Для отступников было предусмотрено только одно наказание – смерть. Приговор выносился прямо на месте задержания, невзирая ни на какие обстоятельства, и приводился в исполнение незамедлительно. И неважно было: проводил ты кровавые ритуалы или просто зажег свечку силой мысли. Все одно: смертная казнь.

Я пока не смогла узнать, с чем связана такая жестокость даже к несильно провинившимся. Возможно, король боялся потерять власть? Восстания магов? Или еще по каким-то причинам…

Удивляло то, что отступников так легко убивают, даже не попытавшись перетянуть на свою сторону. А ведь магов, как я поняла, осталось крайне мало. И с каждым годом их количество стабильно уменьшалось. Но это как раз было закономерно.

Дар, как мне ранее говорил демон, в большинстве своем передается по наследству. И чаще всего проявлялся у аристократов. Те же совершенно не хотели ни с кем делиться своим могуществом. Поэтому, когда сила проявлялась в каком-нибудь крестьянине, от него быстро избавлялись законными и не очень способами. Только очень яркий дар могли оставить владельцу из среднего или низшего сословия. И то, такой человек был до конца жизни на побегушках у менее сильного, но зато более родовитого коллеги.

Сейчас, когда магов осталось совсем мало, государство решило обучать всех одаренных детей. Чтобы найти талантливых малышей, организовывались специальные рейды. Хоть раз в несколько лет, но в каждую, даже самую маленькую деревушку должен был наведаться маг. Он осматривал всех детей и подростков, у которых магия еще никак не проявлялась, и забирал всех, у кого была хоть крупица силы, хоть намек на нее. Только это было достаточно бесполезное занятие. В данный момент в простых семьях магов почти не рождалось. Всех истребили.

И у высших слоев населения тоже были проблемы. Они пытались увеличить свое могущество, вырастив сильных детей. Для этого заключались договорные браки. Часто между близкими родственниками. И знать начала вырождаться без прилива новой крови. Сила дара, которая раньше только увеличивалась, резко начала затухать. Дети рождались серьезно больными после нескольких поколений инцеста.

Срок жизни мага зависел от силы. Раньше двухсот лет никто не умирал. Магия поддерживала в теле здоровье, обновляла клетки, лечила… Но она появлялась у детей старше восемнадцати лет. А до этого как бы спала где-то в глубинах тела.

А младенцы, рожденные у аристократов, до пробуждения дара стали доживать очень редко в последнее время. Умирали раньше от несовместимых с жизнью врожденных увечий.

Таким образом, можно сказать, что общество этого мира сильно деградировало.

Меня эта мрачная информация о судьбе магов совсем не испугала. Я хотела научиться. Я хотела стать настоящей волшебницей. На государство, правда, работать особого желания не было, но, если я не найду других вариантов, придется. Но надеюсь, что смогу где-то достать нужные книги. Смогу научиться колдовать и скрывать свой дар. Пока я не знала, как это осуществить, однако была уверена: освоюсь, обрасту связями, и все будет ок.

А пока я таскала тяжелые подносы, ни на что не обращая внимания, стараясь выкинуть все мысли из головы, в которой слишком часто мелькала привидевшаяся мне ранее картинка.

Я хотела узнать у демона, что это могло быть за видение, но тот достаточно грубо напомнил мне, что не разбирается в человеческой магии, а в психологии и подавно. Так что мне ничего не оставалось, как попытаться не думать об этом, забыть. Возможно, когда-нибудь я пойму, я узнаю. Но точно не в ближайшее время.

Моя работа в таверне всегда протекала по одному сценарию. В начале смены я честно отрабатывала свои деньги, принимая и разнося заказы посетителям. В это время Астутус со своей бандой сидели и обсуждали какие-то свои дела и планы за столиком в углу таверны, никого не подпуская себе. Даже официанток, в том числе и меня.

Ближе к концу вечера кто-то из посетителей напивался и обязательно начинал ко мне приставать. Сначала делал комплименты, которые с каждой выпитой кружкой пива становились все похабнее, дальше шли предложения и уговоры "подняться в комнату", а заканчивалось все громким шлепком по моей пятой точке и попыткой утянуть меня "в номера" силой. В это время мой названный братик со своими друзьями или же их босс вмешивались и отваживали от меня слишком настойчивого ухажера. Далее следовало приглашение присоединиться к разбойникам за столик, которое я, уставшая с непривычки, с радостью принимала и до ночи проводила время в веселой компании ребят.

При мне они разговаривали только на отвлеченные темы, никогда не затрагивая свою деятельность и даже личную жизнь. Я не обижалась и с радостью поддерживала пустые разговоры о погоде, выслушивая ненужные сплетни, понимая, что, если меня начнут спрашивать о жизни, я ответить ничего не смогу. Но от простого общения отказываться не хотелось. Ведь несмотря на то, что я находилась среди людей, мне было очень одиноко. Днем я пыталась разобраться с книжкой по метальной магии и ни с кем не общалась, вечерами у меня язык уставал от ничего не значащих любезных фраз, разъяснений меню… Но разве это настоящее живое общение? Вот и слушала я разбойников, пытаясь вычленить из их словесного потока крупицы полезной информации.

Но с каждым днем обстановка становилась напряженнее. Вплотную приблизился срок, когда я обещала Астутусу расплатиться за помощь. Все бандиты об этом знали и с предвкушением чего-то ждали. Я даже могла догадаться чего. Ведь по мере приближения дня Х их босс вел себя со мной все более раскованно, его комплименты слышались все чаще, а легкие, якобы дружеские объятья становились все дольше и крепче.

Я понимала, что за помощь отплатить ему надо. Но категорически противилась мысли о том, чтоб отдать долг своим телом. И я уже почти смирилась с тем, что придется расстаться с моим любимым кольцом.

В вечер накануне обозначенного срока я хотела поговорить, наконец, с Астутусом и отдать ему украшение.

Я обслужила очередного клиента и шла с пустым подносом, готовясь приняться следующий стол, а в голове прокручивала возможные варианты исхода беседы с боссом бандитов. Почему-то мне казалось, что он может не захотеть принимать от меня драгоценность и попытаться потребовать другую плату. Мне нужно было заранее подготовить аргументы, чтобы настоять на своем.

Но вдруг я услышала чье-то тихое, но яростное причитание:

– Тварь! Его надо убить! Хотя он заслужил кару похуже! Но ничего… Его смерть тоже меня удовлетворит. Хоть так, – мужской голос продолжал говорить, а я оглядывалась, пытаясь понять, откуда слышится речь.

В зале было много народу, я хорошо слышала людей почти за каждым столиком, но тут по непонятной причине не смогла определить, кто говорит. Было ощущение, что слова рождались сами собой прямо в моей голове.

Опять галлюцинация? На этот раз слуховая?

– Пару шагов и воткнуть ему нож под лопатку! Нет, он сидит… В шею… Один удар в шею – а дальше будь что будет… Мне уже нечего терять, – на этот раз за словами пришел образ: я будто чужими глазами увидела стол разбойников и широкую спину их главаря.

Секунда, и очередное наваждение прошло.

Но я сразу нашла глазами стол Аста. Он сидел спиной к залу. А рядом с ним в углу расположились остальные ребята.

Я двинулась к ним. Не знаю, бред у меня или нет, но, мне кажется, главаря банды сейчас попытаются убить. Надо предупредить. Если я ошиблась, ничего плохого не произойдет. Ну, разве что меня будут считать "странной". А если я права…

Мне оставалось несколько шагов до столика с мужчинами, когда я на каком-то интуитивном уровне поняла, что поступаю верно. Что сейчас все случится.

Время будто остановилось, и я увидела, что в нескольких шагах от меня находится мужчина. Он шатается, будто сильно пьян. Но глаза у него трезвые и горят яростью, а ненавидящий взгляд сверлит Астутуса.

В каком-то оцепенении я преодолела оставшиеся шаги, преграждая дорогу незнакомцу, который как-то незаметно уже успел вытащить нож.