Для понимания смысла этих книг было бы полезно обобщить некоторые характерные особенности исторической и пророческой литературы Еврейского Писания. Эти особенности во многом распространяются на такие книги, как Исход, Книга Иисуса Навина, Вторая книга Самуила, Книга пророка Амоса, Книга Иезекииля, — по сути, на все упомянутые книги (пусть и в меньшей степени, это касается и молитвенной поэзии и большинства притч). Вот некоторые основные темы подобной литературы.

Мы увидим, что Книга притч, Книга Иова и Екклесиаст значительно отличаются друг от друга; но есть одна вещь, их объединяющая, — в них практически не касаются вопросов, описанных в исторических и пророческих книгах. Эти книги попросту не имеют отношения к исторической хронологии Божьих деяний (со всеми праотцами Израиля, Исходом, судьями, царями), к истории израильского народа, Завету, который Бог заключил с ним, Торе и всему остальному. У этих книг другая направленность и суть, которые заключаются в следующем (это широкое обобщение, но оно должно дать представление о том, как подобная литература отличается от прочей):

• действия Бога по отношению к миру в целом и по отношению к своему народу;

• история Израиля и избранного народа;

• Завет или заветы, которые Бог заключил со своим народом;

• Тора и законы, которые Он передал через Моисея;

• откровение, которое Бог явил лишь избранным;

• национальный вопрос — вопрос, касающийся только народа Израиля;

• смысл общечеловеческого существования;

• наблюдение вместо откровения: писатель внимательно изучает мир, чтобы понять, как он устроен, он не приобретает это понимание путем дарованного ему Божественного откровения;

• индивидуальный подход вместо общего: писания сфокусированы скорее на отдельном человеке, чем на всем сообществе (как вы, будучи личностью, понимаете смысл жизни?);

• охват всех культур, не только израильской (законы получили отражение во многих культурах, как древних, так и современных, и во многих случаях эти законы очень схожие между собой; нет ничего сугубо израильского в них, не считая того, что даже эти книги признают власть Иеговы, но, по сути, в них совсем мало об Израиле).

Из всех учительных книг Еврейского Писания одна — Книга притч — может считаться образцом того, что называется «позитивное писание». Это наиболее типичный тип писания, как для иудаизма, так и для остальных культур. Позитивное писание призвано изобразить общий порядок мира и объяснить, как людям жить в соответствии с ним. В Книге Иова и Екклесиасте противоположный акцент, они могут быть отнесены к «скептическому писанию». Это книги, в которых сокрушаются над нехваткой порядка в мире или невозможностью понять мир, и они призваны объяснить, как лучше справиться с трудностями жизни в свете этой невозможности.

ПРИТЧИ

Мы начинаем с рассмотрения одного из примеров позитивного писания в Еврейской Библии, Книги притч. Притчи содержат в себе большое количество мудрых изречений, которые должны выразить понимание законов мира, полученное благодаря опыту и зрелости; недвусмысленно указывается на то, что если люди будут жить правильно, то жизнь их будет достойной, счастливой и процветающей.

Основной характер и домыслы Книги притч

Согласно определению, «притча» (как в Книге притч, так и где-либо еще) — лаконичное и глубокое изречение, которое заключает в себе характерное понятие мира и/или способ существования в нем. Мы все знакомы с множеством притч (пословиц) нашей современности: «Копейка рубль бережет», «Лучше синица в руках, чем журавль в небе», «Дорога ложка к обеду».

Существует целый ряд домыслов, скрытых во многих притчах. С одной стороны, в них описан правильный уклад жизни. Лучше быть мудрым, нежели глупым, богатым, а не бедным, уважаемым, а не презренным, счастливым, а не несчастным, праведником, нежели грешником. Кроме этого, притчи обычно включают в себя упрощенный взгляд на причины и следствия. Притчи имеют свойство предполагать, что мир подчинен определенному порядку, и необходимо знать, что именно, согласно этому порядку, стоит делать, чтобы вести счастливую, благополучную и успешную жизнь и избежать неудач, бедности и отчаяния.

Все это не говорит о том, что в Книге притч Бог не включен в формулу мироздания. В конце концов, это собрание мудрых высказываний является частью Библии, и Бог, несомненно, присутствует в нем, разве что зачастую дистанционно. В первую очередь в книге указано, что «начало мудрости — страх Господень» (1: 7). Следовательно, эта жемчужина мудрости должна восприниматься в контексте приверженности пути Иеговы.

Так как притчи, по сути своей, — общие тезисы об устройстве мира, то и хронологической последовательности в них не наблюдается. Как мы вообще можем предположить, когда именно подобные изречения были написаны?

27. Кто стремится к добру, тот ищет благоволения; а кто ищет зла, к тому оно и приходит.

28. Надеющийся на богатство свое упадет; а праведники, как лист, будут зеленеть.

29. Расстроивающий дом свой получит в удел ветер, и глупый будет рабом мудрого сердцем.

30. Плод праведника — древо жизни, и мудрый привлекает души.

31. Так праведнику воздается на земле, тем паче нечестивому и грешнику.

11: 27–31

Это могло быть написано буквально в любой период истории. Между тем существует несколько притч, отсылающих к царям, — и, вероятно, автор имел в виду царей Израиля и/или Иудеи. По крайней мере, можно сделать вывод, что начало написанию притч было положено, самое раннее, в период монархии.

Действительно, некоторые притчи приписываются определенным авторам, и, следовательно, мы можем указать примерную дату их составления, основываясь на этих данных. Иногда автором этих книг называют царя Соломона — как указано в 1: 1, «притчи Соломона, сына Давидова, царя Израильского» (см. также 10: 1 и 25: 1). О Соломоне как об известном авторе притч написано в Третьей книге Царств (4: 29–34), где историк Второзакония в своей песни во славу великой мудрости Соломона пишет: «И изрек он три тысячи притчей, и песней его было тысяча и пять». Современные ученые склонны предполагать, что восхваление Соломона как «мудрейшего из всех людей» было традицией того времени, и вот почему авторство притч было приписано ему, несмотря на то что большая часть, если не вся книга, должна датироваться более поздним временем в истории Израиля. Так или иначе, в книге есть указания и на других предполагаемых авторов: какая-то часть книги приписывается «мудрым» (22: 17, 24: 23), также Агуру, сыну Иаке-еву (30: 1), и царю Лемуилу (31: 1). Мы не имеем никакого представления о том, кто были эти люди. И не имеем представления, кто все-таки написал все остальные притчи книги.

Подразделы Книги притч и ее поэтический характер

Книга притч сама по себе разделена на три различных сегмента:

I. Несколько стихов о мудрости и «две женщины» (гл. 1–9). Начало книги призывает читателя стремиться к обретению мудрости, следуя предостережениям автора. Вот некоторые из них:

1. Слушайте, дети, наставление отца, и внимайте, чтобы научиться разуму,

2. потому что я преподал вам доброе учение. Не оставляйте заповеди моей.

4: 1, 2

5. Приобретай мудрость, приобретай разум: не забывай этого и не уклоняйся от слов уст моих.

6. Не оставляй ее, и она будет охранять тебя; люби ее, и она будет оберегать тебя.

4: 5, 6

8. Высоко цени ее, и она возвысит тебя; она прославит тебя, если ты прилепишься к ней;

9. возложит на голову твою прекрасный венок, доставит тебе великолепный венец.

4: 8, 9

В эти вступительные стихи также включены притчи о «чужой женщине» и «женской добродетели». В отрывке о «чужой женщине» (7: 1—27) описывается юноша, не следующий пути мудрости, которого обольщает «чужая женщина»; читателя предостерегают «не блуждать стезями ее», так как «многих повергла она ранеными» и «дом ее — пути в преисподнюю, нисходящие во внутренние жилища смерти».