– Я думал, ты уехал, – снимая один наушник, с ухмылкой проговорил Гарик, когда я открыл дверь нашей комнаты в общаге.

Он лежал на кровати. Все как всегда: завернулся в покрывало и обложился подушками, ковыряясь в телефоне и слушая музыку. В список его любимых занятий не входил никакой из видов спорта или, например, посещение картинных галерей. Он либо валялся здесь, либо сидел на скамейке около здания, украдкой заглядывая под юбки проходящим мимо и поднимающимся по ступенькам первокурсницам – это по дню, пока не началась учеба. Вечера он проводил в компании пива и нескольких других товарищей, которые не прочь скоротать время в баре с чипсами и картами. Иногда зависал на квартире у одного из местных одногруппников. Не все снимали комнаты в общежитии, и в этом вся прелесть студенческих лет: никакого надзора комендантов, проверок на наличие спиртного или посторонних лиц, как и трудностей с тем, чтобы выйти на перекур.

– Автобус сломался, – солгал я. – Решил, что это знак, который нельзя игнорировать.

– Итак. – Гарик сел на кровати и стянул со лба капюшон своего худи. – Тридцатое августа. Суббота. Ты никуда не поехал. Ты же понимаешь, к чему я клоню? Планы меняются, дружище! И очень стремительно. Ты с нами или как всегда?

Я прекрасно понимал, к чему он клонит. Десять минут назад я совершенно не думал в этом направлении, пытаясь избавиться от визуализации предстоящего сеанса психотерапии. Точнее говоря, продолжения знакомства и завершения своей, мать ее, душещипательной истории. Когда мы с Ириной пили чай, я ощутил необходимость выговориться. А потому заимел план в тот же день решить для себя, стоит ли продолжать наше общение и развивать его, чтоб это ни значило: дружба или лечение. Может, моя проблема на самом деле незначительна и не стоит о ней даже заикаться кому-либо? Черт его знает… И не узнает, пока не попробует. Я хотел уже в тот день получить ответ на этот вопрос, но не вышло. Долбаная тетрадь с папками! И что там такого важного было, что пришлось прервать сеанс? Так ведь нельзя. Это неправильно. А теперь мне придется еще неделю ходить с этой мыслью, имею в виду финал истории. Прошел азарт, запал улетучился. Только я уже совсем не уверен, что оно мне нужно!

Почему все так?

– Знаешь, – начал я, поправляя очки, – а я очень даже за! Когда выдвигаемся? Хочу надраться как следует. А завтра отдохнем. И тогда уже на учебу, с новыми силами. Или похмельем…

Я решил именно таким образом заставить себя прекратить терзаться тем, что не имеет смысла – переживаниями. Будь что будет, а дальше посмотрим.

– Ну… – Гарик заглянул в экран телефона. – Если ты не планируешь обедать, – или как это называется, когда еще день, а за окном уже не похоже? – то можешь идти собираться. А я пока пойду позвоню мелкому, чтоб ждал нас пораньше.

– И в «Пятерочку» еще зайти бы… – сказал я Гарику вдогонку, но он уже вышел из комнаты.

Я подошел к столу, на котором лежало несколько учебников на третий курс – готовился к предстоящему семестру. Постоял, подумал минуту, затем собрал их в стопку и отложил на край, под выключенную лампу. С ними придется повременить ввиду намеченных на этот вечер планов.

Фотография над столом, приколотая кнопкой к обоям, напомнила мне, что я так и не позвонил маме и не предупредил, что не приеду ни на этой неделе, ни на ближайших последующих. Не хотелось ее огорчать, но еще больше – заставлять переживать. Она всегда улыбается мне со снимка, обнимая меня за плечи. Ее глаза светятся добротой и любовью. И это греет.

Я выглянул в окно. Гарик, опершись кроссовкой на скамейку, завязывал шнурки, в то же время прижимая телефон к уху плечом.

Достал свой «Сяоми» и нашел в контактах маму, поколебался еще с минуту и нажал вызов.

Но в трубке услышал баритон Руслана.

– Где мама? – не здороваясь, спросил я. В моем голосе в тот же миг появилась раздраженность.

– А тебе что до нее? Уехал из дома, обещал приезжать чаще. Ради твоей матери, межу прочим! Но забиваешь болт. А раз так, значит, и не лезь сюда больше.

– А ты чего распоряжаешься моими решениями, как своими? Где мама, еще раз спрашиваю?

– Слушай сюда, сосунок…

– Да пошел ты на хрен, гандон лысый!

Но эти слова не дошли до адресата, уведомив меня об этом короткими быстрыми гудками. А на экран вылезло спасительное сообщение о недостатке средств на балансе. Оно и к лучшему. Мало ли что мог учудить отчим в пьяную отместку за грубость пасынка. Я и сам тут же пожалел о сказанном, а для понимания, что эти слова явно лишние, нужно было произнести их именно вслух, как я и сделал, только, видимо, самому себе.

– Прости, мам…

Еще и на баланс забыл положить, клоун. И это перед поездкой.

В сердце защемило. Ко всему прочему, я теперь еще и о маме переживал. А к этому прибавилось и ощущение, что об меня вытерли ноги. Гребаный отчим. Будь у меня возможность, я бы не уезжал вовсе, зная, на кого оставляю единственного родного человека. Или хотя бы старший брат… Я понимаю, что со своим телосложением я ничего не сделаю хоть и бывшему, но военному. Пусть и скатившемуся к попойкам. А вместе с братом мы бы смогли его «уговорить» оставить в покое маму и уехать куда-нибудь, например в лес. В багажнике машины одного из родителей какого-то более богатого одногруппника.

Выключил на телефоне звук, разделся и пошел в душ.

– Я думал, ты уже готов к «заплыву», а ты только заканчиваешь свои утиные истории. Давай резче! Через полчаса нас будут ждать на двадцать третьем.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.