Пока Софи ела кусок «Мясной», Аласдер решил попробовать по кусочку от каждой из трех пицц: «Мясной», «Делюкс» и «Гавайской». Они поставили каждую тарелку в микроволновую печь, а затем сели за стол, Аласдер снял черную кожаную куртку, оставшись в черных джинсах и черной рубашке с длинными рукавами. Затем они некоторое время ели в тишине.

Софи съела примерно половину своего куска, когда Аласдер внезапно прокомментировал: «Ты назвала мать Меган «мама»».

Сделав паузу, она на минуту в замешательстве взглянула на него, а затем вспомнила, как говорила Меган что-то о том, что не откажется от маминой стряпни. Улыбнувшись, она медленно кивнула. — «Я зову Деб и Джорджа мамой и папой дома. Просто я обычно не делаю этого на работе или…. ну, вообще-то, где-нибудь еще.

— Но ты сказала, что они тебя не удочерили, — напомнил он ей. — Ты этого не хотела?

Софи обдумала вопрос, а затем медленно покачала головой. — «Мне было четырнадцать, когда меня взяли, я была почти взрослой», — отметила она. — К тому же у меня уже были родители. Мои мама и папа были хорошими людьми. Отличные родители. Любовь и принятие, которые они мне дали. ". — Она покачала головой. — «Никто не мог их заменить».

— «Но, ты называешь своих приемных родителей мамой и папой, а не мать и отец, чтобы….». — Он колебался, нахмурив брови, пытаясь найти правильный термин. Наконец он сказал: — «Дифференцировать (разделять/ различать) их? Это мать и отец, а не твои мама и папа?»

— «Да, примерно так и есть», — призналась Софи с кривой улыбкой. — «Я люблю их и ценю все, что они сделали для меня, и хочу почтить это. Но я не хотела заменять своих родителей, — медленно объяснила она, а затем поморщилась. — «Меган и Бобби уговаривали меня называть их мамой и папой. Они даже хотели, чтобы их родители меня удочерили. По крайней мере, Меган. Я не думаю, что Бобби волновало это, но Меган действительно настаивала на этом».

— «Почему Бобби это не волновало?» — с любопытством спросил Аласдер.

— «Ну, тогда мы вряд ли сможем пожениться, когда мне исполнится сорок, если по закону будем братом и сестрой», — заметила она с весельем, и когда его глаза недоверчиво расширились, она засмеялась над выражением его лица. — «Мы заключили сделку еще подростками: если ни один из нас не обзаведется семьей к тому времени, когда мне исполнится сорок, мы поженимся. Это была просто шутка, — быстро добавила она. — «Никто из нас не смотрит друг на друга таким образом. Я имею в виду, что между нами нет никакого притяжения. Он для меня как старший брат, и я даже представить себе не могу. ". — Она поморщилась и покачала головой при одной мысли о каких-либо сексуальных отношениях с ним.

Вздохнув, она отбросила эту мысль и сказала: — «Что касается того, почему Бобби все равно. ". Она пожала плечами. — «Он был мальчиком и на два года старше нас. Я не думаю, что в подростковом возрасте его что-то волновало. Но для него я была семьей, с документами, подтверждающими это, или без них. Он всегда относился ко мне как к «нервной маленькой занозе в заднице», как и к Меган».

— М-м-м, — пробормотал Аласдер и с задумчивым выражением лица откусил еще кусок пиццы.

Пока они оба жевали, прошла минута молчания, а затем Софи сказала — «Твой дядя сказал, что ты родился в Шотландии, но затем переехал в Америку». — По крайней мере, такова была суть того, что сказал этот человек. Хотя, насколько она помнила, он использовал более яркую фразу. Что-то о том, что прыгнул на корабль в Америку и разбил сердце своей матери, или что-то в этом роде.

— Да, — признал Аласдер. — «Мы с Колле переехали в Америку несколько лет назад».

— «Сколько и почему?» — сразу спросила Софи.

Аласдер помолчал минуту, а потом сказал: — «Колле».

— «Твой брат?» — спросила она с удивлением. — «Это он хотел переехать? А ты нет?

— Да, — заверил он ее. — «Но Колле был той движущей силой, которая заставила нас покинуть дом».

— «Почему он захотел покинуть Шотландию?» — спросила она с интересом.

— В основном из-за нашей семьи, — медленно произнес Аласдер, а затем объяснил: — Семья у нас большая, со множеством тетушек, дядей, двоюродных бабушек и двоюродных дедушек, очень многие из которых не имеют собственных детей, поэтому они все были очень. ".

Когда он сделал паузу, видимо, не зная, как описать проблему, Софи предложила: — «Вовлечены в ваше воспитание?»

— «В принципе да», — признал он. — Хотя они бы назвали это заинтересованностью и обеспокоенностью.

— «Верно.» — Она кивнула, но думала определенно о своем.

— «Кроме того, в семье были определенные ожидания. Предполагалось, что мы присоединимся к семейному бизнесу и пойдем работать в один из семейных гольф-клубов. Но нас с Колле это особо не интересовало. Нам это показалось скучным и уравновешенным. Нас больше интересовали приключения».

— И, вы стали полицейскими? — спросила Софи с удовольствием. Она сомневалась, что работа полицейского в Канаде имела приключения. По сравнению с Нью-Йорком здесь не было рассадника преступности, и она подозревала, что его работа заключалась в основном в выписывании штрафов за превышение скорости и обработке звонков по поводу бытовых споров. Она предполагала, что в Нью-Йорке было более интересно. — «Но это все равно не приключения», — подумала Софи, схватив тарелку и поднявшись за еще одним куском пиццы.

— Тебе что-нибудь нужно, пока я встала? — спросила она, схватив еще один кусок, а также пару крылышек, два гриба в панировке и поджаренный во фритюре соленый огурец. Она не заморачивалась с креветками. Она никогда не любила креветки, поэтому оставила их Аласдеру.

— «Не нужно себя утруждать. Я сам возьму». — Аласдер встал, чтобы выбрать то, что он хотел, а она отошла и поставила тарелку в микроволновую печь.

Софи взглянула на Аласдера, пока ждала, и улыбнулась, увидев выражение его лица, когда он созерцал панированные и обжаренные во фритюре соленые огурцы.

— «Это соленые огурцы с укропом», — сказала она ему, по его реакции догадавшись, что он никогда раньше их не ел.

Судя по выражению его лица, когда он взглянул в ее сторону, ее объяснение не сильно помогло. — «Вкусные?»

— «Мне нравятся», — сказала Софи, пожав плечами, а затем добавила: — «Если тебе нравятся соленые огурцы, эти тебе тоже понравятся». — Когда выражение его лица не изменилось, она предложила: — «Попробуй один. Они хороши с соусом.»

Аласдер не выглядел уверенным, что это хорошая идея, но он все же вытащил один из контейнера и добавил в тарелку, прежде чем перейти к креветкам.

— «Ты не взяла креветок», — прокомментировал он, кладя несколько на тарелку.

— «Они все твои. Я не фанатка креветок, — сказала Софи, пожав плечами, а затем с удовольствием наблюдала, как он просто вывалил на свою тарелку весь контейнер с креветками.

Слегка улыбнувшись, Софи повернулась к микроволновой печи и посмотрела на цифры, а затем достала тарелку. Она закрыла дверцу микроволновой печи и повернулась, не осознавая, что Аласдер подошел к ней, пока она не врезалась в него. В результате столкновения ее тарелка опрокинулась, и Софи ахнула от шока и боли, когда горячая пицца и закуски упали на нее.

— Ой, ай, ой, — ахнула Софи, отпрыгнув назад и отдернув тарелку. Закуски тут же упали на пол, а пицца — нет. Разогретый сыр и начинка прилипли к ее блузке и прожгли тонкий материал. Она даже не подумала, а тут же выдернула рубашку из юбки, а затем дернула ее, отрывая пуговицы в отчаянии, пытаясь оторвать ее от кожи.

— «Извини. Не обожглась?» — спросил Аласдер снизу, он сразу же встал на колени, чтобы собрать закуски с пола. Когда она не ответила, он поднял взгляд и увидел, что она стоит и держит широко расстегнутую блузку. Его глаза чуть не вылезли из орбит, когда он увидел ее красивый белый кружевной лифчик. А затем его взгляд остановился на большом красном участке кожи на ее животе.