— Как вы думаете, они не проникнут сюда? — услышал я негромкий дрожащий голос и резко обернулся.
В темноте никого не было видно. Я достал пистолет и пошел на голос, пригибаясь под балками и обходя нагромождения досок, старые пыльные мешки... Мне пришло в голову, что чердаки наших домов — идеальное место для сокрытия следов преступлений. На них никто не поднимается годами. Убил человека, оттащил труп на один из чердаков, и можешь быть спокоен. Его долго не сыщут. Искать могут где угодно, только не здесь.
Я уперся в кирпичную стену. Значит, направление выбрано неверно.
— Почему вы не отвечаете? — раздался голос уже из противоположного конца чердака.
— Где ты?
— Здесь.
— Ты что, бегаешь от меня? — спросил я и тут же сообразил, что погорячился: мимо таких препятствий никому не удалось бы пробежать бесшумно.
— И не думал. У меня есть фонарик. Идите на свет.
Вдалеке возникло пятнышко света. Я пошел на него.
Это оказался ребенок — мальчик лет двенадцати, одетый в джинсы, кроссовки, свитер и куртку. Рядом валялся рюкзачок, похожий на тот, что я нашел в супермаркете, только другого цвета — темно-синий с коричневым.
Парень сиротливо сидел на каменном уступе, отгораживающем люк в другой подъезд. Когда я подошел, он торопливо осветил меня своим крошечным фонарем, встроенным в шариковую ручку.
Я остановился на небольшом расстоянии, стараясь не испугать его и давая возможность рассмотреть меня и ко мне привыкнуть. Не делая резких движений, убрал пистолет в кобуру.
— Что-нибудь видишь в этом свете?
— Например, то, что вы вооружены. Но безоружные сейчас на улицу не выходят, правда?
— Правда.
— Значит, я — исключение.
Он смотрел в сторону, механически щелкая кнопкой фонарика. Мои глаза, привыкшие к темноте, видели его профиль и челку на лбу. Я присел на корточки.
— Как тебя зовут?
— Митя, — сказал он совсем по-детски. — Да вы меня не бойтесь, я не вампир. Садитесь здесь. — Он похлопал по поверхности кирпичного уступа. — Удобнее, чем так... на корточках.
Он проследил, как я подошел и сел, и снова отвернулся.
— Вы не из Дозора? — спросил он.
— Митя, «Ночной Дозор» — это книга писателя Лукьяненко, — терпеливо сказал я. — Ну и фильм, конечно. А меня зовут Артем Александрович, и я обычный человек.
— Да? — сказал он без выражения, не оборачиваясь. — Жаль. Нам бы сейчас сгодился кто-нибудь... Медведь там, или Гесер... На крайний случай — Антон Городецкий[6] . Правда, он мне не очень нравится — ни по фильму, ни по книге. Это потому, что я не люблю актера Хабенского. А вы?
— Что?
— Вы как думаете: крысы не залезут сюда? Я маленький, они сожрут меня мигом.
— Никто тебя не тронет. И выключи фонарь, батарейку посадишь. — Он послушно щелкнул кнопкой последний раз и отложил фонарик. — А ты откуда здесь взялся, Митя?
— Все просто, — сказал он после паузы. — Папа собрался на дачу — проверить, как там наш дом после зимы... Он работает продавцом в спортмагазине на Котовского, и у него образовалось несколько отгулов. Мы взяли с собой бабушку, она сама захотела, а у меня каникулы, да и папе могла понадобиться мужская помощь. А мама не поехала — не смогла.
— Когда это было? — спросил я.
— Недели полторы назад... Или две, — ответил он, уставясь перед собой. — Несколько дней все было в порядке, мы прибирались, сушили дом, выгнали мышиное семейство. Там был совсем маленький, черный, мне понравился — но не оставлять же... На участке прибрались, крышу подлата... папа подлатал, я помогал. Потом папе позвонила на мобильный мама, но связь была очень плохая, папа бегал по участку и кричал: «Что? Не понимаю! Что?!» Когда связь прервалась вовсе, папа пошел в дом, к бабушке, они о чем-то говорили. Папа вышел, сказал мне: «Сынок, я поехал за мамой. Мы вернемся вечером... ну, максимум завтра с утра». Сел в машину и уехал. Мы с бабушкой остались. Папа с мамой не приехали ни в тот день, ни на следующий, ни через день, ни через два. Однажды раненько утречком я поднялся, оделся потеплее, набрал в холодильнике продуктов — тех, что не тяжелые, да и пошел себе в город. Повезло: три остановки ехал на электричке. На одной из станций какие-то люди с оружием стали выгонять пассажиров. Я спрятался под лавочкой в углу, меня не заметили. Потом осторожно вылез, дождался, пока вооруженные люди построят и уведут пассажиров, вышел, подлез под вагоном — и бежать...
— Долго добирался? — спросил я.
— Долго, — сказал он. — Устал очень, замерз. Но не останавливался даже поесть, хотя хотелось. Думал, приду домой, отдохну, наемся... Страшно было одному. У Холодных озер вдруг две тетки за мной погнались — такие, в черном, как по телевизору показывают, знаете? Ну, им, понятно, за мной не угнаться, но бежали долго, путались в одежде, падали — и что-то кричали не по-нашему...
— Что дома-то? — спросил я.
— А нет дома, — сказал он. — Вовсе. Подзорвали. Те тетки, наверное, и подзорвали. Ни спасателей, ни пожарников, ни жильцов... Никого.
— А дом твой где, на той стороне? — не тот ли, подумал я, мимо которого я шел в первую ночь.
— Да нет. Здесь, неподалеку, на Симоняна. По пути в Нижний город. Я уж и к папе на работу сходил, в «Спорттовары». Магазин тоже... К бабушке домой родители не поехали, я там был, а сама бабушка на даче осталась... Так и брожу днем, а ночью — по чердакам. В подвалах страшно, везде крысы. Спать почти не могу, все прислушиваюсь: не взорвут ли дом подо мной? Артем Александрович... где мне их искать?
И он заплакал — тоненько и горько.
Я пересел поближе, обнял мальчика и прижал его голову к груди. Он обхватил меня руками и заплакал еще горше, с подвыванием.
— Все с ними в порядке, не переживай. Просто вы разминулись. Давай, Митя, договоримся. До утра ты тут пересидишь, а как рассветет, пойдешь по адресу, который я тебе дам. Там живет одна хорошая женщина. Скажешь ей, что я просил тебя подождать меня у нее. Она тебя покормит, ты отдохнешь... А там и я подойду. Станем твоих родителей искать вместе.
Он поднял заплаканное лицо.
— Не обманете?
— Нет, — сказал я. Но он все не верил.
— А та женщина, она вам кто?
— Мама.
— Она меня не прогонит?
