Неожиданно в густой листве слышится громкий свист и щебет. Чаще всего раздается: «Чак-чак-чак!»

«А-а, – появилась ленивая мысль, – это же белка! Где она?»

Сконцентрировался – стена деревьев резко приблизилась, обозначились стволы, ветви, тонкие прожилки на зеленых листочках. Взгляд поймал яркую беличью шубку, пушистый хвост, даже кисточки на ушах видны отчетливо! Рыжая зверушка взволнованно смотрит на него круглыми бусинками глаз.

«Опять белка, опять шишка», – промелькнуло в сонном сознании. Мысль вспыхнула, но тут же погасла, и восприятие действительности медленно потянулось дальше, купаясь в пронизывающих кружевную листву солнечных лучах. Но зацепилось: белка нахмурилась… Что? Белка – нахмурилась? Да быть того не может! У нее и мимические мышцы не в состоянии так работать! Он присмотрелся внимательнее. Да нет, показалось… Сознание вновь стало погружаться в неторопливое покачивание, плеск волн и сияние солнечных лучей.

Но вредная белка никак не отставала – вскинула лапки, схватила себя за усы, потом суетливо перескочила с раскидистого клена на нижнюю ветку растущей у берега сосны и сорвала крупную шишку. Тщательно прицелившись, с размаху бросила в его сторону.

«Не долетит», – подумалось сквозь негу журчащей вокруг прохладной воды.

Однако хлесткий удар в переносицу доказал обратное. От неожиданности он вскинулся и… обнаружил себя на зеленой поляне.

Вдруг осознав, что он – не сгусток лучистой энергии, а человек по имени Сергей, отвлекся от расслабленного созерцания, сконцентрировался, прислушался. Откуда-то издалека пробивался голос, который, сминая пелену небытия, звучал в сознании всё громче и громче: «Ну вот, ирод, проявился наконец. Молодец, Рыжуля, хоть на боли смогла его сфокусировать. Так, собрались все, выводим человека в пространство-время…»

ГЛАВА 3

Глубокая ночь охватила Темную сторону Запределья. Низкие тучи висели над бескрайним лесом, запутывались в ветвях вековых сосен, карабкающихся по уступам отвесных скал, и еще сильнее омрачали картину. Время от времени среди грозно нависших облаков вспыхивала длинная изломанная молния. Она на миг освещала окрестности и вырывала из тьмы очертания вырубленного в скале замка с высокими башнями, узкими окнами-бойницами и неприступными стенами.

Резко выступая из мрака, несокрушимая цитадель Черного Предводителя маркграфа Жегларда наводила на округу суеверный ужас. Окрестные жители в страхе обходили зловещую крепость стороной. К тому же хозяин оградил свою обитель неприступными заклятьями, так что кроме него самого и нескольких особо приближенных войти туда не смог бы никто. Выйти – тем более: многочисленная челядь навечно оставалась в плену, безропотно исполняя свои обязанности.

Добротные ворота, толстая железная решетка с острыми шипами преграждали путь любому, кто решился бы проникнуть за стены замка. Но если бы кто-то вдруг и сумел пробраться туда, то удивился бы неимоверно. Внутри всё выглядело совсем не так устрашающе, как снаружи: за высокими стенами скрывался широкий ухоженный двор, обрамленный пышной вьющейся зеленью. Неяркие фонари освещали выложенные каменной плиткой аллеи и ажурные чугунные скамейки. Главная дорога вела к обширному крыльцу в готическом стиле с двумя громадными статуями в виде разверзших зубастые пасти драконов, стерегущих вход в черный дворец. А за высокой двустворчатой дверью замка – широкая парадная лестница из серого мрамора, с изящными перилами в виде переплетающихся в страстном танце змей, устланная темно-зелеными с золотым орнаментом коврами.

Внутреннее убранство замка также поражало великолепием: одна парадная зала сменяла другую. Стены, выложенные мрамором и перламутром, отделанные узором из драгоценных камней, переливающихся в неярком искусственном свете. На громадных мраморных каминах – дорогая бронза. Шелковые занавеси и тяжелые плотные портьеры на окнах, роскошные ковры на мозаичном дубовом полу. Золотые канделябры, дорогие вазы, картины в золоченых рамах и редкие гобелены – всё заявляло о богатстве и претенциозности владельцев черной цитадели.

Но Жегларда мало привлекали блеск роскоши и разноцветье драгоценных камней. Это всё – баловство Антонины, которой он предоставил возможность менять интерьер по собственному усмотрению (вернее, по наущению Гордыни, которая, поработив сознание прекрасной амазонки, развернулась не на шутку). Единственное условие, на котором настоял хозяин цитадели, – ни капли солнечного света.

Предводитель давным-давно обосновался в громадной зале на первом этаже замка, у дальней стены, в которой распахнул страшный зев отделанный черным мрамором камин с массивными спиралями решетки. Именно здесь граф любил проводить «разбор полетов»: и пленников из темниц на экзекуцию вести недалеко, и самому в пыточную спуститься недолго (если вдруг особый интерес возникнет).

Вдоль камина по дивному шелковистому ковру, скрадывающему стук высоких каблуков, нервно расхаживала Антонина.

– Но почему?! – заламывая руки, недоумевала она. – Всё было так хорошо спланировано, всё шло как по маслу! Никакого намека на то, что в обездвиженном заклинанием дворе могут проявиться непредусмотренные действия, непредвиденные люди и тем более враждебные нам светлые вибрации! И вдруг из-за каких-то аналитиков и исполнителей весь детально продуманный и мастерски подготовленный план провалился!

Кто следил за пространством? Откуда появился этот любитель пива? Как случилось, что ни одна из тщательно подготовленных ворон не смогла защитить портал от проникновения? Там была всего-навсего белка! Одна-единственная! На три сотни отборных крылатых воинов! Почему ни на кого нельзя положиться? Почему уже который раз всё летит к… – она осеклась и быстро взглянула на Жегларда.

– А вы спросите об этом у своей златокудрой ипостаси, дорогая Антонина, – с алчной ухмылкой ответил тот, продумывая наказание для закованных в цепи операторов, что управляли действиями ворон в недавнем событии у подъезда. Специалистам, воздействующим на поведение птиц, была отведена особая роль в мероприятии по захвату человека. Но план провалился, и проштрафившиеся слуги в ужасе ждали наказания.

– Господин, если бы хоть один из светлых остался в той реальности, в людском пространстве, сфера ни за что бы не закрылась! – с надрывом воскликнула прекрасная амазонка.

– И что теперь? Вы за ними на солнечную сторону пойти собирались? – вопросительно приподнял бровь Предводитель. – Не хотел бы я, моя дорогая Антонина, увидеть, что бы с вами тогда произошло. Очень не хотел бы. – Он с коварной улыбкой кинул на девушку мимолетный взгляд и тут же, болезненно скривившись, отвернулся.

Затем властно бросил юркому приспешнику:

– Заклинателей пространства сюда… Всех!

Жеглард разошелся не на шутку – кого испепелил, кого в камень обратил, а кого-то вообще в пространствах развеял, исключив в дальнейшем саму возможность соединения тела и разума. Вороньим операторам злобный господин наказания всё еще не придумал. Они явно заслуживали более долгих и изысканных мучений. Быть развеянными в прах – слишком легкая смерть для них.

Граф в раздумье расхаживал вдоль ряда закованных в цепи нерадивых исполнителей его воли, замерших в полуобморочном состоянии и со страхом ожидающих своей участи. Но тут послышался осторожный цокот копыт и хриплое покашливание.

– Кто там еще? – рявкнул Предводитель жалко жмущемуся на пороге залы дворецкому.

Тот, низко согнувшись и нервно перебирая когтистыми пальцами край обшитой золотым позументом ливреи2, произнес:

– Там… господин Черный Смерч пожаловали…

Жеглард махнул рукой в сторону встрепенувшихся операторов:

– Убрать! – И указал на дверь: – Пригласить Его Темнейшество!

В залу вихрем ворвался новый гость. Высокий, черноволосый, донельзя субтильный. Его можно было бы назвать тощим и бледным, если бы не поразительные гибкость и подвижность, страстность в движениях, огонь во взгляде угольно-черных глаз. Широкий плащ развевался от его стремительно-порывистой походки, даже легким мановением руки он создавал вокруг себя постоянный круговорот воздуха.