Зарываюсь пальцами в его волосы и сама тянусь к его губам, целую, сходя с ума от его вкуса.

На мгновение отрывается от меня, парализует своим взглядом, а потом легко толкает меня в грудь. Падаю на мягкую, застеленную белыми простынями кровать, и он тут же накрывает меня своим телом, нависает надо мной.

– Я ни в чем не виноват, – глядя прямо в глаза, произносит он.

Я не хочу сейчас об этом думать, и не хочу, чтобы думал он. Притягиваю его к себе, обвиваю ногами, раскрываясь, доверяясь полностью в этом моменте.

– Возьми меня, Гер, – шепчу в его губы. – Плевать на все сейчас. Все потом.

Одной рукой расстегивает молнию на джинсах, снова впивается поцелуем в мои губы, вталкивает язык в мой рот и одновременно с этим таким же жестким, тягучим движением входит в меня на всю длину, отчего из моего горла вырывается крик.

– Блядь, – стонет он, уткнувшись лбом в мой лоб. – Моя девочка…

Еще один толчок, и я царапаю его плечи, бока, наполненная им до предела. Он растягивает меня почти до боли, не дает привыкнуть к своему размеру, не сдерживается. Внизу моего живота бушует пламя, мне так хорошо с ним, что, кажется, мне нужно всего немного. С рыком входит в меня, подхватывает меня за талию, меняя нас местами одним движением. Садится сам и усаживает меня сверху, крепко удерживая за бедра, вталкиваясь до основания.

– Герман… – в порыве какой-то не особо присущей мне нежности обхватываю ладонями его лицо, целую впалые щеки, острые скулы, горячие чувственные губы.

Он начинает двигаться быстро, выколачивая из меня стоны, сам стонет, не стесняясь, подводя меня к самому краю. Целует мои ключицы, держит крепко, полностью руководя и управляя моим телом, будто я кукла в его руках.

– Хочу, чтобы тебе было… хорошо… со мной, – выдыхает, прикусывает кожу на моей шее, сразу зализывает укус и втягивает в рот кожу до боли, до следов, до скручивающих пульсаций внизу живота.

Я выгибаюсь, содрогаюсь всем телом, напрягаясь, сжимая его внутри себя. Мои крики такие громкие, что их слышно даже там, высоко на небе, куда я взлетела и осыпаюсь там звездами. Волны оргазма накатывают одна за другой, не давая мне отдышаться, прийти в себя, разнося меня на части вновь и вновь.

– Ты… – он замирает во мне, пока мои пульсации почти не сходят на нет, выскальзывает из меня, вновь укладывает меня, дезориентированную и расслабленную, на спину. – Хочу почувствовать твой вкус.

Втягивает в рот мой сосок, ласкает его языком, прикусывает. Второй сжимает между пальцев, оттягивает, заставляя только что потухший во мне огонь разгораться вновь. Спускается поцелуями ниже к животу, обводит языком пупок, дует на влажную от его слюны кожу, заставляя меня дрожать.

– Гера, – снова выстанываю его имя, когда он подхватывает меня под попку, шире разводит мои ноги и проходится языком между моих складочек, собирая мою влагу.

Его стон звучит в унисон с моим. Я сжимаю простыню, упираюсь затылком в кровать, отдаваясь своим ощущениям, таким ярким, таким настоящим.

– Моя… – движение языком внутрь меня, – сладкая… – он ласкает мой клитор, и у меня почти темнеет в глазах, – девочка…

Быстрые умелые движения сбрасывают меня в очередную бездну, заставляют мою кожу покрыться мурашками, а меня стонать, кричать что-то бессвязное, что-то, чего не стоит говорить.

Я все еще пульсирую, когда он снова переворачивает меня, вталкивается в меня сзади, дергает меня на себя, прижимая лопатками к своей груди.

– Ты еще красивее, когда кончаешь, – все эти слова только заводят меня еще сильнее.

Закидываю руку за голову, цепляюсь за его шею, подмахиваю ему попкой. Он сжимает одной рукой мою грудь, вторую кладет на живот, давит так, что я еще отчетливее чувствую в себе каждый его толчок.

– Яна, – со стоном выдыхает он, и я чувствую, как он начинает дрожать внутри меня.

Всего несколько быстрых движений, и в меня выстреливает поток горячей спермы. Он чуть сдавливает мою шею, сжимает меня в своих руках до хруста костей, закусывает кожу на моем плече, и я меня разносит очередным оргазмом от его пульсаций внутри меня.

Мне кажется, я почти теряю сознание, почти теряю связь с миром. Задыхаюсь в своих криках, ничего не слышу, кроме его стонов и сбитого дыхания, ничего не ощущаю, кроме запаха его кожи и этого умопомрачительного секса.

Герман отпускает меня медленно, выскальзывает и позволяет опасть осенней листвой на кровать. Сознание возвращается не сразу. Я еще долго гоню от себя мысли, позволяя себе плыть в этой неге.

Он опускается рядом, прижимает меня к себе, целует в плечо. И это простое действие вдруг озаряет мой мозг. Чуть не всхлипываю, когда понимаю, какую ошибку я совершила. С такими мужчинами, как он, не получается просто поиграть в секс. Такие западают навсегда и сильно…

– Хороших снов, Яна, – раздается тихий шепот, а его дыхание шевелит мои волосы.

Ядов целует меня в шею, натягивает на нас плед и утыкается носом в мои волосы.

– Доброй ночи, Герман, – дрожащим голосом говорю я.

Мне снится наша первая недовстреча. Аня тогда слишком злилась, а я не понимал почему.

– Ты понимаешь, что произошло? – шипела она, куря одну за одной в окно моей машины.

– Что? – с искренним недоумением спрашивал я.

– Она отняла то, что принадлежит мне, Герман, – зло зыркнула она на меня. – Я его старшая дочь, но квартиру при этом он переписал на нее! Это нормально? Меня даже не упомнил в завещании, козел, блядь.

– Аня, – укоризненно покачал головой я. – Тебе мало моих денег?

– Я свои хочу, – выплюнула она. – Вон она идет. Ну сейчас я ей устрою!

Она выскочила из машины еще до того, как я успел что-то сказать, побежала куда-то. И тогда я увидел ее. Она была одета как с чужого плеча, волосы собраны в гульку на затылке. Но при этом абсолютно прямая спина, взгляд как у царицы. Как у Раи.

Аня подбежала к ней, начала что-то кричать, жестикулировать, а я смотрел только на нее. Она не повысила голос, даже когда Аня дернула ее за ремень сумки, но говорила так, что Аня шарахнулась от нее, как от прокаженной.

Яна тогда прошла прямо мимо моей машины, и я видел, как дрожит рука, которой она сжимала тот самый ремень.

– Уничтожу суку, – выпалила Аня, плюхаясь рядом на пассажирское сиденье.

– Хватит, – рыкнул я, и она сразу поняла, что стоит придержать коней.

– Ну чего ты, Гер, – она придвинулась, надула губки. – Я просто разозлилась, ты же меня знаешь.

А я смотрел в зеркало заднего вида, как переходит дорогу Шмелева Яна, младшая сестра моей жены Ани, и женщина, которая заняла все мои мысли на долгое время.

Первое, что я понимаю, еще до того, как открываю глаза, когда просыпаюсь, – что ее нет рядом. Ушла.

– Яна, – зову я, надеясь, что она просто пошла в душ, но никто не отзывается.

Одеваюсь, прохожусь по дому – никого. Не надо было с ней спать. Стало не лучше. Хуже. Во много раз хуже.

– Как давно она уехала? – спрашиваю у своего начальника охраны.

– На рассвете, Герман Евстафьевич, – мне кажется, этому мужчине неловко говорить со мной о ней. – Просила вам передать.

Протягивает мне сложенную бумажку, которую мне тоже неловко читать при нем. Иду в свой кабинет и только там разворачиваю записку. В ней красивым почерком выведено:

«Герман, с сегодняшней ночью мы явно погорячились. Было классно, но давай обо всем забудем. Если согласен, я готова продолжить соблюдать наш договор. А пока поехала забирать свои вещи. Яна.»

Погорячились. Просто шикарно. Сминаю записку и поджигаю ее коллекционной бензиновой зажигалкой прошлого века.

– Устал… – проговариваю себе. – Устал.

– А я тебе говорила, все тайное становится явным, – Рая без стука входит, усаживается напротив. – Что будешь делать?

– С чем? – не поднимая головы, спрашиваю я.

– С тем интервью, конечно же. Сейчас все накинутся на тебя, – она подкуривает той же зажигалкой, аккуратно ставит ее на место – уважение к старине у нас в крови. – У ворот уже отираются, мне звонили. Если они начнут копаться, то очень легко выяснят, что мы дали взятку, чтобы замять то дело.