Он тяжёлым взглядом окидывает корону, что мерцала изумрудами и брильянтами в переплетении изогнутых ветвей.

Сколько помнит себя — всегда мечтал о Ветвистой Короне, но не таким путём. Далеко не таким.

— Видар, пора!

В кабинете появляется Генерал Себастьян Морган, правая рука короля, что по старой привычке наедине позволял себе нарушение субординации.

— Делегация уже на месте?

Видар надевает корону, любовно скользя пальцами по кончикам ветвей.

— В пяти минутах от замка. Говорят, сам Всадник Войны едет с ними.

— Серьёзно? — неопределённо дёргает бровями Видар.

— Нет, настроение у меня шутливое, — хмыкает Баш.

— И за что ты мне такой идиот? — ухмыляется король. — Что за Советницу они раздобыли в Малварме, раз её так тщательно охраняют?

Придворные закрывают двери за королём и генералом.

— Верховная.

— Здорово, наш дом станет пристанищем всех ведьм и ведьмаков мира нежити, — без особого энтузиазма протягивает Видар. — Всю жизнь мечтал.

В длинных коридорах пахло свежей зеленью деревьев, убранство блестело перламутровыми красками, хрустальными люстрами и позолоченными картинами. А буквально несколько часов назад здесь и вовсе носились придворные, подготавливая тронный зал и огромную столовую для гостей. С приходом технического прогресса в людской мир — придворным альвам стало намного легче обслуживать замок.

Несколько раз архитекторы порывались предложить королю новый план замка, с обновлённым экстерьером и интерьером, но Видар настаивал, чтобы большинство дворцовых зал сохранило первозданный вид, а вот комнаты отдавались в личное распоряжение работников.

Спустя несколько минут альвы оказываются в тронном зале. Видар намеренно ничего в нём не менял, стараясь сохранить светлую память об отце и матери. Те же арки, открывающие вид на альвийские сады вокруг замка, те же витражи над головой. Только трон с золотыми ветвями переплетённых деревьев вместо спинки теперь стоял в гордом одиночестве.

Видар одобрительно кивает Себастьяну, занимая своё место. Генерал отдает приказ запускать придворную знать. Король приветственно поднимает руку под восхищённые возгласы, борясь лишь с одним желанием — поскорее завершить клоунаду, что так любят Всадники.

Среди знати находит бесконечно-влюблённый взгляд герцогини Кристайн. Отправляет ей сдержанный кивок, отчего альвийка широко улыбается, довольная своей маленькой победой в большой войне за сердце короля.

— Ваше Величество! — Голос генерала Себастьяна громко разлетается по зале. — Делегация из Пандемониума прибыла в составе Господина Всадника Смерти, Господина Всадника Войны и Госпожи Верховной Тринадцати Воронов.

Немое восхищение волной окатывает присутствующих. Последний раз Всадник Войны показывался в правление Короля Тейта Рихарда, когда тот был в возрасте Видара.

Огромные резные двери распахиваются. Сначала появляются Всадники. Оба в строгих одеждах чёрного цвета, один из них опирался на трость, слепым взглядом смотря чётко в глаза короля, а второй с наглой ухмылкой на усыпанном шрамами старческом лице, одобрительно оглядывал генерала.

За их спинами виднелась рыжая копна кучерявых волос. Чем ближе они подходили, тем Видар мог внимательнее рассмотреть фигуру в чёрном тёплом плаще с соболиной накидкой.

Троица останавливается перед королевским пьедесталом, а незнакомка, наконец, поднимает глаза. Глаза, которые терзали короля каждую ночь.

Их взгляды пресекаются. В её — демоны отстукивают ирландскую чечётку, в его — отвратительное безразличие и нескрываемое раздражение.

Видара будто током прошибает. Ему почему-то кажется, что она чувствует тоже самое. Он успевает разглядеть, как, на долю секунды, её лицо перекосилось, а зрачки стремительно расширились. Всего лишь доля, и обладательница бледной кожи и россыпи ярких веснушек на носу, снова стояла, как фарфоровая кукла.

— Приветствую Вас в Халльфэйре, — его бархатный тембр впитывается в белую кожу.

Сердце Эсфирь замирает, равно как и она. Единственное, что ей удаётся — состроить недовольно-хмурую мину на лице, будто перед ней разлагался труп, а не сдержанно улыбался альв. До одури красивый долбанный альв.

От него веяло силой. Даже незначительное моргание превращалось в какое-то невероятное зрелище. Она не могла отвести глаз от его лица, что при ярком свете дня будто бы искрилось мягкими оттенками.

Эсфирь улыбается уголками губ, когда замечает лёгкую тень отвращения и эмоции, что она не в силах распознать.

— Достопочтенный король Видар! — скрипучий голос Смерти пропитывает одежды знатного двора.

Всадник Войны лишь сдержанно моргает в знак приветствия, а Верховная Тринадцати Воронов так и стоит, не отводя взгляда, гордо вскинув подбородок.

— В моей Тэрре королей принято встречать в приветственном книксене, — едва заметная усмешка появляется на губах короля.

Всадники довольно ухмыляются, будто подтверждая, что он — сын своего отца.

— Как и в любой другой, — её мелодичный голос затопляет помещение ядом.

Она тоже — дочь своего отца.

Видар замечает, как горделивый взгляд Всадника Войны дольше положенного задерживается на фигуре ведьмы. Гордиться ведьмами — новый фетиш Всадников?

Себастьян Морган настороженно сглатывает слюну. Ему казалось, что он собственными глазами смотрит на солнце, что так близко оказалось рядом, позволив мелким букашкам не сгореть заживо. Сейчас обугливалась его плоть.

Обеспокоенный взгляд Кристайн Дивуар находит перекосившееся от гнева лицо короля. За первые три минуты малварка нарушила три устоявшиеся традиции: отказалась от поклона, смотрела чётко в глаза короля и воздержалась от выражения трепета и подчинения обращением «Ваше Величество». Как минимум её ждало наказание, как максимум — изгнание.

— Ты же понимаешь, что если расстроить не тех альвов систематическим нарушением традиций, то последствия вряд ли смогут тебе понравиться, маржанка? — голос короля постепенно наполняется гневом.

— Вот и не расстраивай меня, — хитро хмыкает Эсфирь, заставляя волну возгласов прокатиться по зале.

Звонкие удары трости о пол заставляют всех присутствующих замолчать.

— Теперь вы наконец-то можете познакомиться, король Видар, — довольно улыбается Всадник Войны. — Перед вами Эсфирь Лунарель Бэриморт — Верховная малварских ведьм, покровительница Тринадцати Воронов, Поцелованная Смертью, Дщерь Ночи и Пандемониума! А с этой минуты — единственная претендентка на должность Советницы Великого Кровавого Короля!

Её имя с уст Всадника слышится каким-то неестественно обласканным, чуть ли не родным.

В тронной зале воцаряется молчание. Расценивалось оно как что-то страшное, тягостное. Никто не был готов к тому, что малварская ведьма окажется в близком родстве с королём Бэримортом. Обернётся той самой фигурой, об отречении престола и титула которой слагали легенды.

Видар едва дёргает левой бровью.

— Посвящение состоится на следующей неделе. В Кровавую Луну, — сдержанно произносит альв.

Он снова возвращает на неё взгляд.

— Позволите посетить Посвящение? — медленно протягивает Всадник Войны.

— Вы не нуждаетесь в позволениях, — учтиво кивает Видар, успешно борясь с эмоцией удивления.

Аккуратно переводя взгляд со Всадника, снова замедляется на ведьме.

Казалось, она не то, чтобы не моргала — не дышала. Прочесть её эмоции не представлялось возможным. Как и все девушки/женщины Первой Тэрры, она смотрела на него так, будто видела перед собой закат солнечных лучей в первый раз. Но не знал он, что наблюдала она за закатом своей жизни в его глазах.

Эсфирь не собиралась отрицать красоты и внутренней силы мужчины, как и не намеревалась отрицать свою неизвестно чем вызванную симпатию. Она считала, что бегство от собственных эмоций — признак слабости. Слабость же она привыкла рубить на корню. Это совсем не означало, что ведьма с распростёртыми объятиями понесётся в постель короля или, что хуже, спасёт его от смерти. Приняв свои первичные эмоции, она знала, как преобразовать их в сильнейшую магию.