Когда все закончилось, Ветров крепко обнял меня, и эта тишина давила. Я тупо смотрела в потолок и думала: «Почему, почему я это допустила? Я же не хочу отношений и тем более таких…».
– Ну, ладно, не злись, – как его голос помягчел! – Возьми сигарету.
Сигарету? Оля курит?!
– Я… – я быстро соображала, как ему соврать. Если сейчас закурю, то он сразу поймет, что я не та Настя. – Это… То есть мне нельзя теперь курить.
– Тебе и тогда нельзя было курить. Ты же женщина, будущая мать.
– После аварии, – на ходу вспоминала я. – Врач запретил.
– Насть, что с тобой? С каких это пор ты слушаешь, что тебе говорят местные врачи?
«Ой! – проскулила про себя я. – Я слишком расслабилась!».
– Я чуть не умерла, – я постаралась говорить грудным голосом, как сестра. – Это отрезвляет.
– И ты послушала Корнева? Хирурга без регалий, но никак не меня?
Я замерла, сообразив: «Он что, врач?!».
– Я же говорю, что ничего не помню, – опять тихо, но грубым голосом ответила я. – У меня сотрясение. Голова сильно болит. Я теперь не курю.
– А это мы сейчас проверим, – не поверил Ник и, поднявшись, стал одеваться. – Ты меня на понт не возьмёшь. Строишь недотрогу, прямо девственницу.
И он залез в мою сумочку. Мое сердце сжалось в маленькое зёрнышко. Я гадала, что ещё не знаю о сестре. Но, к счастью, Ветров нашел лишь электронные сигареты. Видимо, Оля и впрямь пыталась бросить курить.
– Лови! Лгунишка, – кинул он мне сигарету. – А теперь рассказывай. Почему уехала? Думала, что меня убила?
Что? Я? В смысле Оля?!
– Нет, это… никогда…
– Ты меня сейчас сведешь с ума! – засмеялся Ник. – Я сейчас действительно тебе поверю. Ну, перестань уже… Не посажу я тебя. Только признайся, ради кого ты это сделала?
Я, как дурочка, смотрела в его миндальные глаза и влюблялась в него ещё больше. Я понимала, что Ветров Оле все простил и ещё простит не раз. Он был зол, потому что думал, что она его хотела убить, обокрала и бросила. А сейчас, вероятно, он видел в ней жертву, которую тоже предали.
– Я ничего не помню, – в этот раз мой голос был, как у Оли, потому что лн от волнения осип.
– Ничего?
– К сожалению.
Чтобы ему не смотреть в глаза, я решила надеть трусики и застегнуть платье. Ветров молча наблюдал за мной.
– Ничего не помнишь, а медведя помнишь?
– Он из детства, – пояснила я. – А детство я хорошо помню.
– Угу, – задумался Никита. – Тогда поживешь здесь, пока не вспомнишь все.
– Но я не могу, – возразила я.
– К подельнику собралась? – и снова этот безумный взгляд, полный упрека.
– Нет, – отрезала я, подбирая с пола колготки. – На лечение мне надо.
– На лечение? Ты останешься здесь.
– Но…
– Я тебя сам вылечу.
– Ты хирург?
Это прозвучало так по-детски, что Ветров усмехнулся.
– Настя, не переигрывай, – и поцеловал меня. – Иди спать.
Я смотрела на колготки в руках и решила запихнуть их в сумку. Сама же сунула ноги в ботфорты и быстро выбежала из кабинета, надеясь спокойно сбежать из дома.
Стыд, страх и непонимание того, что здесь происходит, сменяли друг друга ежесекундно. Меня разрывало от переизбытка эмоций. Хотелось реветь, но надо было бежать, пока не поздно. Пусть Оля сама все это разруливает. Пусть объяснится с Никитой, ведь он ее любит…
Только я рванула к выходу и прямо в дверях столкнулась с его братом. Он сразу поймал меня в свои объятия и горячо пробасил:
– Какое счастье, ты меня нашла. А я думал, что ты решила меня кинуть.
Он дышал мне в шею, и от его слов по коже проносился мороз.
– Извини, мне надо идти, – я решила пропустить его слова мимо ушей и как-то обойти.
– Ты не сделала это.
– Мне некогда, – настаивала я.
– Тогда он узнает всю правду. Или ты согласна… – парень залез рукой под юбку. – Рабство… Я тебя продам.
Ударив его по руке, я только хотела ему что-то ответить. Но я понятия не имела, что ему говорить!
– Ты сделаешь это, иначе…
– Настейша! – голос служанки прозвенел, как спасательный круг. – Твоя комната готова! Иди за мной!
– Ты меня слышала, Настейша? Рабство или он… – брат Никиты многозначительно щёлкнул пальцами.
Разумеется, я почти бегом последовала за служанкой, а этот парень ушел в другое помещение. Следуя за своей горничной, я дивилась красоте покоев.
Когда она меня завела в светлую спальню, то сразу затараторила:
– Опять наш кобелина руки распустил!
Я на нее уставилась, думая, о ком это она: о Никите или о его брате? Неужели так заметно, что я сейчас без колготок?
Служанка задвигала шторы и продолжала:
– Мало ему девушек, ещё на вас позарился! Ему бы всех продать на Восток да мешки свои деньгами забить. Нет бы бизнес нормальный построить, как Никита Валерьевич, например… Ну, так кого вы выбрали?
– В смысле?
– Вы же за этим вернулись? Хотя, постойте, можно я угадаю? Николай! Чтобы он такой приставучий вас в покое оставил?! А Ники вас и так простит. Правильно?
У меня в голове получилась полная каша. Зачем Оле кого-то выбирать? Чтобы отстал? Чувствую, мне придется и ей эту байку рассказать.
– Знаешь, я ведь в аварию попала…
– Да кто этого не знает?! Никита Валерьевич так радовался, что вас нашел…
– Я потеряла память и ничего не помню. Даже твоего имени, – заверила я и гордо подняла носик.
– А я-то думаю, что вы такая не своя! Ну, конечно же! Настейша, я ваша поклонница, то есть Егора Крида. Но вы ведь с ним сфотографировались. И я узнала вас.
А вот это правда. Это я с Егором Кридом фотографировалась после одного концерта. Но не знала, что он тоже делал съёмку и выложил фотографию в соцсети.
– Я так обрадовалась, что знакома с его друзьями! – мечтательно верещала она.
– А вот я до сих пор не вспомню, как тебя зовут.
– Аллочка я, – девушка сделала реверанс. – С тех пор как вы у нас находитесь, я стала вашей личной помощницей. И всегда готова прикрыть. Вы же на свидание сейчас собирались?
– С кем? – неужели у Оли ещё кто-то был?!
– Ну как, с кем? С вашим личным тренером. Какой он ревнивый душка!
Горло мое вмиг запершило, и я закашлялась.
– Так я ещё и тренируюсь?
– Вы обожаете бокс.
От ужаса я села на кровать. Я терпеть не могу спорт. Зачем он мне? Я и так стройная. А тем более бокс! Этим спортом обычно мужчины занимаются. Папа любил бокс…
– А Мурат – славный парень. – Вы сами его зайкой называете.
– А как же Никита?
– Он ваш начальник. Большой ревнивец и собственник. Как вы говорили, Никита Валерьевич может вам дать все, в отличие от его женатого брата, который всех женщин отдает на Восток. Ники – ваше спасение. Поэтому разумно сказать, его брату, что ваш ребенок от него.
– Что?! – подпрыгнула я.
– Ну да. Вы же не потеряли ребенка?
Я стояла и хлопала глазами, соображая, Оля действительно беременна или это очередной блеф?
– А кто настоящий отец ребенка я вам говорила?
– Нет, этого я не знаю, – улыбнулась Аллочка. – У вас же много мужчин. И все они вас любят. Вот бы меня так любили!
– Много мужчин – это сколько?
– Ну, здесь – все Ветровы, Николай Вершинин, Мурат, водитель. Я как-то раз вас застала и спасла. Это те, кого я знаю. А ещё вы кому-то всегда звоните…
– Вот как… – я стояла в шоке. – А я думала, что являюсь приличной девушкой. Нас же мама так воспитала.
Аллочка тихо захихикала:
– Вы крутая! Такая, какой я хочу быть, когда помогу вам разбогатеть. Вы же помните о моей доле?
Вдруг в кармане служанки запищала рация, и она сказала:
– Если вам к Мурату, то я вам чуть позже свистну, как Ветров уснет. А сейчас мне к нему надо.
И Аллочка выбежала. А я затряслась от услышанного. Николай торгует живым товаром?! Это правда? И все это знают?! И Никита?
Боже! Куда я попала? Что здесь делала Оля? Зачем она со всеми шашни крутила?
Я быстро набрала свой номер, но он был недоступен.
