Мы свернули на однорядную второстепенную дорогу, и Стелла убрала ногу с педали газа. Нас окружила сплошная живая изгородь, тянувшаяся по обе стороны трассы. Сквозь густые заросли высоченных кустарников я различил простирающуюся до горизонта равнину, окрашенную в неестественно яркий красный цвет.

– Здесь находятся знаменитые маковые поля, – сообщила женщина, переключив управление на автопилота. – Любая попытка проникнуть на плантацию карается крупным денежным штрафом, но не признающая запретов молодежь лезет на рожон вопреки всем предостережениям хозяев. Скажи, у вас тоже существует проблема наркотиков?

– Да, только ее масштабы не сравнимы с мелким воровством, процветающим в ваших краях. У нас это целая индустрия, подмявшая под себя миллионы жертв-потребителей и опутавшая структуры государственной власти. В некоторых странах объемы продаж на теневом рынке практически сопоставимы с валовым национальным продуктом, а все попытки изничтожить источники зла не приносят сколько-нибудь заметного результата.

Сраженная наповал миссис Беннинг молчала до следующего поворота.

– Приехали, – объявила она, указав на водную гладь посреди притаившейся в низине дубовой рощи. – Сейчас ты увидишь, что такое красота первозданной природы.

Машина бесшумно соскользнула с асфальтового покрытия и устремилась к озеру по едва примятой колесами траве.

– Обычно отдыхающие останавливаются на противоположном берегу, – виновато призналась Стелла. – Там есть специальная стоянка и маленькое кафе, где готовят отличные молочные коктейли. Но я предпочитаю уединение и иду на сознательное нарушение правил, чтобы насладиться величием тишины и почувствовать себя робинзоном, заброшенным на необитаемый остров.

Затормозив на краю обрыва, она заглушила двигатель и первая выбралась из салона. Я незамедлительно последовал ее примеру. От пьянящей свежести кристально чистого воздуха у меня онемели ноги и закружилась голова – судорожно вцепившись руками в распахнутую дверцу, я перевел дыхание и кое-как справился с предобморочным состоянием.

– Ты похож на пожарника, наглотавшегося дыма, – пошутила миссис Беннинг, небрежно похлопав меня по спине. – Вероятно, ваша Земли и впрямь переполнена ядовитыми отбросами, раз твой организм так восприимчив к здешней экосфере. Но долой мрачные рассуждения о глобальных проблемах человечества – нас ждут минуты ни с чем не сравнимого блаженства.

Не дав мне опомниться, она ловко избавилась от топика и, прицелившись, бросила его точно на лакированный деревянный наконечник рычага коробки передач. Я отвернулся, чтобы не поддаваться искушению, и услышал ее тихий сдержанный смех.

– Хватит стесняться, – сказала Стелла, раздеваясь до купальника и подходя к ведущему в воду склону. – Здесь очень неудобный спуск, и мне потребуется твоя помощь.

Я нехотя последовал ее примеру и, убрав вещи в машину, присоединился к женщине, напустив на себя показное равнодушие. Путь вниз превратился в настоящее испытание для моей и без того пошатнувшейся психики – несколько раз миссис Беннинг поскальзывалась на гладких каменных выступах и буквально висла у меня на шее, громко проклиная собственную неуклюжесть. Наконец, мы очутились на берегу, и она с разбега прыгнула в воду как ребенок, соскучившийся по любимому развлечению. Меня обдало фонтаном прохладных брызг, и в следующее мгновенье я услышал ее заигрывающий задорный голос:

– Давай наперегонки к тому острову. Проигравший выполняет желание победителя.

И, не дожидаясь ответа, она поплыла прочь, очевидно, уверенная в своем успехе. Я оценил дистанцию примерно в тысячу футов и засомневался, что ей хватит полученной на старте форы. Тем не менее, во мне проснулись азарт и желание ни в коем случае не уступать будущей теще. Не медля ни секунды, я пустился в погоню, обволакиваемый приятным теплом, сосредоточившимся у поверхности озера, и ощущая то самое обещанное соперницей неземное блаженство. Впрочем, очень скоро в мою душу закралась тревога – расстояние между мной и Стеллой не сокращалось, а каждый взмах руками давался все с большим и большим трудом. Пожалуй, схожие чувства переживает спортсмен, вышедший из последнего поворота и видящий, как стремительно обходят его конкуренты. В нашем случае итоговый результат был ясен задолго до финиша – миссис Беннинг опередила меня как минимум на сотню футов, отнюдь не выкладываясь при этом на полную катушку. Когда я выбрался на берег и, тяжело дыша, упал на жесткую землю, она как ни в чем не бывало присела рядом и, поправив прилипшие к щекам волосы, заявила:

– Ты проиграл.

– Вы обманщица, – проговорил я, переворачиваясь на спину. – Вам надо соревноваться с профессионалами, а не издеваться над ничего не подозревающими любителями.

– К сожалению, мои лучшие годы уже позади, – напомнила миссис Беннинг, и в ее глазах промелькнула грусть. – В восемнадцать я завоевала право представлять Великобританию на Олимпийских играх, но заболела накануне четвертьфинала и не вышла на старт. Меня утешали как могли, однако я знала – другого шанса не будет. Так и случилось. Через несколько месяцев мою карьеру прервала дурацкая травма. Мы с подругой устроили мини-скачки в поместье ее родителей, и я, не рассчитав своих сил, упала с лошади. Врачи констатировали перелом правой ноги и легкое сотрясение мозга. На восстановление ушел целый сезон – к тому моменту в сборной появились новые юные дарования. Я тренировалась до седьмого пота, но не могла соперничать с лидерами команды. И тогда у меня родилось решение уйти из большого спорта. Я всегда была максималисткой, не признающей второго места. Какой смысл ставить на кон молодость, если тебе не суждено стать чемпионом? Переключившись на учебу и окончив университет с отличием, я ударилась в бизнес и добилась весьма существенного результата. Конечно, мне не светит пост президента банка, но здесь первостепенны другие критерии успешности. Что же касается плаванья, я отвожу ему роль хобби и идеального способа для поддержания формы.

Она легла на живот и, вытянувшись во весь рост, приподнялась на согнутых в локтях руках. Отбросив всякий стыд, я впился взглядом в ее безупречное тело, напрасно пытаясь обнаружить на нем следы беспощадного возраста. Передо мной был тот идеал женской красоты, к которому стремятся многие дамы двадцати-тридцати лет, но который почти всегда ускользает от большинства из тех, кто не готов пожертвовать маленькими радостями жизни ради манящего физического совершенства. Миссис Беннинг кокетливо запрокинула голову и, подставив лицо под еще горячее солнце, небрежно заметила:

– С тебя исполнение моего желания.

Открыв рот, чтобы ответить возражением, я неожиданно понял, насколько сильно пленен ее взрослым очарованием, недоступным неопытным молодым девушкам. Мои мысли и чувства смешались в нарастающий снежный ком, и только она одна могла распутать этот колючий клубок терзавших меня противоречий. Отказавшись от бесполезных споров, я глубоко вздохнул и, притаившись за мнимым спокойствием, осторожно спросил:

– Чего вы хотите?

– Не все сразу, – Стелла пригрозила мне пальцем. – Мы приехали на озера, чтобы искупаться и понежиться под последними лучами солнца. Поэтому наслаждайся и не мучь себя догадками – я скажу, когда придет время.

Примерно полчаса мы лежали молча, прислушиваясь к слабому плеску едва заметных человеческому глазу волн. Постепенно я свыкся с ее соседством и уже не смотрел на миссис Беннинг как на статую, выставленную на всеобщее обозрение в экспозиционном зале какого-нибудь крупного музея. Она будто слилась с окружающей меня природой, превратившись в неотъемлемую деталь убаюкивающего загородного пейзажа. В те минуты вся моя прежняя жизнь казалась калейдоскопом абсурдных снов, прерванных запоздалым, но неизбежным утренним пробуждением.

– О чем ты думаешь? – вдруг поинтересовалась Стелла. – Боишься никогда не вернуться домой?

– Вы полагаете, я скучаю по своему миру? По угнетающей, как неизлечимая болезнь, работе и бесконечным пьяным вечеринкам? По друзьям, которые громко смеются над твоими шутками и охотно принимают помощь со стороны, но отмахиваются, едва их просят о малейшем одолжении? По напряженной политической ситуации, грозящей перерасти в настоящую террористическую войну с многомиллионными ни в чём не повинными жертвами?