Ещё не могла карга позвать к себе на службу всех речных и лесных фей, гномов да эльфов; наяд, плеяд, сильванов, кентавров, единорогов и всех ланей грациозных, ибо они всегда были, есть и будут на стороне света. Они погибнут, но останутся верными добру, ибо такова их сущность и судьба.
Роган, тихо подкравшись сзади, попытался напасть на бабцу и окунуть её головой в чан с её же зельем, но не тут-то было: бабуська была не робкого десятка и, вовремя повернувшись (точно предчувствовала накликанную кем-то беду), зарядила парой-тройкой оплеух. И сцепились, и катались, аки цветной ниточный клубок, по всему полу, кусались и царапались, и грызла бабка воздух от злобы, потому что оставили её силы после чёрного ритуала, а принц был молод, юн и свеж. Но всё же она была достаточно сильна, чтобы противостоять мальцу-удальцу, ведь, к великому его сожалению, был он мешок мешком, и поделать с тем ничего не мог, ибо никогда не имел наклонности кого-либо помять.
А на другом конце землицы вступил ведьмак в единоборство, противоборство с сатаною. Огнём, мечом и магией лупили друг друга оба; тузили-мутузили отчаянно по-всякому. И пешкой казался ведьмак в игре дьявола, ведь тому всё нипочём, а маг, хоть дух, да меньшего порядка и звена. Кидал, швырял злой демон чародея, и силы того уж были на исходе; давил, довлел ментально поглотитель и поработитель, ибо пищей для него были человеческие души, а также их грехи.
А псы войны уж окружили стольный град, всем войском обложили. Пал один великий муж, и пал другой; за одним пошёл на дно другой. Кого стрелой пронзило, а кого щитом избило.
Рогану таки удалось прибить старуху: она сама облокотилась на торчавшую из стены головню, не удержала равновесия и рухнула, как подкошенная, прямо на подвернувшийся невесть откуда кол, пронзивший её насквозь.
Выбравшись из подземелья, принц, к своему великому огорчению увидел, что война ещё не стихла, и стена шла на стену, но ряды его соотечественников стремительно редели, ведь уступали они и своим количеством, и вооружением.
И стоял колокольный звон посреди всего того пожарища; и даже когда застрелили звонаря, колокол раскачивал ветер, сзывая на подмогу тех, кто способен ещё держать в руках оружие. Но некому уже было идти на соединение с основным войском; многие отряды были перебиты, не дошли. Плакали женщины, плакали дети, плакали старики; выли собаки и жалобно мяукали кошки. Последние особенно отличились: их точно выворачивало наизнанку! Они не мурлыкали, но адски визжали, выгибая спины, ибо как никто другой чувствовали присутствие зла.
И блеснул посреди всей этой тьмы, средь кромешного мрака некий невиданный доселе луч, и пролетел, точно метеор, очень быстро и очень шумно. И испугались, убоялись, дрогнули злыдни, потому что в каждом теперь из них было по такому лучику, и жгли они врага изнутри, и бросились врассыпную. И не стали их догонять, ибо не осталось сил. И устояли четыре королевства перед шестью, потому что тем спасительным лучом было дыхание творца всего живого и неживого.
Убрался некромант; тот, кому служат и преклоняются большинство людей на земле. Но кто сказал, что верховный демон — не вернётся? Ведь для него всегда найдётся пища; без еды он не останется…
И подбежал Роган к знакомому ему всаднику, но был тот без коня, да и ноги его уже не держали также; валялся он среди груды трупов убиенных вражеских орд.
— Уж не знаю, отчего меня люди прозвали ведьмаком. — Выдавил из себя маг, отхаркивая кровью. — Я, скорее добрый волшебник, призванный оберегать. Теперь в сих краях появлюсь я не скоро; буду зализывать раны физические и раны магические, ибо нанёс мне Зверь огромный урон. А ты возьми и да скачи в Чёрную башню, и поднимись по опасной и крутой винтовой лестнице наверх, ибо заперта там твоя суженая, прикована цепями. Сердце твоё подскажет тебе путь.
Собрав волю в кулак и остатки своих сил, ведьмак приподнялся и вознёсся на небо.
Принц же заморский, найдя свободную лошадь, во всю прыть помчался в стан врага, и увидел Чёрную башню, где томилась Сильбина. И некому было охранять башню, ведь очень многих убил луч. Но сама принцесса выбраться бы не смогла, поскольку кандалы были прочны и тяжелы, а ключ висел далеко; не дотянуться.
И поспешил, и отворил врата; и чуть не навернулся насмерть, ибо лестница была и впрямь трудна. И вошёл в темницу, и увидел в углу живой, трепещущий комочек, при виде которого забилось его сердце так, как не билось никогда. И схватил ключ, и спали оковы с рук и ног. И вынул изо рта девицы кляп, и дал вдоволь воды напиться, ведь некому было пригреть голубку и спасти. И разлетелись недовольно вороны, и прилетели стрижи и ласточки. И на руках вынес обессиленное тельце из чёртового места. И усадил на коня, а сам пошёл пешком, всё время, проверяя, дышит ли его невеста. А сам боялся до глубины души, ведь от природы особой храбростью и смелостью не отличался, лишь чувством долга и справедливости, добротой и нетерпением насилия. Но скрыл и подавил свой страх, чтобы Сильбина не подумала, что он трус. И идя, прижимался головой и плечом к тому боку лошади, откуда свисали ножки принцессы. В своё время он так привязался к этой девушке, что боялся потерять и не мыслил своего существования без неё.
После победы, доставшейся такой дорогой ценой, взошла на небе, рассеявшемся от облаков и туч, красивая радуга, как символ чего-то светлого, хорошего. И любовались ей люди, ибо она была тройная. И постепенно приходили в себя, и отстраивали заново поруганные постройки.
И вот, сыграли не доигранную свадьбу вторично, и приблизилась первая брачная ночь. И страсть господствовала на ложе любви, и понравилось Рогану сие занятие, потому что это для него было впервые, равно как и для его супруги. И любили друг друга близостью до рассвета, и нежно целовал муж свою жену, и та таяла в его объятиях.
И отказались оба от престолонаследия, оставшись простыми вельможами, с сохранением всех титулов и званий, жалованья и имущества. И поселились в отдельном замке, где также были и пруд, лесок, а чуть поодаль — море-океан. Свили себе уютное гнёздышко, аки прекрасные птахи, и жили, не тужили, играя в слова, в имена и в шахматы… До поры, до времени, ибо прокляла цыганка Рогана перед своей смертью, и было это последним проклятьем в её жизни.
Умер старый король, отец Альбины и Сильбины, а следом не стало и другого короля, отца Рогана и двух других его братьев. И королевой стала Альбина, и королевой неплохой, потому что после замужества она очень изменилась. И правила совместно со своим мужем, одним из братьев Рогана, и единым стало королевство. И в большой дружбе было это королевство с королевством гномов и королевством эльфов, а с другими, нехорошими королевствами Альбина заключила, если не мир, то перемирие, ибо от войн устали все, а псы войны затаились где-то в своих катакомбах, и пока высовываться не решались.
И родились у Рогана с Сильбиной близняшки, девочка и мальчик, но словно чёрная кошка вдруг пробежала между влюблёнными: как подменили принцессу после родов; стала она очень требовательной, с большим характером. То ей не так, это ей не так. Поначалу принц терпел, но однажды не выдержал укоров, придирок и попрёков ни за что. И чтобы не поднять руку на супругу, которую любил безумно, он просто однажды ушёл и напился с горя в трактире. И приложился к бутылке не раз и не два. Убоявшись спиться, он начал заниматься живописью, рисуя образы на холсте, и лепить из глины всякие поделки, дабы занять чем-то свой рассудок.
Сильбина шила и вязала, что-то мастерила; готовила пищу для трапез. Роган, несмотря на титул, трудился в поле. Они всё также вели совместное хозяйство, но с годами отдалялись друг от друга, всё дальше и дальше. К сожалению, пропасть росла; разлад был неизбежен. Они стали часто ссориться, по мелочам и пустякам.
Принц замкнулся в себе, стал немногословен. Уставать он стал от людей, и держался в стороне ото всех, поодаль; тише воды, ниже травы. Он перестал посещать людные места, включая крупные ярмарки.
