На следующий день послала сообщение на телефон Дон Жуана. Он был рад получить от меня весточку, так как сразу же ответил. Спросил, могла бы я пойти на гала-прием в следующий уикенд. Я совсем не хотела идти на гала-прием со скучными политиками, но согласилась, потому что очень хотела с ним встретиться.

Дон Жуан сообщил, что заедет за мной в следующую субботу в семь вечера. Еще он предупредил меня, чтобы я ни с кем на этом приеме не говорила. Я просто должна улыбаться и не отходить от него ни на шаг. Люди на приеме будут говорить со мной по-гречески, а мне надо только улыбаться и молчать. Поскольку я до этого уже получала от него подобные наставления, я ничему не удивилась.

Но у меня было странное чувство и неприятная тяжесть в животе, будто съела что-то нехорошее. Решила, что это связано с плохим наркотиком, который попробовала на недавней рейв-вечеринке. Всё мое тело ныло, я плохо спала, и у меня не было аппетита. Даже мысль о еде вызывала тошноту.

Потом я спала нормально, но сны были очень странные и оставили чувство тревоги. Будто в них присутствовала какая-то сущность, пытающаяся сказать мне что-то важное. На следующий день проснулась бодрой и готовой начать новый день и с мыслью, что не буду меняться. Я чувствовала, что отвечала на вопрос той сущности, которая была в моем сне. Почему-то была убеждена в том, что я не должна меняться.

Хотела постирать свою куртку, ту самую, в которой была на рейве, и тут вспомнила о маленьком самоклеющимся листке, который подобрала на автобусной остановке. Но не смогла его найти. Вместо листка обнаружила страничку из журнала, которую вырвала, потому что понравилось пальто на фото. Но мое внимание приковала обратная сторона странички с изображением парочки и знаком разбитого сердца между ними. И надпись большими огненно-красными буквами: «Унесенные ветром».

[1]Бэд-трип (англ. badtrip) — пугающие человека негативные наркотические переживания, которые могут возникать во время психоделического опыта, вызванного приёмом психоактивных веществ, таких как ЛСД илигаллюциногенных грибов.

Меня похитили!

Дорогая Анара,

У меня даже не было времени прочесть твое письмо. Надеюсь, у тебя всё нормально с Матиасом. Я до сих пор вся дрожу, пока пишу тебе, но, пожалуйста, не беспокойся, сейчас всё хорошо, и я нахожусь в своей квартире.

Не знаю, почему со мной всё время происходит какое-то дерьмо. Замешан ли в этом Дон Жуан? До сих пор не знаю. Но всё указывает на то, что он каким-то образом за всем стоит. Но почему, почему, почему именно я?

Еще одна новость: Дон Жуан разводится с женой. Лана недавно позвонила — она прочитала в газетах. Жена Дон Жуана грозится судом. В газетах говорилось, что Дон Жуан потерял половину состояния, принадлежащего родственникам его жены. Речь шла о миллионах.

Как только встретила Лану, рассказала ей о наших отношениях с Дон Жуаном. Тогда она посоветовала полушутя, что лучше за него держаться несмотря на то, что он женат. Но сейчас, когда Лана позвонила и сообщила о разводе, в ее голосе звучала тревога. Она попросила меня с ним больше не встречаться. Мне следовало было прислушаться.

Но я никогда никого не слушаю. Это моя проблема. Кажется, я до сих пор еще не выросла из своей мятежной юности, и сейчас, в моей взрослой жизни, за это плачу.

Я пошла с Дон Жуаном на гала-прием. Так рада была его видеть, что прыгала от восторга. Когда он меня увидел, то попросил, чтобы я сняла половину макияжа и убрала волосы в пучок. «Нужно выглядеть скромнее», сказал он. У меня не было экстаза от перспективы провести вечер со старыми пердунами, но я была счастлива снова быть вместе с ним. Вдыхать его запах, снова почувствовать, что он мой, хотя бы на один вечер.

Гала-прием проходил в огромном роскошном зале, похожим на зал дворца. А вот публика явно не соответствовала интерьеру. На присутствующих были надеты плохо сшитые нелепые костюмы. Женщины походили одна на другую, и большинство из них оделись в черное. Сначала мы смотрели фильм о жизни греческого эмигранта, который после головокружительной карьеры в Сити купил ресторан fish chips на окраине Лондона. Эй, кто-то говорит о стереотипах! Я сказала Дон Жуану, что может мне снять фильм о жизни эмигранта. Причем, нелегала. Но он промолчал. Даже не улыбнулся, а его глаза были холодными, когда он на меня смотрел. Он попросил, чтобы я держала язык за зубами остаток вечера. Потом немного смягчился и предложил мне бокал шампанского. Мы перешли в другой зал с большим столом посередине. Люди рассаживались, готовясь к ужину. Началась церемония вручения приза. Старый грек встал и начал свою речь. Уже по одному его виду можно было догадаться, что речь не будет короткой.

Дон Жуан подошел ко мне со вторым бокалом шампанского. Я выпила его практически залпом и спросила могу ли выпить еще один бокал. К моему удивлению, он согласился, хотя обычно разрешает мне только один алкогольный напиток за вечер, особенно, когда мы с ним среди греков. Когда он подошел с новым бокалом, в зале произошло волнение. Я услышала крики и звук разбивающегося стекла, а потом выключили свет. Почувствовала на себе чью-то руку. И через секунду меня укутали во что-то мягкое, кажется, пальто. У меня подкосились ноги, и после нескольких вдохов я погрузилась в кромешную темноту.

Не знаю, сколько времени находилась в бессознательном состоянии. Когда проснулась, у меня как будто унесло память. Унесенная ветром. Я сидела на диване и чувствовала легкий ветерок, идущий из открытого балкона. Комната напоминала гостиничный номер, такой она была стерильной, но при этом комфортабельной. Рядом со мной на тумбочке стояла вода. Я чувствовала жажду и голод. И еще судороги в животе. Говорят, такое бывает в состоянии шока. Я очень хотела встать и пойти в туалет, но не могла. Тут в комнату вошла полная женщина с чистой одеждой в руках. Она осторожно подошла ко мне, а я смотрела на нее, как тигрица в клетке. Но я не могла даже двинуться.

«Σλα[1]», сказала женщина. «Vερό[2] », продолжила она, указывая на стакан воды, стоявший на тумбочке.

Поскольку я ничего не ответила, она протянула мне стакан воды. Я смогла поднять свою руку, чтобы оттолкнуть ее руку. Вода вылилась на пол. Женщина поставила стакан обратно на тумбочку и нежно погладила меня по голове. Мне захотелось зарыдать, как ребенок, когда ощутила ее материнскую грудь над моей головой. В ее движениях было что-то родное и успокаивающее. Тут я вспомнила свою мать, и меня окатила волна воспоминаний. О моей жизни, о прошлом вечере, о том какой ужасной дочерью я была. Без слов я просила Бога простить меня, спасти и дать возможность исправиться. Слезы текли по моим щекам, и я содрогалась в объятиях незнакомой мне женщины, которую скорее всего больше никогда не увижу. А она стояла рядом, терпеливо ожидая, пока я успокоюсь.

Наконец чувство стыда переполнило меня, я схватила чистую одежду, которую она принесла, вытерла слезы и спросила, где туалет. Она привела меня в огромную ванную комнату, где я приняла холодный душ прямо в одежде, которая была на мне. После чего долго снимала с себя мокрую, пристающую к телу одежду. Я вытерлась насухо и надела чистую одежду, которая была на размер больше. Но это не имело значения. Джинсы и черная рубашка. Я оглядела ванную комнату. Окон не было. Тогда решила вернуться обратно в комнату, где находилась женщина.

Когда вошла, в комнате было двое мужчин. Их лица я уже где-то видела.

— Καλά?[3] — спросила меня женщина.

— Да иди ты! — ответила я ей. — Могу я пойти домой? — спросила я, обретя смелость после приема душа.

Один из мужчин дал мне знак сесть на диван. Вид у него был внушительным, так что я повиновалась. Я осталась одна в комнате. Пока сидела на диване, слышала, как они о чем-то громко спорили в коридоре. Казалось, что они с кем-то говорили по телефону. Женщина вернулась в комнату со стаканом воды и аккуратно порезанными дольками лимона. Когда она входила в комнату, мне показалось, что один из мужчин произнес имя Дон Жуана. Говорил ли он с ним по телефону? Я не могла ни о чем их спросить. Все говорили на греческом. А может, я просто не могла набраться храбрости?