И стояла на месте.

Меня словно ударило током. Я медленно поднял руку и, не отрываясь от фигуры в лодке, указывая на нее остальным, зашептал:

— Он не плывет... Он не двигается... Харон — он не плывет... не плывет.

И он словно услышал.

Не переставая грести, Харон повернул ко мне породистое лицо с утонченными чертами — и улыбнулся.

— ОН НЕ ПЛЫВЕТ!!! — заорал я. — НЕ ПЛЫВЕТ!!!

...Кто-то дернул меня за руку.

— Дядя Артем! Кто не плывет?

— А?..

Я очнулся.

Митька стоял рядом и смотрел на меня снизу вверх. Несколько отдыхающих, притихшие, поглядывали с опаской; полная дама покрутила пальцем у виска и отвернулась.

— А?..

Я перевел взгляд на воду. Тонущего спасли. Он судорожно цеплялся за борта лодки, подтягиваясь. Из воды ему помогали двое парней, а спасатель тянул за руку в лодку.

Харон ли это? Теперь я уже не был в этом уверен.

— Пап, ты чего?.. — подбежал запыхавшийся Димка и ревниво взглянул на Митьку. — Орешь чего-то, маму испугал... Пап, а там дядьку спасли. Я все подробно видел. Хочешь расскажу?

— Артем! Дима! — крикнула Ольга.

— Пойдем, пап, мама зовет... Ну ты чего?!

Я все смотрел на воду.

Ледяными тисками сковало сердце. Озноб колотил такой, что стучали зубы.

Я смотрел на воду и все повторял про себя глупую, ничего не значащую, ни к чему не относящуюся фразу: никогда больше...

Никогда больше...

Никогда.

Май 2004 — май 2005

Москва — Балаклава (Украина) — Москва