Удивительно, как форма может отличаться от содержания. Внешне перед ним сидела та самая Эсфирь Лунарель Бэриморт (вернее, Рихард, конечно, Рихард) — сильнейшая ведьма Пяти Тэрр, Королева Истинного Гнева. Её сила была настолько велика, насколько язык язвителен, для неё не существовало морали, законов, стоп-слов и сигналов. Демон, она даже как-то ударила его по лицу. Его — Кровавого Короля! Но то, что было внутри неё — в щелчок пальцев оказалось чуждым, безумно далёким, таким незнакомым и холодным. Внутри неё зияло забвение.

— Что ж… Смотрю, на разговор ты решительно не настроена, — хмыкает доктор Тейт, поднимаясь со стула.

Эсфирь медленно облизывает губы, закусывая нижнюю.

— И что такого ты могланаговорить, сбежавшим от тебя врачам?

Он будто бы издевается над ней.

Её это бесит, выводит из себя. Здесь её территория. С чего он решил, что сможет помочь той, кто не желает быть спасённой? Призыв о помощи она на стенах не выскребала, морзянкой не отстукивала и никаких молений в космос тоже не отправляла.

— А, понял! — Тейт удовлетворённо хлопает в ладоши. — Ты всех сводишь с ума молчанием! Кажется, я разгадал тайны Вселенной!

Их взгляды пресекаются. В его — демоны отстукивают ирландскую чечётку, в её — отвратительное безразличие и нескрываемое раздражение.

Ощущение дежавю табуном мурашек проскакивают по светлой коже Эсфирь. Приходится собрать все усилия, чтобы не растерять самообладания и не дёрнуться.

Будто она видела его раньше. В области рёбер отдаёт боль, тугая, ноющая. Будто он был близок ей. Пытается прислушаться к сердцу, но не чувствует ничего кроме размеренных стуков, словно кто-то завёл механизм в игрушке.

Она уже давно ничего не чувствует.

Видар не отводит взгляда.

Прочие врачи долгого зрительного контакте не выдерживали.

Яркие сапфиры заставляют её подняться с кушетки и сделать шаг.

«Странно, он даже на кнопку не жмёт…», — усмехается Эсфирь про себя.

Ещё аккуратный шаг, в ожидании: либо он скрутит её, либо охрана.

Ничего не происходит, кроме ощущения горячего дыхания на фарфоровом лбу.

Приподнимает подбородок с целью заглянуть в такие странные глаза. Его взгляд был нечеловеческим, неестественно светлым, будто голубой сапфир в сердцах раскололи молотком до крошек, которые при лунном свете мерцали волшебным свечением. Он смотрел с такой силой, будто умел видеть сквозь землю.

От единственной фразы девушки у него сводит все мышцы, в ушах застывает свинец, а сам Гидеон оказывается пригвождённым к полу:

— У тебя очень красивые глаза…

1

Халльфэйр, Королевство Первой Тэрры, 335 лет назад

Старинные каменные улицы окутывал мрак. Тьма чёрными клубами вздымалась над горами, озером, маленькими, будто игрушечными домиками. В некоторых окнах слабо горел свет одиноких свечей, а стены ловили тени остроконечных ушей.

Альвы затаились в своих маленьких уголках, ожидая вестей из замка. С минуты на минуту должен был родиться будущий Король самой величественной Тэрры. Но мало кто знал, что ожидаемое дитя — плод истинной любви короля Тейта Гидеона Рихарда и королевы Беатрисы Амалии Рихард.

Альвийские Старожилы прислушивались к земле, пытаясь предугадать, какой характер ждёт будущего Короля, каков будет его взгляд и внутренняя сила. Все попытки оказывались тщетными. Духи Земли разводили руками: флора молчала, покоряясь грядущей темноте.

Король Рихард был хмур. Острые черты лица напряжены, ноздри то и дело раздувались, а яркие травяные глаза наполнены переживанием. Каждый крик его королевы отдавал фантомными болями в грудной клетке и реальной дрожью уголка тонкой губы.

Он мерил размашистыми шагами Лазуритовую залу, то и дело поглядывая на герцога Теобальда Годвина. Тот смирно сидел у дальней стены, внимательно вглядываясь в кромешную темноту за резными колоннами. Его бесовские волосы в ярких огнях свеч, парящих в воздухе, были растрепаны, а веснушки танцевали на лице альвийскую плясовую.

— Скажи мне, Годвин, не спроста такая темнота?

Король Тейт останавливается посреди залы.

— Не могу знать, Ваше Величество, — прежде чем ответить, Теобальд вскакивает с тахты, становясь по стойке смирно. — Но, думаю, не к добру.

Очередной крик королевы Беатрисы заставляет сердце Тейта содрогнуться.

Первенец. Король ожидал рождения сына с замиранием сердца. Уже хотел взять его на руки, провести аккуратными пальцами по заострённым ушкам и заглянуть в ясные, яркие глаза, чтобы сразу почувствовать судьбу. Надеясь, что она будет безоблачной и спокойной. И только тьма за резными арками утверждала об обратном.

С очередным криком, в чёрном небе появляется огненная полоса.

— О, Хаос… — едва слышно роняет король.

Тяжёлые дубовые двери стремительно распахиваются. Маленькая полная альвийка в чепчике склоняется в реверансе перед ним.

— Ваше Величество, маленький принц явился на свет!

— Принц, — тихое, почти неслышимое слово слетает с губ. — Принц! — уже громче восклицает он. — Теобальд! Старина! У меня родился сын!

Король в два размашистых шага оказывается рядом с герцогом Годвином, в счастливом жесте укладывая ладони на его предплечья.

— Сын, демон меня дери! Теобальд, объявите всем! Сию же минуту! Родился будущий король!

— Ваше Сиятельство, королева Беатрис ждёт Вас, — обращает на себя внимание служанка.

Король резко оборачивается в её сторону, чем ненамеренно пугает старую альвийку. Та незамедлительно тупит взгляд.

Не чувствуя земли под ногами, он медленно проходит в королевские покои. На огромной кровати лежала она. Мать его ребёнка. Королева его сердца. Беатриса Амалия Рихард.

Её светлые, мокрые от пота, длинные волосы невесомо покоились на больших пуховых подушках. Лицо светилось от счастья.

Беатрис поднимает ясный взгляд на вошедшего мужа, отчего последний застывает на месте, боясь подойти ближе и спугнуть маленький живой комочек в её руках.

— Иди же сюда, — тихо, с невероятной теплотой, шепчет королева, мерцая яркими, голубыми радужками в тёплом свете свечей. — Он так прекрасен…

Король медленно оседает на кровать, заглядывая в умиротворённое лицо своего сына, будущего наследника. Мальчишка растягивает губы в беззубой улыбке, будто бы приветствуя отца. Его огромные голубые глаза смотрят с интересом и бескрайней влюблённостью.

Тейт Гидеон, боясь напугать мальчика, протягивает палец, нежно проводя по хрящичку заострённого ушка, а затем едва уловимо гладит по светлому пушку волос.

— Он так похож на тебя, — в восхищении произносит король.

— У него твой нос, — ослепительно улыбается Беатриса. — И готова поспорить, что в будущем, линия скул. И ушки! О, эти замечательные ушки, Тейт! — у глаз королевы появляются слезинки.

Король горячо целует жену в висок, с ужасом осознавая, что готов делать это вечность.

— Добро пожаловать домой, Видар Гидеон Тейт Рихард, будущий Король Халльфэйра! Будущий Король Первой Тэрры! Дитя Истинной Любви! — скрипучий старческий голос застревает во входных дверях.

Король быстрым движением вскакивает с кровати, закрывая широкой спиной жену и новорождённого сына. Очередной раскат грома заставляет королеву судорожно втянуть в лёгкие воздух. Время вокруг замирает, воздух накаляется так, что маленькому, ещё не привыкшему к этому миру, Видару становится сложно дышать.

Тейт почтенно кланяется гостю.

Посреди королевских покоев стоял Всадник Апокалипсиса, один из управленцев Пандемониума. Чёрный костюм плотно облегал жилистые руки и ноги, неестественный цвет лица в свете свечей казался бледно-зелёным, во всей красе демонстрируя множество морщин и складок. Угольно-чёрные глаза мертвенно блестели. Сам Смерть надменно улыбался в лицо действующего короля сильнейшей Тэрры, самодовольно опираясь на трость с идеально-круглым наконечником.

— Прошу прощения за вторжение в такую радостную ночь, — размеренно вещает Смерть.

Даже маленький принц затих, инстинктивно прижимаясь к груди матери.