– А еще я узнал, что вы бросили работу в театре, чтобы попасть ко мне. Скажите, в чем интерес мыть полы? Это лучше, чем танцевать на сцене? Вы же учитесь на хореографа.

Черт, сколько ж он знает? И как я могла подумать, что смогу скрыться от такого, как он?

– У вас лучше платят! – выдаю первое, что приходит на ум, и пытаюсь выдернуть руки из его ладоней, но Аким не отпускает. Наоборот, сжимает их еще сильнее.

– Вам нужны деньги? – прищуривается мужчина.

– Всем нужны деньги, – неопределенно пожимаю плечами.

– Что ж, Рита, если я дам вам сейчас крупную сумму денег, вы вернетесь к работе в театре? Ведь это то, что приносит вам удовольствие. Это то, чего вы действительно хотите.

Пытаюсь понять, как он так быстро понял меня. Некоторые до сих пор считают мое увлечение танцами просто детским лепетом, хотя знают меня годами. Акиму же хватило пары минут в моем обществе и несколько фактов, чтобы понять обо мне так много.

– Я не возьму у вас денег! – качаю головой я, все так же ощущая теплые сухие ладони в своих. Одно лишь это невинное прикосновение пробуждает у меня лавину смешанных чувств. С одной стороны, мне хочется вырваться и убежать, но с другой… Об этом лучше даже не думать. Он враг! Я никогда этого не забуду.

– Так я и думал! Я педант, а ты гордая. Видишь, я тоже умею читать людей. И очень хорошо! – Аким приближает свое лицо к моему и вкрадчиво шепчет: – А еще, Рита, я вижу, что ты что-то скрываешь. Неспроста ты появилась здесь. Мое внутреннее чутье прямо кричит, что ты принесешь мне только проблемы, а оно меня еще никогда не подводило!

– Я просто горничная… Никаких проблем я не принесу…

– Снова вранье! – шипит Аким прямо мне в губы.

Я даже дышать перестаю, ощущая, как уходит пол из-под ног…

Еще миллиметр, и наши губы соприкоснутся…

Когда я уже приготовилась к тому, что этот мужчина поцелует меня, не понимая, хочу ли я убежать или же ответить ему, Аким просто закрывает глаза и, стиснув челюсти, выдыхает:

– Приступайте к работе, Рита!

Аким еще раз бросает на меня взгляд, полный смешанных чувств, которые я не могу разобрать, и исчезает за входной дверью.

Я смотрю мужчине вслед и, как только стихают его шаги, шумно выдыхаю.

Вот это разговор! Чуть не умерла со страху. Вытираю об юбку вспотевшие ладони, которые еще ощущают его прикосновение, и глубоко дышу.

Спустя минут пять, когда сердцебиение приходит в норму, я беру себя в руки и прохожу в подсобку, где нахожу ведро и тряпки. Набираю моющих средств, которые мне могут понадобиться, и иду наверх.

С болью в спине и ноющими ногами я заканчиваю уборку лишь к вечеру. Марта приходит проверить, все ли сделано, и удовлетворенно кивает:

– Ты молодец, Рита. Справляешься намного лучше Лолы. Хозяин будет довольный!

Мне не нравится, что она так называет этого мужчину. Хозяин. Будто он хозяин их жизней, чуть ли не бог. И выражение лица у всего персонала одинаковое: они с придыханием и услужливостью говорят об Акиме, а я не могу не раздражаться. Разве этот убийца заслуживает хоть капли человеческого уважения?

Вспоминаю его взгляд, повадки, голос и понимаю, почему все так его любят. Есть в нем что-то, чего я еще не встречала в людях. Некий отпечаток власти и силы. Таких мужчин обожают женщины, потому что знают: если он полюбит, то она будет всегда в безопасности, окружена заботой и той любовью, от которой не хочется бежать.

– Да, спасибо! – отвечаю я. Хочется тут же завалиться в кровать и уснуть.

– Вижу, что устала. Лола убиралась так себе, больше трепалась по телефону, да и этаж успел запылиться, пока мы искали замену. Ну ничего, завтра уже будешь плевать в потолок, раз сегодня так постаралась.

– Наверное… – шепчу я, снимая перчатки.

– Пошли ужинать, на кухне уже все готово.

– Хорошо, вот только в душ схожу, – говорю я, слабо улыбнувшись. Мысль о еде поднимает настроение.

– Не задерживайся! – улыбается в ответ женщина и уходит, а я быстро ставлю инвентарь в подсобку и бегу наверх, в свою комнату. Скидываю с себя униформу и, взяв полотенце, несусь в душ, который, к моему счастью, находится прям за моей комнатой.

Смыв с себя пот и пыль, я переодеваюсь в домашний трикотажный костюм и иду обратно к себе. Дом вокруг настолько тихий, что кажется, в нем все вымерли. Коридор утопает в темноте, и я ускоряю шаг. Почему мне так страшно? Аж мурашки по коже. А я ведь никогда не боялась темноты…

Захожу в комнату и, развесив полотенце на спинке кровати, иду к тумбочке, на которой лежит мобильный телефон. Включив его, я вижу несколько пропущенных от Паши.

Надо же, позвонил. Неужели волнуется, что я в доме у такого опасного человека, как Аким? Или случилось что-то еще?

Перезванивать не хочу, помня обиду, которую он мне нанес. Но как только кладу телефон обратно, сразу раздается звонок. Да уж, видимо, что-то действительно случилось, раз он не может угомониться. Решаю ответить, мало ли что там.

– Да?

– Рита! – кричит в трубку Паша. – Ты жива?

– Ну да, что со мной будет?

– Ты все-таки пошла к нему, да? – с непривычным для меня волнением спрашивает парень.

– У меня не было выбора, ты же знаешь.

– Рит…

– Что ты хочешь? – нервно спрашиваю я. Мне надоело слушать его. Я хочу есть и спать, а еще я дико устала…

– Я переживаю! – выдыхает он.

– Понятно, – только и говорю я. – Ничем не могу помочь.

– Рит, давай встретимся, – робко тянет Паша, а я закатываю глаза. Вот пристал.

– Зачем? По-моему, ты все сказал в прошлый раз.

– Нужно поговорить. Пожалуйста.

Молчу несколько минут, раздумывая над предложением бывшего парня, он никогда еще так не говорил со мной. Будто действительно сожалеет. Закусываю губу, сомневаясь в его искренности, но потом выдыхаю:

– Ладно, давай.

– Супер! Давай на нашем месте? Во сколько тебе удобно?

Вспоминаю слова Акима, что график у меня ненормированный, и решаю договориться на обед. Распрощавшись с Пашей, я устало откидываюсь на кровать и прикрываю глаза.

Не знаю, правильно ли я поступила, что решила выслушать его. Люди, которые разочаровали меня единожды, больше никогда не могут вернуть мое доверие. Так почему я согласилась? Наверное, все дело в том, что именно сейчас я ощущаю, что хожу по тонкому лезвию. Опасность пульсирует в моей крови ежеминутно. И мне безумно хочется почувствовать поддержку, защиту. Хоть от кого-то, раз я не могу обратиться к отцу, а Машу впутывать вообще нельзя. Сама не замечаю, как засыпаю, полностью забыв про ужин.

Просыпаюсь я среди ночи будто бы от легкого толчка. Не знаю, что меня разбудило, но глянув на часы, я поняла, что еще только полтретьего. Еще можно спасть и спать. Переворачиваюсь на другой бок, потом назад, но сон все не идет. В голову лезут тревожные мысли, а живот издает голодное урчание.

Вот оно что! Я уснула, не поужинав, да и днем не съела ни крошки, вот теперь и проснулась. Понимаю, что пока не поем, в кровать можно не возвращаться, но что делать, не идти же ночью на кухню в чужом доме?

Закрываю глаза и пытаюсь ни о чем не думать, но сон никак не желает приходить. На смену ему в мыслях возникают только разнообразные виды еды. Довожу себя до того, что готова хоть кусок хлеба с водой съесть, лишь бы не слушать это урчание.

Вздыхаю и встаю с кровати. Что ж, вроде Марта говорила, что я имею право ходить на кухню, когда мне хочется. Главное – не опадать на глаза хозяину дома. Да мне, если честно, это нужно было в последнюю очередь.

Нахожу тапки и накидываю на футболку тонкий шелковый халат – единственная вещь, принадлежащая мне. Да, когда-то я оставалась с ночёвкой у Маши и забыла там свой халат из японского шелка. Дорогая вещь, но не любимая. Вот и не стала ее забирать, надеясь, что Маша, рано или поздно его выкинет. Но подруга сберегла «шикарную штучку». Да уж, это не выглядит как одеяние простой студентки, но что поделать? Нужно будет завтра купить что-то попроще, а сейчас я так голодна, что мне наплевать в каком халате бежать за едой.