности не чужда эмпатия. Кто проделал невероятный путь сквозь дворец, движимый любовью и привязанностью. Силу его убежденности в том, что мир за его спиной следует охранять любой ценой, я могу только представить. Но… – хранительница замялась.