Неизвестно, чем мог закончиться их поцелуй, если бы в сознание не ворвалась навязчивая мелодия звонка мобильного Никлоса.

Сначала он пытался игнорировать его, но Настя, будто вернувшись из мира фантазий, отступила назад и, пытаясь восстановить нормальное дыхание, сказала:

– Ответь, вдруг это важно.

– Пошли все к черту, – хотел он подойти и продолжить.

– Ник, ответь, – прикоснувшись к его руке и заглянув в глаза, сказала она.

Он посмотрел на неё так, словно увидел впервые. Настя сократила его имя, и Никлосу показалось это чем-то интимным, близким. Мужчине понравилось то, как мягко и тепло она это произнесла. Будто он был ей очень дорог. Посмотрев на неё ещё несколько секунд, Никлос достал телефон из кармана и, разблокировав экран, посмотрел.

– Номер не определился.

– Перезвони, я уверена, что в такое время не будут звонить по пустякам.

Никлос нажал на клавишу вызова и, услышав в ответ "кардиоцентр", испуганно сбросил звонок.

– Звонили из кардиоцентра, – одновременно набирая номер бабушки, пояснил он.

Настя отперла дверь квартиры и пригласила Никлоса войти.

– Алло, Никлос Петров? – ответил низкий мужской голос.

– Да, это я. Почему вы отвечаете на звонки моей бабушки? – взволнованно спросил Ник. – Что с ней?

– Успокойтесь, пожалуйста! Меня зовут Григорий Иванович. Я её лечащий врач, – размеренно ответил мужчина. – Людмила Васильевна поступила к нам в предынфарктном состоянии, мы предприняли все необходимые меры. Она в порядке, под наблюдением.

– Я сейчас приеду, – метнувшись обратно к входной двери, ответил Никлос.

– Не стоит, вас всё равно сегодня не пустят, уже поздно. Ваша бабушка спит. Её состояние стабильно, – успокаивал доктор, – Лучше приезжайте завтра, в часы приёма и привезите ей необходимые вещи.

– Хорошо. Спасибо, доктор. – Никлос отключил звонок и повернулся к Насте.

"Господи, почему ты решил отнять у меня разом всех, кто мне дорог?" – подумал мужчина.

У Насти сжималось сердце от печальных мыслей, которые потоком кружились в его голове, обволакивая сознание страхом потери близкого человека. Она в молчаливом ожидании смотрела на него, но не выдержав, спросила:

– Что случилось?

– Бабушка в больнице.

– Пойдём.

Настя взяла его за руку и, проводив на кухню, предложила сесть за стол. Она включила чайник и присела рядом.

Никлос рассказал ей всё то, что говорил врач, и замолчал. Он выглядел растерянным, и девушка аккуратно положила ему руку на плечо, желая поддержать.

– Никлос, всё будет хорошо, я уверена, – сказала Настя.

Конечно, она ни в чём не была уверена, но видя его состояние, просто обязана была вселить в него позитивные мысли.

– Понимаешь, бабушка – единственный оставшийся у меня близкий человек. Я не могу потерять и её… – он замолчал, будто не желая казаться уязвимым и сомневаясь, стоит ли открываться ей.

– Никлос, успокойся! Она переволновалась из-за смерти Алексея Николаевича. Сейчас за твоей бабушкой присматривают специалисты, а завтра ты обязательно её навестишь, – Настя сжала его плечо и поднялась, чтобы заварить чай с мятой.

Протянув мужчине кружку с горячим ароматным напитком и поставив вторую для себя, девушка опять обняла его и сказала:

– Пей. Это чай с мятой, он тебя немного успокоит.

Никлос повернулся к ней и, посмотрев в глаза, несколько минут пристально изучал лицо Насти. Затем наклонился и, оставив практически невесомый поцелуй на её губах, едва слышно ответил:

– Спасибо.

Но в это простое слово вкладывалась огромная благодарность не только за заботливо предложенную кружку чая, а ещё и за её поддержку в трудный момент.

– Если хочешь, можешь переночевать у меня. Тебе не стоит оставаться одному. А завтра я могу съездить с тобой в больницу.

Настя только после своего предложения осознала всю абсурдность ситуации, которая ставила под сомнение её отношения с другим.

– Хорошо, – он сопроводил ответ, кивком головы, не переставая смотреть на неё.

Она поднялась с места и, предупредив, что ей нужно подготовить комнату, удалилась.

Никлос взял в руки чашку и, сделав глоток, задумался о том, как одна и та же девушка может вызывать столько разнообразных чувств: от желания придушить до желания не отпускать никогда.

Его очень удивила её забота, неравнодушие и участие, особенно после поведения в ресторане.

Настя вернулась переодетая в домашний костюм, когда он уже допивал чай.

– Комната готова, пойдëм провожу.

Никлос поднялся с места и пошëл вслед за ней.

"Неожиданно. Мужская комната, оформленная в чёрных, белых и серых тонах", – услышала она.

Увидев, как Никлос удивлëнно обвëл взглядом спальню, она пояснила:

– Это холостяцкая квартира моего отца, а в его бывшей спальне иногда ночует мой брат.

– Это объясняет её строгий и холодный интерьер, – усмехнулся он.

Настя открыла дверь в ванную:

– Полотенца на полке, зубная щётка на раковине. Спокойной ночи, Никлос, – она собиралась выйти, но мужчина поймал её руку.

– Насть, побудь со мной, пожалуйста, – ласково попросил он, снова вызывая волну мурашек по всему телу.

– Хорошо, – тихо ответила она и, подойдя к кровати, присела на край.

Он прошёл в душ и через несколько минут за дверью послышался шум воды.

Она не планировала настолько сближаться с ним, ей было проще, когда он считал её глупой сумасбродкой. Но сейчас что-то в глубине души отзывалось на его близость.

Услышав звук открывающейся двери, она автоматически подняла голову и, увидев его в одном полотенце, нервно сглотнула.

Ник был шикарен. Взлохмаченные полотенцем тёмные волосы, несмотря на приглушённый свет, переливались от влаги, как и короткая щетина, придававшая его лицу мужественность и строгость. Точëный рельефный торс, блестящий от капелек воды, покрывался небольшой порослью тëмных волос, которая, соединившись в единую полосу, уходила вниз под замотанное на бëдрах полотенце. И напряжëнные бицепсы рук, вызывающие томное желание почувствовать их на своём теле.

Бесстыдно рассматривая его, девушка не заметила пристальный взгляд голубых глаз.

"Твоё желание во взгляде возбуждает не меньше прикосновений", – услышала Настя его мысли.

– Хотел бы я так же рассматривать твоë тело, – еле слышно сказал Никлос.

– Прости, – она отвела взгляд и покраснела.

"Соберись, что ты творишь! Как будто никогда мужика не видела. Хотя, и правда, давно не видела, тем более такого", – думала Настя.

– Я не сказал, что мне не понравилось. Не волнуйся, я не стану к тебе приставать, пользуясь гостеприимством, – успокаивая её, сказал Никлос.

Она и сама была в замешательстве, не зная, как расценивать свою реакцию. Тело хотело его, а разум твердил уходить.

Он прошёл к кровати позади неё и, сбросив полотенце, нырнул под тонкое одеяло, чтобы не смущать Настю своей наготой.

– Я укрылся, можешь поворачиваться.

– Я, наверное, пойду спать, – робко произнесла она.

– Ты же обещала побыть со мной, – наигранно возмутился он.

Никлос похлопал по кровати рядом с собой, приглашая её, и, Настя неуверенно прилегла рядом.

– Можно задать тебе личный вопрос? – спросила она.

"Уймись, идиотка! Зачем тебе это?" – твердил голос разума.

— Ну, мы с тобой в одной кровати, думаю, ты имеешь на это полное право, – ответил он.

Настя не поддержала его шутливые интонации, и серьëзно спросила:

– Что случилось с твоими родителями?

Никлос заговорил лишь через несколько минут, когда Настя уже хотела извиниться и попросить не отвечать.

– Отца я никогда не знал и знать не хочу, а мать, родив меня, укатила в Италию с новым мужиком. У меня они есть, но для меня их нет, – грустно ответил Никлос, заставив девушку испытать вину за свою бестактность.