Во время учебы я попала на стажировку в Департамент защиты окружающей среды, успешно ее прошла и сразу после окончания колледжа получила приглашение на должность штатного эколога. После моего любительского фильма о национальных парках нам даже удалось получить грант на исследование, и если так пойдет и дальше, вскоре я смогу снять собственный репортаж для «Национального географического общества».
В своем привычном спланированном досуге я слишком далека от интересов Линн.
– Нет, поговорим сейчас, – спокойный тон она воспринимает как уступку. – Я обещала рассказать и расскажу.
– Но ведь гости…
– Гости только собираются.
Линн умело пресекает отказы, и я смиряюсь с мыслью, что беседы не избежать.
– Так что это за клуб? И почему мне должно там понравиться?
– Наконец-то ты задаешь правильные вопросы, – с самодовольной ухмылкой Линн тащит меня к пуфику в углу и плавно присаживается на подушку, чтобы не смять платье. – Клуб в «Мираже» – это закрытое общество, где за каждое выполненное задание хранитель получает награду.
– Хранитель?
– Владелец ключа, – наморщив нос, поясняет сестра – ей не нравится, когда перебивают. – Их выдают новичкам по рекомендации кого-то из членов клуба. Начинают с серебряного – самого простого – но со временем можно добиться платинового статуса.
– Как у тебя?
– Да, – она снова едва заметно кривится. – И чтобы его получить, я потратила три года. Не рискну перечислять, через что пришлось пройти… но тебе это не грозит, расслабься.
Линн снисходительно улыбается, а я придумываю причину, чтобы отдать ключ. Зачем он мне? Я ведь все равно не пойду по ее стопам.
– Я не хочу. Не хочу спать со всеми подряд и…
– Тебе и не придется, – она упрямо отводит мою руку. – Никто не сделает чего бы то ни было против твоей воли, иначе это нарушит главный принцип клуба – только по согласию.
– То есть у тебя были задания без секса?
– Даже без единого касания, – смеется над моим недоверием Линн. – Станцевать, сопроводить на мероприятие, притвориться дочерью – и каждое из них щедро оплачивалось.
Ее легкомысленность заставляет меня нахмуриться. Могла бы догадаться, что тема опять сведется к деньгам. Обидно, что за столько лет ценности Линн так и не изменились.
– Ты хоть понимаешь, что будет, если Брэд узнает? – устав отнекиваться, я захожу с козырей, но у сестры заготовлена карта рангом выше.
– А как ты думаешь, где мы с ним познакомились?
От изумления мне не сразу удается подобрать слова. Я, конечно, догадывалась, что у них вольные взгляды, но это уже перебор!
– Поверить не могу, что вы встретились в клубе для… извращенцев. Надеюсь, вы не будете ходить туда после свадьбы?
– Как? Я ведь отдала тебе ключ, – Линн равнодушно пожимает плечами.
Но для меня это не довод. Сестре будет сложно изменить себя, ведь привычка – вторая натура.
– А Брэд? – не отстаю я. – Вдруг он решит вернуться к прежним увлечениям?
Этот аргумент звучит весомо, но проще подняться на пик Денали,11 чем убедить Линн.
– Из своего ключа он переплавил нам свадебные кольца.
Так вот почему они их целовали! В свете откровений невинный жест кажется еще более диким.
Не сосчитать, сколько раз я успеваю пожалеть, что мы вообще начали разговор.
На расстоянии было проще – я не интересовалась, чем занимается сестра, она не интересовалась мной. Счастливое неведение.
Теперь придется жить, зная, что Линн была… шлюхой? Эскортницей? Секс-марионеткой? Да еще и меня планировала втянуть в эту грязь.
– Прости, – сунув ей кулон, я устремляюсь к двери. – Это слишком.
Я никогда не стану упрекать сестру. И никому не расскажу, о чем узнала. Но и ее странный подарок не приму, как бы она ни просила.
– Кэти, ты обещала! – Линн вскакивает, но запутывается в платье, и я успеваю ретироваться в зал.
Обидевшись, сестра не разговаривает со мной оставшуюся часть вечера, да и я не усердствую с общением. В сторону Брэда мне и вовсе неловко смотреть. Неужели он… платил Линн за секс? Отогнав очередную извращенную картину, я отхожу от стола.
– Все в порядке? – заподозрив неладное, мама останавливает меня у танцпола. – Ты не вышла ловить букет. И Линнет странно себя ведет. Вы, случайно, не поругались?
– Все отлично, – с наигранной веселостью уверяю я. – Я слишком увлеклась тортом и не успела. А Линн наверняка рвется уединиться с Брэдом, а не выслушивать однообразные пожелания.
Мне и самой хочется сбежать, и как только появляется возможность, я поднимаюсь в номер, чтобы упаковать чемодан. Родители предлагают уехать вместе, но я не готова задерживаться на сутки и, сославшись на незаконченный монтаж фильма, ловлю такси до автостанции «Грейхаунд».12
В отцовском «Бьюике» было бы удобнее, но лучше убить половину воскресенья в рейсовом автобусе и сделать крюк через Флагстафф, чем возвращаться к неловкой беседе с Линн.
Почему она так настойчиво стремилась отдать ключ? Неужели ее настолько волновала моя личная жизнь? Да еще и после прожитых отдельно лет?
Загрузившись в автобус, я откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза.
Хватит гадать. Я ни к чему не приду, задавая себе эти вопросы.
Звонок смартфона выталкивает меня из полудремы в реальность. Я с опаской разворачиваю экран, но вместо «Линн» там высвечивается «Зоуи» – лучшей подруге не терпится узнать подробности.
– Ну? Как все прошло? – раздается в трубке восторженный писк. – Ты поймала букет?
– Я еду домой.
– Все так плохо, что ты арендовала тачку, чтобы смыться? – задорный тон сменяется скептическим, когда Зоуи слышит гул мотора.
– Я на «Грейхаунде», – зевнув, я сверяю время на экране – осталось часов пять. – К утру буду в Флагстаффе, а оттуда к полудню доберусь до Прескотта. Скоро увидимся, Зу.
– Ясно, – присвистывает она. – Все еще хуже, раз ты запрыгнула в ночной автобус.
– Все нормально…
– Какое «нормально»? – возмущается подруга и, уточнив маршрут, мгновенно вносит коррективы: – Выходи в Кингмене, это как раз середина пути. Я тебя встречу.
– Тебе ехать почти сто пятьдесят миль! – протестую я. – Да еще и в темноте!
Вот же меня угораздило проболтаться про «Грейхаунд»! Теперь Зоуи не успокоится.
– Не спорь и выходи.
Я уступаю, и через два с половиной часа мы встречаемся в «Дэнни» – единственном круглосуточном кафе в Кингмене. Нам повезло, что оно вообще нашлось, ведь городок еще меньше нашего Прескотта, где в десять вечера закрывается большинство ресторанов.
Закупившись бургерами и кофе, мы мчимся по полупустому девяносто третьему шоссе. На нем же встречаем рассвет, подпевая общему плейлисту – звонкое «Виват, Лас-Вегас!» из открытых окон «Форда» заглушает рев мотора.
В перерывах между песнями я рассказываю Зоуи про свадьбу, не вдаваясь в подробности о специфичном прошлом Линн. А еще почему-то умалчиваю о незнакомце из бара, словно тайна сможет изменить тот факт, что мы с ним больше не встретимся.
– В общем, все прошло в стиле Вегаса. Ничего особенного.
– Я бы тоже хотела «неособенно» слетать в Гранд-Каньон, – поддразнивает она и резво переходит на куплет Рианны: – Сукин сын, лучше приготовь мои деньги!13
Усмехнувшись, я шлепаю ее по плечу.
– Убедила, разворачивай машину – едем тусоваться.
Зоуи продолжает хохотать, а я признаюсь, посерьезнев:
– Знаешь, на самом деле Вегас красив.
– Город для богатых и знаменитых, – мечтательно тянет подруга. – Хотела бы и я посмотреть на него так, как видят они.
Вот только в жизни этих богатых и знаменитых слишком много постыдных тайн, о которых лучше не знать.
Последние полчаса пути разговор не клеится. Мы обе то и дело потираем слипающиеся глаза, и на въезде в Прескотт Зоуи предлагает перенести запланированный завтрак:
