Катюха уселась за стол. Если честно, есть не хотелось. Они с Юлькой наелись своими запасами. Но бабуля никогда не слушала, если Катя говорила, что уже поела где-нибудь в гостях, ей непременно нужно было собственными глазами видеть, что она поела и теперь сыта.

А бабуля всё рылась и рылась, всё переставляла и переставляла что-то там в шкафу.

–Что-то я не понимаю, что происходит… Катерина?..– бабуля внимательно посмотрела на неё. – Ты не знаешь, куда делись макароны?

– Не знаю, – Катюха старательно сделала честное лицо и забегала глазами. Неужели бабуля, и впрямь, пересчитывает каждую макаронину?

– Вот, была почти целая пачка макарон, – бабуля потрясла пакетиком с остатками. – Я её только вчера открыла и взяла горсть для супа. Уже думала, что рассыпались…

– Ну, конечно, рассыпались! – закивала Катюха.

– Куда рассыпались?? Я уже все перебрала! Ни одной макаронинки не валяется!

Дедушка пришел очень вовремя! Он буквально спас Катюху от допроса.

– Ну и ливень сегодня был! – восхитился с порога дедушка. – Видели?

– Ага, я вся вымокла! – подхватила Катюха, обрадовавшись, что можно сменить тему и отвлечь бабулю от пропажи макарон.

– Видели! Ты мне лучше скажи, куда ты дел доски? – строго спросила бабуля дедушку. – Загон для поросенка не строится, а доски прямо тают на глазах!

– Понятия не имею, о чём ты, – ответил дедушка.

Катюха вжала голову в плечи и притихла.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – бабуля повернулась к внучке.

И Катька поняла: пора бежать! Потому что, что уж тут скажешь?

– Ах, тыж, – только и успела пролепетать бабуля, и Катька драпанула.

Было только одно место, где можно спрятаться – чердак.

Катюха взбиралась по лестнице так ловко, что ей уже можно было в цирке выступать. Если, конечно, существуют такие цирковые номера – ползанье по лестницам. Бабуля только и увидела, как мелькнули голые Катюхины пятки в чердачном проеме и захлопнулась дверца.

– Куда доски дела, окаянная?! – кричала бабуля, потрясая лестницей.

– Мы целый дом построили! Уйдем с Юлькой туда жить! – отозвалась через закрытую дверцу Катька. – Я и вам с дедушкой хотела построить!

– Ах, тыж… Паразитка на мою голову…И не смей оттуда слезать! До конца лета! – крикнула бабуля, громыхнув напоследок лестницей.

И Катька не смела. Она выглянула, убедилась, что лестница стоит на месте, но спускаться не посмела.

Обо всем случившемся Катя рассказала в своей летописи. Нарисовала шалаш под ёлками, а в нём себя и Юльку в венках из одуванчиков. Рядом нарисовала запасы: яблоки, конфеты и макароны. Макароны долго не получались, были похожи на каких-то червяков, а червяки совсем не входили в планы Катюхи, поэтому пришлось нарисовать пакет и написать на нём «макароны». И опять Катька столкнулась с проблемой: всё слово категорически не влезало! Пришлось придумывать, какие буквы можно безболезненно выкинуть, чтоб было хоть издали похоже, что там макароны. Влезло только «макар».

Потом она тщательно начертила план строительства дома. Вдруг кто-нибудь захочет построить себе такой же дом, поэтому план просто необходим. Написала, что потребуется одиннадцать досок и пять гвоздей, – это тоже очень важно. Теперь можно обучать строительству всех желающих.

А за это время дедушка разобрал их с Юлькой дом и перетаскал обратно все доски.

Вскоре бабуля разрешила Катюхе спуститься. Хотя она уже вполне готова была ночевать на чердаке. Здесь было тихо, спокойно и комфортно.

– А макароны-то ты куда дела? – уже дома спокойно спросила бабуля.

– Мы запасы на зиму делали, – вздохнула Катька. – Но потом проголодались и всё съели.

– Почти целый пакет макарон? – удивилась бабуля.

– Да… целый…

– Сырыми? – ужаснулась бабуля.

– Нет, сухими. Мы ещё до дождя их съели, они не успели намокнуть.

Как бабуля ни старалась сдержаться, она все равно засмеялась.

– Горе ты моё луковое, – приговаривала она сквозь смех.

Катюха не понимала, что так развеселило бабулю, но тоже захихикала. На всякий случай.

Утром у Катюхи был выбор: надеть сарафан или рубашку с шортами. Бабуля настаивала на сарафане, надеясь, что такой наряд и оборки на юбке придадут Катюхе благоразумие и хоть чуточку умерят её пыл. Катюха была не против сарафана, потому что на нём были большие вместительные карманы, в которые много чего полезного поместилось бы. Но, а вдруг мальчишки объявят войну, и им с Юлькой придется удирать, перебираться через заборы и прятаться на деревьях? В юбке это делать неудобно, а яркие оборки слишком заметны. Нет, в таком сарафане невозможно будет спрятаться. Поэтому Катюха выбрала шорты и рубашку. Карманы на шортах были намного меньше размером, чем на сарафане, но зато их было аж целых четыре штуки! И ещё один, совсем крохотный, на рубашке. Непонятно, для чего делают такие маленькие кармашки… В него ничего и не положишь…

А всё же хорошо летом! Не нужно надевать всю эту кучу колготок и штанов, всех этих кофт и шапок. Можно даже вообще босиком выходить из дома. Будь Катькина воля, она бы и вовсе босиком ходила, только бабушка не разрешает. Во дворе позволяет, а за воротами – нет. А потом ещё ноги мыть приходится, – это тоже проблема. Катька пытается её как-то решить, только пока не знает, как. А было бы здорово, придумать что-нибудь этакое, чтобы грязь сама отваливалась.

Катя сразу заметила, что с Юлькой что-то не так. Она была какая-то грустно-задумчивая. Играть ей ни во что не хотелось, Катюхино предложение пойти проследить за мальчишками и разломать их шалаш, она восприняла без энтузиазма, сама ничего интересного не предлагала, а только изредка вздыхала.

– Давай, посидим в беседке, – слабым голосом произнесла она и первая направилась в сторону окутанного зеленью домика.

– Ну, давай, –пожала плечами Катюха.

Девочки уселись на лавках, расставленных вокруг стола буквой «П». И внезапно Юлька призналась.

– Я, наверное, скоро умру… – печально сказала она.

Катюха чуть не упала. Юлька была ещё совсем не старая, чтоб умирать.

– Ты что! – ужаснулась Катя.

– У меня изжога. Уже два дня…– вздохнула Юлька.

Катька никогда раньше не слышала про изжогу. Но само слово показалось ей таким страшным! Конечно, от такого непременно умирают. Но как же Юльку-то угораздило?

– Где? – только и смогла выдавить Катюха.

– Вот здесь, – Юлька прикрыла ладошкой место на груди возле самой шеи. – Я вчера вечером заметила.

– Покажи! – всё ещё не верила Катюха.

Юлька оттянула ворот футболки, Катька заглянула туда. Действительно, на том месте, где показала Юлька, возле шеи розовел треугольник острием книзу. Катя подняла на подругу сочувствующий взгляд.

– Откуда ты знаешь, что это изжога? – спросила она.

– А что это ещё, по-твоему?

Ну да, ни на что другое это не было похоже. Катюха знала, как выглядит ветрянка, бабуля тогда её всю зелёными точками изрисовала. А другие болезни никак внешне себя не проявляли, только кашель и температура. Юлька не кашляла. И температуры у неё не было, Катюха даже потрогала её лоб и сравнила со своим, – они были одинаковые. Да, определённо это была изжога.

– Больно? – жалостливо спросила Катя.

– Неа, – мотнула головой Юлька и кротко вздохнула.

– Родителям сказала?

– Нет, конечно! Мама будет волноваться! – оживилась Юлька.

– Давай, бабуле скажем, – предложила Катюха. – Вдруг она знает, как это лечить. Она так-то много чего знает.

– Ага, а она скажет маме, и мама будет расстраиваться. Нет, я никому не буду говорить. Доживу, сколько мне осталось, и помру… – Юлька опять печально вздохнула.

У Катюхи чуть сердце не лопнуло от жалости. Жалко было всех: И Юльку, и её маму, и себя. Как же она теперь будет-то, без Юльки?

– Ты ходить-то можешь? – осторожно поинтересовалась она у подруги. – Или тебе лучше полежать?

– Могу ещё пока, – слабым голосом произнесла Юлька, но всё же прилегла на лавку.