– Да не про ребенка, – говорю раздраженно.

Я сыта по горло историей с рождением Никитки и решила больше не лезть в эти дебри. Скорее всего, виноват врач, сделавший мне инсеменацию. И я ничего не докажу.

– А про что?

– Андрей, вы с Климом родные братья по отцу.

Андрей начинает громко смеяться, не забыв прикрыть рот ладонями. Артистичный он слишком, думается мне. Как будто играет на публику.

– Регин, ты придумала это только что? Чтобы был повод отказать мне в сексе?

– А мне не нужен повод. Я и так тебе говорю: нет!

– Ты отказываешься стать моей, потому что считаешь меня братом Клима? – уточняет недоверчиво.

– Не веришь, спроси у матери фамилию своего отца.

– Она никогда не называла её в моем присутствии.

– А мне назвала. Иди и спроси, – толкаю его в плечо.

– Спрошу. Но сейчас меня интересуешь ты, а не мой отец.

Говорю же – ослеплен. Кроме секса ничего его не интересует. Не терпится поставить галочку напротив моего имени. Гуляка бесстыжий!

– Андрей, – вздыхаю, – я возвращаюсь в Теплокаменск. Хочешь – поехали со мной, хочешь – оставайся здесь.

– А ты как хочешь?

– Мне все равно, – устало потираю веки. Малышка ночью капризничала – животик болел, спать не могла. В глаза будто песка насыпали.

– Тебе все равно, – повторяет он с горечью.

– Андрей, я не люблю тебя. И не буду за это извиняться.

– Да не надо извиняться, Регин! – пылит. – А, правда – зачем? Устроилась неплохо, как я посмотрю. Живешь на всем готовом, няньку нашла бесплатную, мою мать напрягаешь. О еде думать не нужно, маман на стол выкатит все самое лучшее. А ты даже, ты даже… А мне, блять, дрочить кулак приходится при живой женщине в доме!

Не выдерживаю и отвешиваю ему звонкую пощечину:

– Я не обещала, что буду с тобой спать! А деньги у меня есть! Ты сам отказался брать мою карту.

На моей карте прорва денег. Работа моего муженька. Каждый месяц Клим переводит мне приличные суммы. А Андрей – гордец, не хочет брать их. А мне, где картой расплачиваться в деревне? Тут наличка в ходу и обмен продуктами.

– Это подразумевалось само собой! – обиженно трет щёку Милованов, и мне хочется отмудохать его по второй щеке.

– Нет, Андрей. Ты всё выдумал.

– Регина, я всё равно получу тебя, – хватает меня за попу и прижимает к себе.

– Ты что творишь? – ахаю.

– Я год с тебя пылинки сдуваю. Хватит уже ломаться! – сжимает ягодицу.

– А ну-ка быстро меня отпустил! Я буду кричать.

– Кричи. Никто ведь не услышит. Мы в лесу.

– Я тебя не боюсь, – толкаю его в грудь. – Ты ничего мне не сделаешь.

– Плохого – нет. Я просто трахну тебя до звона в ушах.

Я краснею, слова неожиданно эхом отдаются где-то между бедер. Моё тело без мужской ласки уже столько времени и…

– Нет, ничего не выйдет, – мотаю головой.

– Ты же сама хочешь меня, – наглаживает мои задние полушария.

– Не хочу.

Неожиданно его рука перемещается на низ живота, и он жадно щиплет меня за половые губки.

– Убери руки немедленно! – полыхаю от возмущения.

Он реально много себе позволяет сейчас!

– Не уберу. Я хочу тебя, – прижимается к моему бедру своим заряженным стволом.

Мое дыхание сбивается. Где-то в голове раздается истошный крик: гони его в шею! Он твой деверь. Брат мужа! Нельзя, грех. Если ты раньше не знала, то теперь знаешь правду.

– Андрей, ты слышишь меня? Вы с Климом братья. Бра-тья!

Может ли ребенок быть похожим на своего дядю? Вполне! Генетика – наука-головоломка, в ней возможно всё. Процент родства очень высокий, но могли неправильно посчитать – да мало ли!

У меня снова появилась надежда на то, что я обелю своё честное имя. На словах мне никто не поверит, но у меня есть доказательство. Вырезка из газеты, которую хранила Надежда Львовна.

Я нашла её случайно при уборке. В статье идет речь о фермере Колесникове Александре Петровиче. Красивый мужчина был – мой свекор. Клим явно пошел в отца своей статью. А Андрей взял гены матери – она голубоглазая блондинка. Я листала её старый фотоальбом.

– Ты всё выдумываешь, – отмахивается Андрей.

– Поговори с матерью. Она тебе расскажет, как есть. У нее роман был с отцом Клима. После которого ты родился.

– Даже если так, какое это имеет отношение К НАМ? Мы с тобой – некровные родственники, и можем быть вместе. Признаться, я дико струсил тогда, что ты моя сестра. Ходил сам не свой, пока результаты не пришли. Потому что любил тебя, слышишь?!! любил и люблю!! Ты ведь знала, Регина, ты чувствовала всё, – его пальцы гладят мою промежность через трусы.

Вырваться, бежать!

А душа отчаянно требует любви. Дай ему то, что он хочет. С тебя не убудет. Дай…

Нет! Они братья. Это всё меняет.

Я цепенею, дыша через раз. Его пальцы отодвигают перешеек трусиков и гладят скользкий вход.

– Пусти меня. Пусти! – с силой отталкиваю его и несусь прочь, не разбирая дороги.

Еще чуть-чуть бы и… Соблазн очень велик.

Бегу, не останавливаясь, до самого дома Надежды Львовны, и в ужасе торможу, видя черный джип Клима.

Он. Меня. Нашел.

Сердце колотится, грозя разорвать грудную клетку. Не могу дышать. Он здесь! И у меня такое чувство сейчас, что я почти изменила мужу. Бред всё это. Клим не может знать, что происходило сейчас в лесу, что Андрей касался моих интимных мест. Да и не живём мы больше вместе.

В машине никого нет. Он в доме!

Клементина!

Срываюсь на бег, спотыкаюсь об камень, падаю. Разбиваю колено до крови и шиплю от боли, но встаю и продолжаю свой путь. Прихрамываю и поправляю волосы на ходу. Они у меня отросли до самой попы. Вернусь в город и каре рубану. Устала от тяжести на голове…

В легких печет. Спортивная подготовка у меня скверная, надо признать.

У двери выдыхаю, захожу в дом и встречаюсь с чуточку больными, но такими родными глазами мужа…

Клим

Когда я понял, что у них теперь двое детей, то почувствовал себя идиотом в квадрате.

Конечно, с чего бы Регине отказываться от красавца мачо, который, сколько его помню, пускал слюни на мою жену? Да хотя бы из-за штампа в паспорте и моей фамилии, которую она все еще носит. Ничего не значит для нее, так получается?

То, что этот год я ни с кем не трахался – это мои проблемы. Регина же ни в чем себе не отказывала. Успела даже забеременеть и родить ребенка.

Сижу, как придурок, в более чем скромной сельской гостиной и смотрю на свои трясущиеся руки.

Мать Андрея отправилась делать чай. Я тупо жду.

Её свекровь Надежда Львовна (я успел с ней познакомиться) сказала, что молодые отправились на прогулку в лес и многозначительно улыбнулась.

В голове тотчас возникла картина, как Милованов трахает мою жену возле дерева, прижав её спиной к шершавой коре.

Или, они расстелили мягкий плед на траве и предались утехам на полянке, не раздеваясь до конца. А то мало ли – вдруг люди.

И от этой, и от другой картины стало невыносимо больно. Грудь сдавило. Она никуда со мной не поедет.

Я хотел предложить ей уехать, может быть, подраться с бывшим другом, чтобы он перестал держать силой мою жену. Силой? Регину ничего не удержит на месте, такой она человек.

Однажды отец посадил её под замок за какую-то провинность, так она все равно сбежала. Назло. Потому что вольная птичка. И от Андрея бы сбежала, если бы не хотела с ним жить.

Тогда я просто поговорю с ней и обсужу условия развода. Очень странно, что Милованов не настоял на расторжении нашего брака и сожительствует с чужой женой. Очень странно.

А может…?

Бред. Не может. Двое молодых людей под одной крышей и новорожденный малыш. Без секса тут никак не обойтись. Я не рассмотрел вблизи второго ребенка, просто видел, как Надежда Львовна укладывала в кроватку маленькое тельце.

– Пап? – слышу тоненький голосок и вздрагиваю.

Ко мне подошел подросший Никитка и доверительно заглядывает в глаза. Он назвал меня папой? Помнит? Признал?