– Ну да! Ему остаётся лишь войти в нужную.
– А в чём проблема-то? – искренне не понял Штрассл.
– Не дошло? Так до этого момента люди вообще не знали антиграва! Ну, были там полузасекреченные попытки энтузиастов. Без выхлопа. А тут – бац! Сразу в готовом виде. Сначала-то технологию полувекового будущего полностью воспроизвести не удалось. Многое более простыми аналогами заменили. Главное, чтобы работало. Но к 1984 году, конечно, даже превзошли. А теперь лишь совершенствуем.
– Откуда же тогда антигравитационный двигатель взялся?
– Я не знаю. И никто не знает. Есть предположение, что «петля времени» всё же изменила настоящее. Так что новый виток просто затёр изобретение.
– А почему тогда мир не сместился в новую параллель?
– Чётко мыслишь! В нескольких руслах, действительно, сами его изобрели. Вот только нужных пересечений с нашей Землёй там не выявили. Позже всё было. Гораздо позже… Впрочем, это лирика. Главное, что электрическая энергия нужна и антигравам, и ракетным ускорителям. Она – основа запуска их основного цикла. И если на Земле вырабатывать электричество можно довольно легко, крутя различные статоры-роторы, то в космосе этот способ практически перестаёт работать.
– Почему?
– В условиях вакуума не действуют установки на твёрдом или жидком топливе. А тогдашние аккумуляторы в космосе быстро выходили из строя из-за частого цикла разряда. Впрочем, их вскоре улучшили, а для получения электроэнергии стали использовать один из самых неэффективных способов – преобразование лучистой энергии Солнца. Так называемые солнечные панели. Но в тени они не работают. И чем дальше от светила, тем их эффективность ниже. Уже на орбите Марса возникают сложности. Тем более – условия космоса быстро снижают эффективность таких устройств. Их мощность постоянно падает. Впрочем, проблема не была актуальной, пока у Диких не появились истребители. Сначала они просто пытались сбивать наши бомбовозы и их космические носители на орбите Земли-10. А вот затем как-то прорвались в околоземное пространство Метрополии. Это была катастрофа! Больше половины наших спутников было уничтожено в течение одного дня. Дикие нанесли несколько штурмовых ударов по мегаполисам и промышленным центрам Земли-2. После их пролётов взорвались четыре атомные электростанции… Выручили Солдаты Сумерек. На облегчённых носителях и недостроенных ВОРах они атаковали семёрку одноместных аппаратов Диких и уничтожили их все таранными ударами в космосе. При этом погибло двадцать три наших космонавта. У людей тогда не было аппаратов, аналогичных истребителям врага…
Помолчали. Холмский отпил чаю. Подумал, что термос плохо закручен, так как напиток быстро остывает. Вдруг раздался голос старшего десятника. Он шёл из малозаметного динамика в углу беседки:
– Станислав Андреевич, там в центре столешницы электрожаровня есть. Если хотите, сейчас котелок доставим. Горяченького хлебнёте!
– Да, ребята! Спасибо.
Через минуту к беседке подлетел алюминиевый котелок, который усердно тащил старательный дрон, не превышавший майского жука.
– Так нас слышат здесь? – удивился Штрассл.
– Конечно. Это же военный объект. Здесь всё и всегда контролируется.
Подогретый на электрожаровне чай действительно стал вкуснее.
– Возникла идея рассредоточения входов-выходов боевых аппаратов в пространство Земли-10. Но как это сделать? Только уйдя с орбиты Земли. Для обеспечения межпланетных путешествий сначала начали использовать естественный распад тяжелых радиоактивных элементов. Таких, как плутоний-238. При этом выделяется тепло, которое преобразуется в электроэнергию. Время работы таких электростанций достигает двух-трёх десятков лет. Но полностью проблемы они не решили. Вот тогда и появился твой «Нибиру» – масштабный военный эксперимент по применению планетолёта, использующего биоэлектрику самовосстанавливаемой колонии живых объектов.
* * *
1990 год, 15 августа. Земля-1. Временный учебный центр
Балтийцы тактично оставили Сафонова одного, а он всё листал и листал странные, похожие на материал небьющейся бутылочки страницы и снимки. Как, оказывается, страшно достоверно знать будущее…
В Ваенге, вместе с двухгодовалым Игорьком, Сафоновы прожили чуть больше года. Потом началась война. Борис как мог быстрее отправил семью к родителям, под Тулу. Но потом беда докатилась и туда. Родные вновь эвакуировались, в Куйбышев. А Женечка, вспомнив медицинскую специальность, отважно вернулась в Ваенгу и устроилась фельдшером в зубной кабинет.
Отца, Феоктиста Дмитриевича, наборщика одной из московских типографий, Борис почти не помнил. Тятя умер от ран, полученных на Первой мировой, в далёком 1919-м, когда сынишке было всего четыре. Большая семья, в двенадцать ртов, осталась на руках рано овдовевшей матери. Но двужильная Фёкла Терентьевна не сдалась. Она вернулась в родное село Синявино, где оставались родственники, и начала работать по найму у частных хозяев. Через год вторично вышла замуж за овдовевшего сельского учителя, сорокапятилетнего Сергея Васильевича Ступина. А у того было пять своих взрослых детей (шестой, самый старший, погиб в 1918-м). Но отчим смог стать настоящим отцом им всем!
Вот он, ещё молодой, пронзительно и строго смотрит с фотографии. Волосы гладко зачёсаны назад, а пышные усы как всегда ухожены и слегка подкручены. Сергей Васильевич был старше матери. Но через три года они ещё и брата Женьку успешно родили… А это что? «Умер 16 февраля 1943 года». Получается, отчим пережил Бориса всего на девять месяцев? До последнего учительствовал и руководил хоровым коллективом в районном Доме культуры. Эх, батя-батя!
Сафонов тщательно перебирал всё, что имелось в папке. Игорька вырастила бабушка, Фёкла Терентьевна. Дожила аж до февраля 1978 года… Всегда знал, что мамка двужильная. Борис, кстати, унаследовал её лицо: крупное, волевое, прямоугольное. Только мать ему ещё и самой красивой казалась. Он посмотрел на её последний снимок. Глубоко пожилая женщина, с мудрыми несчастными глазами и страдальчески сжатым ртом. Прости, мамуль! Я не хотел.
Женечка. Вскоре поле его гибели повторно вышла замуж. (За кого?! Впрочем, Витьке она всегда нравилась. Блин, мерзко-то как!) Умерла в 1973 году. Похоронена в Североморске. Это ещё где?
Сынок, Игорь Борисович. Окончил Рижское Нахимовское и Ленинградское высшее инженерно-техническое училища. Служил на Краснознаменном Северном флоте. Капитан 1 ранга в отставке. (Вот умница!) Живет в городе Североморске, на улице Сафонова. (Это что, моего имени?!) Имеет сына и дочь. Жаль, фотокарточек самих внуков в папочке не имелось.
А вот и младший брат, Евгений Сергеевич Ступин. (О, ушастый какой! И с орденом Красного Знамени! Вот только на плечах почему-то новенькие белогвардейские погоны, с одним просветом и двумя звездочками. Это подпоручик, что ли? Ну-ка, что пишут?) В 1942 году окончил (наконец-то!) авиашколу, получил звание сержанта и проходил службу в 94-м запасном авиационном полку. Направлен на учебу в Военно-морское авиационное училище имени С. А. Леваневского. После окончания, с августа 1943 года воевал в 40-м авиационном полку пикирующих бомбардировщиков ВВС Черноморского флота.
На фюзеляже самолета Пе-2 Е.С. Ступина было начертано: «За Бориса Сафонова!» Награждён орденами Красного Знамени, Отечественной войны II степени и Красной Звезды. (Вот орёл! Так, а это что?) Послевоенные репрессии не обошли стороной и старшего лейтенанта Е.С. Ступина. В 1948 году арестован и осужден сроком на десять лет. (За что?! Женьку-то!) Освобожден и полностью реабилитирован в августе 1956 года. Его восстановили в партии, вернули боевые ордена. Старший лейтенант Ступин получил назначение в ВВС Северного флота. А в 1971 году ушел в запас с должности заместителя командира части. Живет в Москве. У него две дочери и внучка.
Офигеть! Нет, значит, переводу ни роду Сафоновых, ни Ступиных…
Почти до утра Борис разглядывал снимки и перечитывал документы папочки. Мысленно беседовал с ушедшими родными. А утром с порога заявил появившимся балтийцам, что готов к любому продолжению военной службы на благо коммунизма. И вот уже четвёртый день Саргенто гоняет его по сопкам. Правда, вчера Кабо проговорился, что так товарищ старший космонавт всегда тренирует своих бойцов. Ещё со времен, считающихся Средневековьем.
