Достав свои колготки из сумки, я мигом их натянула. Затем поправив макияж, выскользнула из комнаты. Дорогу к выходу я запомнила по украшениям интерьера. Но снова увидела в помещении Николая и спряталась за стеной.

– Я всё сделаю. Мой человек нашелся и уже в работе. Да. Скоро, обещаю, все скоро случится! – Вершинин отключился и сел прямо напротив двери распивать алкоголь. И я поняла, что сегодня мне точно не сбежать.

Вдруг меня резко кто-то обнял и, оторвав от пола, прошептал:

– Настена! – чей-то нос уткнулся в мою шею. – Ты поменяла духи?

Внутри меня аж затрясло от злости на сестру.

Ещё один! Ещё один любовник!

– Сестренка… – кто-то ко мне прижался всем телом, зажав в своих объятиях.

Сестренка? Неужели сестра еще обзавелась фиктивным братом? Или он это так шутит?

Еле вырвавшись из незнакомых крепких рук, я обернулась и обомлела. Передо мной стоял высокий худенький парень, скорее всего, старшеклассник, еврейской внешности, с кудрявыми черными волосами до плеч и улыбался во все тридцать два зуба.

– За братом шпионишь? – прошептал мальчишка мне в ухо. Я открыла рот, чтобы ему ответить, но он сам меня перебил: – Не боись, не скажу, – и подмигнул мне.

А я же размышляла. Так и этот парень – брат Никиты? Он тоже Ветров, с которым спала моя сестра? И в уме я прикидывала, какой может быть срок за совращение несовершеннолетнего…

– Ну что ты, как чужая? – засмеялся мальчишка, хлопнув меня по пятой точке.

Сделав пару шагов назад, я прошептала:

– Я тебя не помню…

– Че?.. – залыбился он, хлопая круглыми черными глазами. – Иди-ка сюда… – дернул он меня за руку, потащив в незнакомую мне комнату.

Пришлось последовать за ним. Уж лучше он, чем его братец Николай, который, как я поняла, не Ветров, а Вершинин.

Мы очутились, по всей видимости, в большой библиотеке. Закрыв за мной дверь, парень предложил мне сесть на кресло, а сам уселся на столе напротив и, все также улыбаясь, поинтересовался:

– Ты и правда меня не помнишь?

– Нет.

– И как меня зовут тоже не помнишь?

– Нет.

– А Ника помнишь?

– Нет.

– А что ты помнишь? – и мальчишка прищурился так же, как Никита, что сразу стало понятно: он не верит мне.

Я вздохнула и задрала подбородок, как сестра.

– Здесь я ничего не помню и никого не узнаю. Помню свое детство.

– Значит, что-то ты помнишь?

– Да. Но не этот дом и его жителей.

И опять это странное сочетание: шаловливая улыбочка и пилящий взгляд…

– Я говорю правду.

– Ну да… – пожал он плечами.

– Как тебя зовут? – спросила его я.

Ну, непохоже, чтобы Оля и с ним развлекалась!

– На букву «н». Нас всех мама назвала на одну букву.

– Назар?

Парень рассмеялся. Я ошиблась. Ну, нет больше имен на букву «н», кроме Никиты и Николая! По крайней мере, я нормальных имен больше не вспомнила.

– Нил? – это была последняя попытка.

Больше я русских имен не помнила. Мальчишка опять прыснул.

Я наобум сказала:

– Сдаюсь. Но не Набу же?

– Набу! – захохотал он. – Прикольно! Мне нравится! – и показал в две руки большие пальцы вверх. – Нестор. Ты меня называла Торо.

– Торо? – блин! Неужели?..

Мое сердце защемило, когда я представила, что моя сестра и с ним покувыркалась. Зачем?! Зачем?! Я не понимала вообще!

– Не знаю, как я тебя называла раньше. Но сейчас ты будешь просто Нестор, – отрезала я. – Ты же в курсе, что я – невеста твоего брата?

Нестор спрыгнул со стола и, хитро улыбаясь, ответил:

– Еще бы! Мне ли не знать, как вы сегодня развлекались в кабинете?

– Не понимаю тебя… – я старалась держаться, как моя сестра, но лицо предательски покрылось краской.

– Платье помятое. А сережку у брата забыла? Да ладно, я никому не скажу. Хотя сегодня ты не такая активная, как раньше.

– У вас камеры? – догадалась я, проклиная себя за слабость.

– Конечно, камеры тут есть, но не в кабинете у Ника, – тут Нестор на меня внимательно посмотрел. – Ты краснеешь… Что с тобой, сестренка? А где твое коронное: «Иди дрочи в сторонке!»?

«Все же не спала Оля с ним», – выдохнула я.

– Я. Ничего. Не помню, – я поднялась, решив уйти в свою комнату.

Но мальчишка мне преградил дорогу:

– Насть, но если ты и Ника не помнила, то почему ты с ним… ? Почему не со мной?

– Может, потому что ты еще мелкий? – спросила я.

Эти слова его дико разозлили, и он просто набычился.

– Мне почти восемнадцать. И я тоже будущий врач.

Меня это так рассмешило, что я едва это сумела скрыть.

– Мне Ники, правда, нравится, – ответила откровенно я. – Даже когда я его увидела, словно впервые…

– Но ведь раньше ты так не говорила! Что сейчас изменилось?! Ты давала мне надежду!

– Врешь, – смеясь, ответила я. – Ты лгунишка.

– Но ты…

Я закрыла ему рот рукой.

– Я теперь другая. Теперь я никому надежд не даю. Мне надо в себе разобраться.

– На диванчике моего брата?

– А уж это тебя не касается.

– Только ты погромче ему кричи «постой», а то он глух и слеп…

– Ты был там? – от стыда я готова была помереть.

– Через стенку. Но раньше же тебя это не смущало? Ты даже специально мне сообщала, когда к нему на прием идешь…

Я хотела задушить свою сестру. Это так мерзко.

– Не переживай, больше этого не повторится.

– Я на это не согласен!

– А тебя никто не спрашивает, – я все же прорвалась к выходу.

– А чем я развлекаться буду?

– Хентай посмотришь.

– Настен, – он поплелся за мной. – Я не люблю хентай. Я привык три раза в неделю…

Боже, какой позор!

– Девушку заведи! Встречаться начни. Ты же богат.

– Я? Я беден, как церковная мышь…

Я поднималась наверх, не обращая на него внимания, а Нестор продолжал:

– Я же бастард. И тоже, как Колька, ношу фамилию мамы… Ну, пожалей меня!

Я остановилась у дверей своей комнаты.

– Ой, ты мой хороший, как мне тебя жаль. Живешь в таких немыслимых услових. Пашешь на всех членов семьи, а они, неблагодарные, тебе фамилию не дают…

И тут дверь моей комнаты открылась. Передо мной стоял Никита. В его глазах читался гнев. Нестор сразу заткнулся, хотя до этого смеялся над моими словами, а Ники спросил:

– С моим братом уже бегаешь?

***

Моя первая реакция была – начать оправдываться. Но, вспомнив сестру, я гордо отвернулась в сторону, обдумывая свою речь. Всего за мгновение я решила его выгнать. Так поступила бы Ольга, но все испортил мелкий паршивец Нестор:

– Не бегает, а нежно уделяет внимание.

– Она? – усмехнулся Никита.

Да, Оля и нежность – это вообще сочетание, как ягоды и сапоги.

– Представь себе! Краснеет передо мной, как девственница. Хотя все мы знаем, какая она. Ну, ты сам же слышал…

– Иди спать, а то я тебе язык вырву, – предупредил его Никита и, заведя меня в комнату, закрыл перед его носом дверь.

– За правду не бьют! А она, правда, передо мной краснела! – кричал через дверь его младший брат.

Я, как назло, смотрела на пол, думая как прогнать Ветрова.

– И почему ты перед ним краснела?

– Я не знаю. Он выдумывает.

– Выдумывает? – опять не поверил и глазами сверлил Никита. – Куда ты ходила? – перевел он тему после небольшого молчания.

– Аллу искала. Мне хотелось пить.

– Здесь есть вода, – указал Ники на графин.

– Я хотела чая.

– Ночью ты пьешь только воду, – не сдавался он.

– А теперь хочу чай, – как же мне не хватало холода в голосе. Оля так хорошо умеет отшивать.

– Допустим, но почему ты служанке не позвонила? – показал на телефон Ветров.

– Я забыла про телефон. Я ничего не помню.

– Что ты делала с моим братом? – поинтересовался он, медленно ходя по комнате.

Я смотрела на него и понимала, что Ники не знает, что обо мне думать. Он никому до конца не верит. Даже брату. Только почему?

– Я его встретила по дороге. Он проводил меня до комнаты.