Когда расспрашивала Марко о мире вокруг штаб-квартиры, то получила ответ, что в свое время я сама выбрала совершенно безлюдную планету. Не ту, где все живое погибло – когда-то я оказалась в одном из таких миров и чуть не сошла с ума от давящего чувства безысходности, пропитавшего воздух. Нет, в этой версии вселенной если что-то и произошло с человечеством, так в очень далеком прошлом. Планета была населена животными, но не людьми. Таких миров в кольце очень и очень мало, но зато это давало гарантию, что никто никогда не найдет штаб, переместившись в этот мир по какому-либо сделанному тут якорю. Остров покидали только солдаты Мрака. Привести врага к нам мог настолько ограниченный список вещей, что оперативники следили за каждым предметом.

Я шла, погрузившись в свои мысли, и поэтому вздрогнула, когда Наста нарушила молчание и задумчиво произнесла:

– Ты даже не спросила меня хочу ли я поехать с тобой в Трест.

– А ты не хочешь? Это из-за Казимира, да? – всполошилась я.

– Нет, не в этом дело. Просто ты даже не спросила. Конечно, я пойду с тобой и очень хочу увидеть его глаза, когда мы заявимся к нему в кабинет. Но ты могла бы поинтересоваться.

– Прости… – растерялась я, – как-то настолько привыкла воспринимать нас как сестер… как одно целое, что совсем не подумала.

– Ничего. Я поняла, – ответила она, но я все равно чувствовала, что что-то не так, – и я еще не знаю, что по этому поводу скажет Том, – задумчиво добавила Наста.

Той ночью у меня случился первый приступ кошмара. Ибо сном это назвать было сложно. Я проснулась посреди ночи в липком поту, долго пыталась отдышаться и даже, кажется, еще слышала эхо своего крика.

Во сне на моих руках умирал Марко. Это было так жутко, безнадежно и неотвратимо, что я четко ощутила: случись такое наяву, то не переживу. Просто не смогу дальше жить. Я видела, как утекает жизнь любимого человека кровавыми потоками сквозь пальцы, и, обнимая, чувствовала, как его сердце совершило последний толчок и остановилось. Моя душа чуть не разорвалась пополам от горя.

С трудом досидела до утра, разбудила Насту, и мы стали собираться в дорогу. Грузить ее своими кошмарами я не решилась.

Часовой пояс в столице Треста серьезно опережал наш, а я хотела оказаться в там ближе к вечеру, но пока Казимир еще не покинул кабинет.

Мы с Настой материализовались в салоне самолета. Две фигуры в черных матовых доспехах и шлемах, чем-то похожих на форму полицейского спецназа из фильмов, не могли не привлечь внимание. Я огляделась и увидела, что на нас с выпученными от страха глазами смотрят все, включая застывшую со стаканчиком воды в руке стюардессу. Она так смешно и часто моргала огромными накладными ресницами, будто хотела взлететь.

– Это что? Небо? Там действительно облака внизу?! – не сдерживаясь громко и восхищенно спросила Наста, заглянув в ближайший иллюминатор. Пассажиров это напугало еще больше.

Я предупреждала ее о том, что мы будем путать следы и окажемся на борту гигантского аэроплана – слова самолет она не знала – но одно дело теория, а другое дело в реальности увидеть облака под ногами. В ее мире пассажирских аэропланов не существовала, а дирижабли, по размерам сопоставимые с авиалайнером, на такую высоту, конечно, не поднимались.

– Обещаю, мы еще с тобой слетаем. Просидим в креслах весь полет от начала и до посадки, но сейчас нам некогда.

Я подтащила ее за руку к стюардессе, но Наста все никак не могла отлипнуть от вида бесконечного синего солнечного неба вверху и пушистого как вата слоя облаков ниже крыла.

– Простите, я возьму? – задала я риторический вопрос моргающей коровьими ресницами девушке в форме и аккуратно забрала у нее стакан из рук.

Сделала шаг назад, чтобы не облить эту красивую форменную юбку, когда стакан упадет, покрепче схватила подругу за руку и нырнула в отражение воды, представив себе рынок Треста.

Даже если наше появление посреди базара кто-то и заметил, то не обратил внимания. Патрули мрака тут были не редкостью. Конечно, появляться рекомендовалось так, чтобы не возбуждать внимания у обычных жителей, ничего не подозревающих о ныряльщиках, но и излишние мифы про солдат в черном, способных возникать буквально из воздуха везде, где совершается преступление, тоже поддерживать не возбранялось. Я оглянулась и тут же увидела коллег в черной форме в конце торгового ряда. Поприветствовала их взмахом руки. Те отсалютовали в ответ.

Конечно, появляться тут было рискованно, если бы мы с Настой не надели глухие шлемы с тонированным забралом. В таком виде все солдаты Мрака похожи как братья близнецы, так что узнать нас не мог никто – ни наблюдающие от Треста, которые непременно тоже шатались по рынку, проверяя лицензии торговцев, ни даже свои из Мрака.

Медленно, как и положено патрулю, мы прошлись вдоль ларьков с товарами из далеких и близких миров. Экзотические животные, семена невиданных растений, книги на языках, существование которых и вообразить то сложно, и, конечно, оружие и одежда. Мужской и женский рай, привлекавший на рынок всех местных жителей, даже не подозревающих откуда берется такое разнообразие. Хотя, конечно, изрядная часть посетителей базара миров тоже состояла из ныряльщиков: часть продавала добычу, а другие закупались для дальнейших путешествий.

В разгар торгового дня тут было не протолкнуться, но перед нами народ расступался сам собой. Еще бы – патруль Мрака нервировал каждого, даже очень законопослушного продавца, да и вообще любого ныряльщика. Каждый, кто знал о существовании кодекса Красной Королевы, волей-неволей вспоминал о совершенных прегрешениях, самыми популярными из которых были несхлопнутые переходы – то есть те, которыми прошли только в одну сторону и до сих пор держат в натянутом состоянии – и контрабанда технологий в менее развитые миры. Продажа различных запрещенных веществ тоже жестоко каралась, но таких купцов на базаре не было. Чертова пыль приобреталась тихо, в темных узких закоулках ночной Праги.

Наста резко отпихнула в сторону особо навязчивого торговца, который, разглядев по округлостям формы, что перед ним девушка, сунул ей под нос какие-то цветные тряпки. Ну и попал под горячую руку. Подруга сегодня была очень зла. Даже тот мимолетный восторг, который она испытала в самолете не развеял ее паршивого настроения. Вчера она здорово поругалась с Томом, который сначала не хотел отпускать ее в Прагу одну, а потом настойчиво навязывался в попутчики. Проблема была в том, что с ним то шанс быть узнанными возрастал многократно.

Конечно, и Наста, и я в свое время были героинями светских хроник, так что будь мы без шлемов, нас бы непременно опознали и уже через полчаса местные папарацци тайком фотографировали бы аристократку Александру де Ротт, обладательницу ледяного сердца, о которое разбились надежды и матримониальные планы не одного знатного жениха, и ее подругу, небезызвестную даму высшего света Анастасию Рябушинскую, которая неожиданно заявилась в столицу в форме Мрака. Скандал, способный потрясти передовицы газет! Но, скрыв лица под шлемами, мы стали невидимками. Встретившись с нами взглядом, все отводили глаза.

Именно поэтому я не разрешила Насте взять с собой шпагу. По ней опознать бывшую мажорку, бившуюся на дуэлях с местной аристократией, было вообще проще-простого. Шпага то фамильная, передающаяся в роду матери. Ну и к тому же оружие все еще проходило как вещественное доказательство по следствию о покушении. Подруге даже кровь с нее стереть пока не позволили.

С Томом было все иначе. С нами то простой народ никогда не сталкивался, а обитатели светских балов на рынок захаживали редко. Его отлично знало полгорода. Личный секретарь регента, главы Треста, да и вообще всего Западного Королевства. Эта должность когда-то открывала настежь любые двери, едва не срывая их с петель, так что Тома легко могли опознать даже в шлеме – просто по голосу и походке. Если шпага Насты могла нас демаскировать теоретически, то Том был бы просто как яркий фонарь, зажжённый в темноте, или еще хуже – как толстый набитый купюрами кошелек, который неосмотрительно достали из кармана в криминальном районе.