Поменяю тему. Я получила сообщение от друга Матиаса, музыканта, и, кстати, хорошего парня. Его зовут Андреас. Он сказал, что хочет поговорить со мной о Матиасе в кафе на Кристианхаун. Кафе находится на канале со старыми шхунами, мачты которых дотягиваются до самого неба.

Я очень люблю эту часть города. Помнишь, мощеные пешеходные улицы, разноцветные дома, будто из сказок Андерсена, и церковь Всех Святых с ее безумно изогнутой спиралью часовней, как в фильмах Хичкока? И песню Кима Ларсена[1] о канале Кристианхаун, где раньше собирались рыбаки, пьянчуги, хиппи и наркоторговцы… Так было здесь в семидесятых, а сейчас это один из самых престижных кварталов Копенгагена.

Вернусь к встрече с Андреасом. Он сказал, что беспокоится о Матиасе. В последнее время Матиас странно себя ведет. Ну да, он часто ведет себя странно, однако сейчас это перешло все границы. Он очень много пьет, а недавно его чуть не сбила машина.

— Могла бы ты с ним встретиться? — умолял меня Андреас.

— Зачем? — спросила я возмущенно.

— Знаю, что у вас непростые отношения. Я не прошу его простить. У меня нет права о чем-то просить. Но, пожалуйста, поговори с ним.

Я долгое время молчала.

— Не буду ничего обещать, — наконец произнесла я.

— Не надо. Понимаю.

В голосе Андреаса прозвучало удовлетворение, как будто он уже уверился в том, что я прямо сейчас позвоню Матиасу. И не сомневался, что прощу Матиаса, но ведь тогда весь кошмар начнется с новой силой.

Я ушла, оставив Андреаса любоваться закатом солнца в уютном кафе с видом на канал Кристианхаун.

Напишу тебе скоро,

Анара

[1] Ким Ларсен — легенда датского рока. Выступал с 1969 г. по 2017 г. Умер от рака в 2018 году.

Исландский мужчина и исландские женщины

Мия, дорогая,

Хочу тебя повеселить. Вчера состоялся мой первый выход в город после Эпохи Джаза. Как обычно, наше трио блондинки, брюнетки и рыжеволосой помпезно вошло в ночную жизнь Копенгагена. Моя подруга-блондинка — американка. Красивая и очень добрая. Редкое сочетание, не правда ли? К сожалению для меня и к счастью для нее, она не останется в Копенгагене надолго. Она работает на неправительственную организацию. Ее следующий проект в Париже. Через месяц она уедет. Рыжеволосая девушка — ирландка. Симпатичная, умная, с острым языком. Она приехала в Копенгаген по студенческому обмену, но скоро вернется в Дублин.

Когда мы выходим в город, мужчины у наших ног. Этой ночью подруги покинули меня раньше. И я закончила вечер с английским фотожурналистом. Он напомнил мне чем-то Матиаса. Манерами и голубыми глазами… Не знаю… В нем было что-то от Матиаса.

Несмотря на то, что глаза фотожурналиста были далеко не невинными, мы с ним только целовались. Ничего больше. И пили. Но я оставалась трезвой. Наверное, благодаря моей русской крови я могу выпить много крепкого. Полбутылки водки, даже больше, если она хорошего качества, не выбьет меня из колеи.

Мы ходили по разным барам. Когда гуляли по Стрёгет (помнишь нескончаемую улицу в самом сердце Копенгагена?), к нам подошла высокая девушка и что-то спросила. Она говорила по-датски с сильным акцентом. Оказалось, что она хотела позвонить с моего телефона. Я подумала, что девушка — мошенница. Я внимательно на нее посмотрела. Еще никогда в жизни не видела такой ослепительной красоты! У девушки алебастровая кожа, черты лица греческой богини, длинные серебристые волосы. И такие яркие голубые глаза, что даже глаза Матиаса поблекнут рядом. Я дала ей мобильный. Девушка поблагодарила и кому-то позвонила, проговорив несколько минут.

А потом спросила: «Ребята, какие у вас планы? Пойдёмте к нам? У нас куча выпивки. Моя квартира — в ближайшем переулке».

Было четыре часа утра. Все бары уже закрылись. И мы решили пойти к девушке. Она жила в великолепной просторной квартире, находившейся в переулке сразу за Стрёгет. Можешь себе представить, как дорого снимать такую квартиру! Целое состояние!

Девушка познакомила нас с мужем. Высоким с темно-серебристыми волосами и яркими голубыми глазами. Симпатичный, но не красавец.

Мы пили и беседовали ни о чем. Супружеская пара была из Исландии. Муж занимался музыкой и кино. Думаю, у него успех, если снимает квартиру по такому престижному адресу. Мы все очень устали после долгой ночи. Английский фотограф уснул в кресле. А исландская богиня повела меня в спальню, чтобы показать спавшую двухлетнюю дочку с лицом ангела.

А потом ее муж пригласил меня в свой кабинет, чтобы показать диски, которые он записал. Мы остались с ним наедине, и вдруг он сказал:

— Ты такая миленькая и так мне нравишься.

Я была в шоке.

— Как ты смеешь, ведь твоя жена и дочка находятся в спальне в нескольких шагах отсюда?

— О, мы собираемся разводиться, — вздохнул он с грустью в голосе.

Я не поверила.

— Может быть вы разводитесь. Не мое дело. Кстати, я замужем, — наврала я, чтобы у него не возникало глупых мыслей.

— Правда? Как жалко! А чем занимается твой муж?

— Учится на актера.

— Я могу помочь. У меня связи. Хочешь встретимся? Вот тебе визитка. Звони в любое время, — сказал исландец.

— Хорошо, — ответила я и пулей вылетела из кабинета.

Чувствовала себя неловко. Было жалко эту красивую девушку и ее ребенка. Я придумала уважительную причину, чтобы уйти. Фотожурналист проснулся, и мы направились с ним к главному железнодорожному вокзалу. На прощание поцеловались. Я возвращалась домой с двумя визитками, одна от похотливого исландского шоу-бизнесмена, другая от английского фотожурналиста.

Я стояла на автобусной остановке рядом с главным вокзалом со страшным похмельем и думала, что могу случайно нарваться на Матиаса. Копенгаген не такой уж большой город. А главный вокзал — место, где случайно можно нарваться на человека, которого лучше избежать. А может Матиас меня видел? Как я целовалась с фотожурналистом? Мне больше не доставляет удовольствия выходить в город. Тошнило. Чувствовала только усталость и пустоту.

В своей жизни я видела только двух исландских женщин. Никогда не угадаешь, где я встретила вторую, а вернее первую. В лагере для беженцев в Дании перед твоим приездом. Я видела ее несколько раз. Сначала я не знала, что она из Исландии. Покрытая хиджабом, она была ослепительно красива. Высокая, алебастровая кожа, глубокие голубые глаза. Не знаю, какого цвета были ее волосы, они были скрыты под хиджабом. Однажды я с ней заговорила. Она сказала, что вышла замуж за пакистанца, и они не смогли жить в Исландии из-за расизма. Так что она приехала в Данию и попросила убежище. Никто ей убежища не даст, потому что Исландия — демократическая страна. Но ей могут разрешить остаться в Дании, так как у исландских граждан особый статус в Дании. Не знаю, что с ней случилось потом. После нашего разговора я больше ее не видела.

Пожалуйста, пиши, как только сможешь!

Твоя Анара

Я хочу нормальной жизни. А что это такое?

Моя дорогая Анара,

Твое письмо об исландском мужчине и исландских женщинах одновременно смешное и грустное. Я часто вижу, что на людях, у которых «нормальная» жизнь, лежит еще большее проклятие, чем на нас с тобой. Несмотря на то, что «нормальность» нам не доступна, желание «нормальности» является для нас чем-то вроде якоря. Кажется, где-то глубоко внутри меня сидит идея традиционной семейной жизни. Будто мать передала мне свое собственное желание, пока держала за руку, говоря о вещах, о которых я уже ничего не помню, хотя чувствую их внутри себя.

Моя мать очень меня любит. Ее любовь дает силы жить. Еще я знаю, что от сильной любви у моей матери еще больше безысходности от того, что она не смогла дать мне того, чего хотела. Она чувствует себя виноватой, потому что не выбрала для дочери достойного отца. Если бы она могла переиграть, то всё бы сделала по-другому. Но только жизнь не дает второго шанса. Хотя может дает? Та боль, которую испытываем, подготавливает нас для других вещей в жизни, делает храбрее и выносливее?