Старожила резко отрывают от земли за шиворот. Вокруг него в плотном кольце стояли солдаты Генерала Узурпаторов, один из них держал Румпельштильцхена стальной хваткой, а сам Генерал с довольным видом наблюдал за разворачивающейся картиной.

— До меня дошли слухи, чтомоя любимая Верховнаяведьманамеренна явиться к тебе, — гадкая улыбка касается губ Генерала. — С какой бы проблемой она не обратилась — ты будешь с упоением советовать разорвать родственную связь. Мне пришлось хорошенько покопаться, чтобы узнать об этом. Так что, даже если она попросит купить ей туфли. Сердце исвязь— будет твоей ценой! Не за просто так, конечно. Я буду платить тебе в десять раз больше, чем платит Кровавый Король.

— Что же ты сразу об этом не сказал? — Румпельштильцхен расплывается в плотоядной улыбочке. — Что, нынче Госпоже Тьме не хватает только сердца? — в глазах Старожила мерцает хитрость. — Мне казалось, что ей нужнотело…?

— Не твоего ума дела, старик, — усмехается Генерал. — Призови своих Старух, пусть внушат ей ложную судьбу. Или ты, используя свои ухищрения, сделай то же. Внуши избавиться от связи. По моим источникам, она ненавидит альвийского отпрыска. Дави на это, либо ты труп.

— А что я получу взамен, кромеденег?

— Могу выделить тебе душу Верховной. Но учти! Узнаю, что ты меня обманул — я устрою тебе вечные страдания.

— А могу я попросить еётело?

Генерал Узурпаторов плотно стискивает челюсть. Кажется, трость трещит в его руках.

— Зачем тебе?

— Как я понял, оно уже не нужно, ведь так?

— Хорошо. Ты получишь его после Ритуала.

32

От каждого звука, что издавала чёрная мастистая кобыла, Эсфирь едва заметно дёргалась, прикусывая щёки изнутри. Демон бы подрал этого Кровавого Короля вместе с его Тэррой и Старожилами!

Видар не врал, когда говорил, что сопроводит ведьму прямиком к знаниям. Только до последнего не упоминал, что путешествие они совершат верхом и в компании друг друга. Что именно больше нервировало Эсфирь: фыркающая лошадь под ней или точно такой же король рядом — пока оставалось загадкой. Хотя, вполне вероятно, два этих фактора впечатляюще доводили ведьму.

Сам же король решил, что такая поездка будет весьма кстати репутации будущей королевы. Ведьма нуждалась представлению Столице и близлежащим деревням в новом свете — наречённой короля, а Видар лишь пользовался представившейся возможностью. Конечно, изъясняясь языком ведьмы — снова извлекал выгоду.

Эсфирь вздрагивает от урчания лошади, что не укрывается от короля. Он приподнимает уголки губ, безмерно наслаждаясь страхом Верховной.

Шальная мысль — упразднить передвижение на каретах и обязать всех пользоваться исключительно лошадьми — мелькает в мозгу. Видар не сдерживает смешка, тут же прикусывая щёку изнутри. Это было бы забавно — увидеть лицо Эсфирь, когда она прочтёт новый закон.

— Долго ещё трястись и делать вид влюблённой в тебя ведьмы? — фыркает Эсфирь.

Хотя, ехали они не долго, то и дело слезая с лошадей, чтобы пообщаться с альвами той или другой деревни, но спина её непривычно болела, а пальцы сводило от мёртвой хватки за поводья.

— Говорят, что, когда ведьма влюбляется — она перестаёт быть ведьмой, — Видар говорит это с оттенком вселенской скорби на лице. — Сделай одолжение, останься кровожадным монстром.

— Под стать тебе? — с лёгкостью парирует Эсфирь, но в ответ слышит лишь бесстрастную усмешку.

Ведьма закатывает глаза. Интересно, он бы хоть раз обломался, если бы продолжил спор или не завершил словесную баталию усмешкой? Такой раздражающей, холодной, выводящей из себя каждый демонов раз.

Видар натягивает поводья, заставляя белоснежного коня остановиться. Эсфирь, задержав взгляд на его эстетичных руках, проезжает ещё несколько метров, прежде чем проделать тоже самое.

Вокруг, наконец-то, не было ни единой души и ничего отдалённо похожего на поселения. Только плакучие ивы общались друг с другом, чинно покачивая ветвями. Лёгкий ветер кружил меж листьев и игрался с кучерявыми прядями волос ведьмы.

Спокойствие окутывало каждую тэррлию. Солнечный свет струился по траве размытыми пятнами, кое-где манящей голубизной мерцали узкие ручейки. А вдалеке виднелся маленький домик, из трубы которого клубом валил дым.

Эсфирь едва удерживает на губах улыбку, думая о том, что она вовсе не прочь прожить в такой атмосфере скромный остаток жизни.

— Почему остановился? — не поворачиваясь спрашивает Эсфирь, всё ещё витая в иллюзии счастливой жизни.

В голове сменялись яркие картинки, наполненные уютом. Вот она выбегает к колодцу, чтобы наполнить небольшой чугунный чайник водой — ведь её домашние так любят лавандовый чай; а вот вечером в окнах зажигается тёплый свет, что пропитан смехом и уютом; а следующим днём Эсфирь собирает травы в тени плакучих ив, с заботливой нежностью трогая каждый цветок.

Видар медлит с ответом. Подняв на неё глаза, он более не смог их отвести. Рыжие кудри ласково трепал ветер, и Видар завидовал ему самой страшной завистью. Так же, как завидовал солнечным лучам, нежно касающимся бледной кожи; демоновой сторожке Старожила, на которую она смотрела с таким потрясающим выражением лица, что сердце короля замедлило удары, боясь возможности спугнуть её искренность и мечтательность своим грохотом.

«Наваждение. Лишь наваждение. Вынырни из него уже, демон тебя дери!», — но Видар не может справиться с накатившим открытием.

Ведьма блистала невероятной красотой, а он, как неокрепший подросток, не мог оторвать взгляда, не мог заставить себя ненавидеть. Её кровь не под стать его? Хаос, какая чепуха! Она ведёт себя, словно дикарка? Бред, просто бред, только посмотрите на её осанку и поворот головы! Она кровожадная, своенравная ведьма? Можно подумать, он — образец благородства! Все доводы, из которых король старательно черпал ненависть — рассыпались. И что с этим делать — Видар не знал.

«Хватит! Посмотри на неё! Посмотри! Вспомни, что ты хотел сделать с её страной. Вспомни, что ты сделал с ней! И что ты делаешь в итоге? Хочешь жениться на ней? Думаешь, так получится всё исправить? Она ещё больше возненавидит тебя!», — в игру вступает ледяная ярость, что бурлит в жилах. Король лишь плотно стискивает зубы.

— На днях, в этой суматохе, я забыл самое важное, — хмыкает Видар, медленно подъезжая к Эсфирь.

Она, наконец, удостаивает его вниманием. Мечтательный взгляд сменяется скучающим презрением.

«Вот её взгляд для тебя. Так что самое время отплатить тем же!», — не сдаётся рассудок Видара.

Правая рука короля ныряет во внутренний карман расстёгнутого камзола. Эсфирь медленно моргает, стараясь спрятать за незатейливым действием страх, что почему-то сковал внутренности.

В его руке сияло фамильное кольцо — изумруд, переплетённый ветвями терновника. Кольцо наверняка носили все женщины рода, включая саму Лилит. Её портрет ярким пятном застывает перед глазами ведьмы — опасная, рыжеволосая, демоническая, отобранная Хаосом для своего любимца точно так же, как и сама Эсфирь.

— Я понимаю, что тебе это вряд ли нужно. И твоя голова забита совершенно другим, к слову, как и моя. Но иначе я не могу, — Видар чуть дёргает головой, будто избавляясь от ненужных мыслей.

— Мы можем обойтись и без этого, — чётко проговаривает Эсфирь. — Наш брак — не более, чем трюк, который, как мы выяснили, принесёт тебе выгоду.

— Пора уже было уяснить, что я не делаю ничего, чтонеприносит мне пользу, — в глазах Видара сверкает огонь ярости. — Прими его. А вместе с тем… — Видар напряжённо выдыхает. — И настоящее предложение. Без всей той вычурной чепухи.

— Предлагаешь мне выйти за тебя во второй раз? — ухмыляется ведьма.

— Предлагаю тебе свою защиту. Свой цвет. Свой дом. И, как мы выяснили, свою страну, — сдержанно произносит он.

Но Эсфирь понимает, насколько сложно дались ему слова. Насколько они истерзали душу перед тем, как он смог их озвучить. И кому! Своему врагу, той, которую ненавидел всё время самой яркой и ослепляющей ненавистью. Той, которую хотел отослать как можно дальше из своих земель, кому так и не научился доверять полностью и слепо, как того требовали Узы Доверия, что связывали их.