Несмотря на то, что я уже итак опьянела от любви, в тот день напилась ещё сильнее. Выпила полбутылки водки. А может больше. Как обычно посылала глупые сообщения на мобильный Матиаса. Одно безумнее другого.

И вдруг меня осенило. Ведь он до сих пор меня любит! Начала вспоминать наш разговор в кафе на Кристианхаун, где он делал вид, что ему всё равно. Но ему не всё равно. Его слова: «Наши отношения были для тебя пыткой». А потом: «Ты всегда была сильной и целеустремленной. В отличие от меня».

Он отвергает меня, потому что думает, что я снова буду с ним страдать. Потому что он недостаточно решителен и не целеустремлен. Он считает, что я буду счастливее с кем-то другим. Но я не могу без него существовать. И люблю его достоинства так же, как и недостатки.

Я подошла к его дому, вернее к кафе рядом с домом. Сидела и ждала примерно час. Увидела, как он вошёл в подъезд. Но всё произошло слишком быстро. Он закрыл за собой входную дверь. Но мне повезло — кто-то выходил из дома и открыл дверь подъезда. Я быстро поднялась по лестнице и позвонила в дверь Матиаса. Он открыл и с такой силой схватил меня за руку, что я чуть не закричала от боли. Он бросил меня на стул.

— Пора всё это прекратить, Анара. Уже не смешно. Ты выдела себя в зеркале?

— Нет.

— Твоё место в психушке. Тебе необходима медицинская помощь.

— Ты так думаешь?

— Сколько ты выпила?

— Полбутылки водки. А может чуть больше.

Он взял стакан и налил в него воду.

— Пей, — приказал он.

Я начала пить, но не могла допить до конца. Вода была такой невкусной.

— Я сказал пей. — И он налил второй стакан.

— Не могу так много пить, — закричала я.

— Можешь. Ты должна.

Я снова стала пить эту противную воду и заплакала.

— Прекрати, — сказал он. — Возьми себя в руки. Какие у тебя планы? Ты уже начала искать работу?

— Нет, но скоро начну, — ответила я. — Напишу книгу о своей жизни, — улыбнулась сквозь слезы.

— Хорошо, сделай это. Только ничего не пиши обо мне.

— О тебе даже не упомяну. Обещаю.

Я помолчала, а потом посмотрела на него. Мне показалось, что он смягчился.

Тогда сказала:

— Матиас, я такая голодная. С тех пор как ты уехал, ела как попало. Ты же знаешь, что я не умею готовить.

— Знаю.

— Можешь приготовить что-нибудь вкусное? Что-нибудь итальянское? Я возьму в Ирме хорошее красное вино.

Он посмотрел на часы и сказал:

— Магазины скоро закроются. Пойду куплю продукты. Оставайся здесь и протрезвей.

Он ушёл, а я заснула крепким сном. Даже не услышала, как он зашёл в квартиру. Он готовил, а я всё спала. Потом мы поужинали. Как всегда он приготовил вкуснейшее блюдо.

— Можешь приготовить что-нибудь завтра? — спросила я.

— Что?

— Карри?

— Хорошо.

Так закончилось моё путешествие. Почти там же, где началось. В маленькой комнате в съёмной квартире в самом центре Копенгагена. И у меня нет ни малейшего сомнения в том, что цену, которую я заплатила за это долгое и трудное путешествие, стоила того.

Будем на связи, мой дорогой друг, Мия. Пожалуйста, пиши!

[1] Ирма — дорогой супермаркет в Дании.

Смерть литературы?

Таким был конец писем. Но в ноутбуке была ещё куча другого хлама. Романы на все вкусы: детективы с такими мрачными убийствами, после которых остаток жизни будут снится кошмары; душещипательные любовные истории, от которых льются самые горячие крокодиловы слезы; улётные фэнтези с такими втягивающими мирами, что вы навсегда в них потеряетесь и не захотите возвращаться в свой собственный — нелепый, но, к сожалению, реальный… Короче, в ноутбуке было всё дерьмо, которое никогда не будет издано, хотя оно ничуть не хуже того, что сейчас издают, а может и намного лучше. Но о вкусах не спорят. Особенно о вкусах литературных агентов или, как их называют писатели-неудачники, страж ворот[1].

А безжизненное тело мужчины со следами побоев принадлежало как раз такому стражу ворот — литературному агенту. Горстка печатаемых счастливчиков относятся к литературным агентам положительно, а вот остальная огромная братия писателей-неудачников их ненавидит. Но не до такой же степени, чтобы избивать их до смерти, скажите вы и будете абсолютно правы. Так же считала полиция, развивая самые разные версии убийства. Литературный агент разведен, угрожал бывшей жене, которая отсудила у него один из домов, оставив ему старый, сильно нуждающийся в ремонте. К тому же, литературный агент вложил большие деньги в крипто проект, не преуспел, отчего запил горькую. Может агента избили собутыльники? Версий было много, но никто не подумал о писателях-неудачниках. Потому что не было ещё случая, чтобы они убивали литературных агентов.

В один прекрасный день всё само выяснилось. И что думаете? Бедный агент пал жертвой писателя-неудачника. Написал писатель всего-то один роман, над которым работал в течение пятнадцати лет, но никто не хотел его издать. Все отказали. Только несчастный агент из Марлоу ответил писателю положительно, попросил прислать рукопись и даже её прочел. Так зачем же писатель избил агента? Дело в том, что агент сначала писателя обнадёжил, а потом заставил переделывать рукопись. А у писателя ничего не получалось. И решили писатель и агент встретиться tête-à-tête, чтобы обсудить, как переделать роман. Выпили и пошло, и поехало. А через две недели писатель пришёл с повинной. Дело было громким, нашему писателю дали по полной. Зато у дурно прославившегося писателя теперь контракт с большим издательством.

Злой писатель убил литературного агента без особых угрызений совести. Так же как издательский бизнес убивает литературу коммерческим чтивом. Стоит ли об этом беспокоиться? История стара, как сам мир. Модные писатели, поэты и художники существовали во все временя. Чтиво сгорит в пламени времени, от него останется только зола. Как произошло с модными рыцарскими романами, которые свели с ума Алонсо Кехана, так что сердобольным цирюльнику и священнику пришлось их сжечь. И поделом. А вот рукописи не горят!

То, что делает человека человеком — это неисчерпаемый источник вдохновения, который трансформирует наш мир в другую реальность, в духовное царство, в котором всё коммерческое и материальное сгорит в пламени времени. А наши фантазии и идеи, мечты и стремления останутся навечно в Божественном храме, очищенном от всего насущного. В храме, в котором нет места модным рыцарским романам. В этот храм могут войти только Дон Кихоты — неудачливые, непонятые, сумасшедшие… Ведь они непобедимы и вечны… Идеальный мир будет жить, а реальный подвергнется тлену.

Важно обрести свободу от реального мира, не быть его рабом. Создавать для Создателя, а не ради славы и наживы. И не писать модные рыцарские романы на потребу толпе.

«Свобода, Санчо, есть одна из самых драгоценных щедрот, которые небо изливает на людей; с нею не могут сравниться никакие сокровища: ни те, что таятся в недрах земли, ни те, что сокрыты на дне морском».[2]

Настоящая литература элитна и элитарна, и никогда не будет массовой. Нет смысла убивать литературных агентов. Напечатанное чтиво станет тленом. А рукописи не горят!

КОНЕЦ

[1] Литературные агенты, которых называют стражами ворот (gate keepers) — англосаксонское явление. В США, Великобритании и Австралии крупные и даже небольшие издательства не принимает рукописи от писателей. Писателю необходимо сначала обратиться к литературному агенту и только через него возможен контакт с издательством. Поэтому литературных агентов называют стражами ворот. Литературные агенты получают от авторов по 300 предложений в неделю. Чтобы литературный агент обратил внимание на какого-то автора необходимы личные связи.

[2]«Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», Мигель де Сервантес Сааведра