Там, за углом, круглосуточный. Маленький ларек, набитый доверху товаром, где с трудом разворачиваются два посетителя, чтобы не нарушить личного пространства, но постоянно нарушают. Вода там точно есть. Какая хочешь: без газа, с газом и даже со вкусом лимона.

«Кстати, который час?» – Яна подняла глаза на круглый циферблат, украшенный ветками черного винограда.

«Что?» – сощурилась она.

Настенные часы отчего-то лишились стрелок.

«Господи, где они?» – девушка поднялась на пальцах и потрогала абсолютно ровный диск.

Что происходит? Яна подскочила к окну и взглянула на ночную Москву. Ее руки дрожали, отстукивая ногтями странный ритм по облупившемуся подоконнику. Город казался спящим. Хотя нет, спящим он мог показаться лишь заядлому оптимисту. Москва выглядела мертвой. Ни одного прохожего, ни одного автомобиля, ни одного горящего окна. Тусклые фонари озаряли широкий проспект, вдали кровавой меткой горел знак входа в метро. Яна попятилась, споткнулась о табурет и лишь благодаря тесной кухне в шесть квадратных метров удержалась на ногах. Минуя коридор она вновь была в зале. Рука сама потянулась к балконной ручке и мгновение спустя Сорокина почувствовала дыхание города. Ветер трепал пряди волос и тонкую футболку. Она перегнулась, стараясь увидеть ларек. Его вывеска покосилась, светодиоды нервно подрагивали, а вокруг ни души. Яна влетела обратно и подошла к тумбочке, где лежали таблетки, стоял стакан воды и покоился ее мобильный телефон. Она прошлась открытой ладонью по гладкой, лакированной и совершенно пустой поверхности.

«Где всё? Где телефон?»

От домашнего она отказалась, как только сюда въехала. Соседи? Что ж, попытать удачу явно стоило.

Не найдя ни обуви, ни сумки, ни верхней одежды, ни ключей, Сорокина вышла босиком на холодную лестницу.

«Как же отвратительно!» – Яна переминалась с ноги на ногу, рассматривая кривые окурки в пыльных углах.

Мизофобия? Нет, Сорокина не была столь категорична. Она могла даже пожать чужую руку или ухватить засаленный поручень, но босиком она ходила лишь у себя дома. Друзья посмеивались, наблюдая как Яна вытаскивает из рюкзака тапочки, приходя на очередной день рождения. Ее избранники озадаченно чесали затылок, рассматривая специальную пляжную обувь, в которой Сорокина зачастую даже купалась. Что говорить, она рассталась с Ярославом лишь потому, что тот по утрам любил пощекотать пальцами ног ее ступни! А в остальном Ярослав был отличный парень. Сейчас, несмотря на всю странность происходящего, Яна застряла в тесном пятне серого бетона. Один шаг, всего один, и ты сможешь нажать на прямоугольную кнопку звонка. Давай же, к черту фобии.

Звонок не работал. Яна посмотрела под ноги и облокотилась на железную ручку. Та подалась вниз, забирая язычок из дверной коробки. В тонкой щели показалась полная одежды настенная вешалка.

– Эй, есть кто? – крикнула Яна. – Живой… – уже намного тише добавила она.

Ответа не последовало. Свет из спальни озарял цветастые обои и протертый паркет.

«Нет, по нему точно не пойду! Пусть что хотят, то и думают…»

Яна осмотрела вешалку. Взгляд наткнулся на белоснежные тапочки в прозрачной пластиковом пакете.

«Из отеля, одноразовые!» – она быстро разорвала упаковку и сунула в белую махру босые ноги.

Закатив глаза, девушка облегченно выдохнула.

Она шагнула к открытой двери, оповещая о своем приходе. Но никто не отвечал.

Две кровати, две тумбочки, на полу пара мужских тапочек и темно-зеленый халат.

– Как странно…

Это слово Сорокина употребила вместо «страшно». Зачем лишний раз говорить о том, что и так секунду назад растеклось каплями холодного пота по телу и добавило слабости коленям.

Судорожно оглядываясь и пугаясь собственной тени, Яна вновь подошла к входной двери. Она осмотрела вешалку и, позаимствовав просторный бежевый плащ, вышла на площадку. Прислушавшись, Сорокина робко ступила на бетон, но, не выдержав напряжения, рванула вниз. Последний пролет, а потом десять шагов в темноте и она на улице. Перелетая через ступеньки, Яна заметила странную надпись, что появилась, по всей видимости, этим вечером.

«Спасите наши души…» – писал шутник, жирно зачеркнув букву «д».

Яна засмотрелась и подвернула ногу, но ухватившись за перила, миновала падения.

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять и я на улице! – судорожно шептала она, выставив вперед руки.

Однако, даже после десяти шагов ее руки подъездной двери не нащупали. Слева кто-то зловонно дыхнул. Даже не в щеку Яне, и не в макушку, а где-то выше головы.

– Одиннадцать, двенадцать, тринадцать… о господи, господи… – запричитала Яна.

Дрожащие пальцы коснулись холодной стали и, навалившись всем весом на ручку, Соронина вылетела на низкое крыльцо. Дверь медленно закрылась, оставляя за собой тайну жуткого дыхания.

Задыхаясь, Яна отбежала, но вскоре выпрямилась и осмотрелась. Пустые улицы, безжизненные окна такого знакомого ей двора. Хотя, едва ли знакомого – без тесно припаркованных машин это место выглядело совсем иначе. Оно неизменно напоминало детство, когда на весь многоквартирный дом в небольшом Усть-Илимске было всего 3 москвича.

Страх поутих и Яна зашагала мимо темных подъездов, ведь, чтобы тут не случилось, должен же кто-то еще остаться. Такой же напуганный, но уцелевший житель мегаполиса.

Дойдя до угла, Яна свернула с асфальта на вытоптанную в газоне тропинку – кратчайший путь до минимаркета. Обклеенная стикерами дверь пропускала электрический свет, и Сорокина прижалась к стеклу, стараясь разглядеть кассира. Пусто! Снова никого! Но на полу обернутые пленкой бутыли с минералкой, так почему бы не взять одну.

Дверь скрипнула и, задержавшись еще на пару секунд, Яна проникла внутрь.

– Эй, есть кто?

Она присела и высвободила бутылку Архыза.

– Есть кто? – Сорокина отвинтила крышку и нерешительно замерла.

Вдруг это розыгрыш? За ней наблюдают, а то, что Яна делает – откровенное воровство. Тишина! И так хочется пить. Архыз зашипел и выпустил первую партию газа.

– Не умирать ведь от жажды! – Сорокина пожала плечами и сделала первый глоток.

«Жажда, и вправду, мучила…» – прикинула Яна, осматривая наполовину опустошенную бутылку.

Что теперь? Возьмешь питьевой воды и домой? Но как же злодыханная тварь в подъезде? Да и не мешало бы узнать, куда все подевались.

Мгновением позже Сорокина снова оказалась на улице. Она перешла совершенно опустевшую Краснопрудную и взглянула на шпиль Ярославского вокзала. Куда дальше? Яна побрела мимо темных арок и потухших магазинов, и вскоре остановилась около «Шоколадницы», где еще в обед ела лимонный чизкейк. Сорокина прильнула к витрине, осматривая кафетерий, как друг у кассы мелькнула темная фигура. Яна подбежала и дернула за массивную деревянную ручку, дверь не поддалась. Припав к окну, она принялась стучать ладонями, пока в темноте не показалась пара красных глаз. Остолбенев, лишь секундой позже девушка попятилась и, наткнувшись на загородительный столб, упала на землю.

Существо быстро перебралось через столы и замерло по другую сторону панорамного окна. Черное обугленное тело выглядело неестественно тонким и, двигаясь с удивительной быстротой, совсем не походило на человеческое. Казалось, сердце Яны вот-вот выпрыгнет на асфальт, пока тварь перемещалась из угла в угол, пытаясь выбраться из кафетерия.

Опомнившись и вскочив на ноги, Сорокина рванула на противоположную сторону, но внезапно остановилась посреди огромного перекрестка. Куда бежать, и есть ли такие же существа поблизости. Взгляд напоролся на низкое здание спуска под землю, на крыше которого моргала кровавая буква «М».

«Туда?» – смутилась Яна.

В ходе последних событий, затея ей не сильно нравилась, но что, если люди прячутся именно там, под землей? Что, если Сорокина проспала апокалипсис, когда жителей города эвакуировали?

Яна неспешно подошла к мутным стеклам обшарпанных дверей. Длинные линии тусклых потолочных ламп указывали путь к эскалаторам. Из щели дунул сквозняк, что разгоняет поезд в подземных трубах, и в легкие влетел запах подземки. Человеку, никогда не бывавшему в метро, он вполне может показаться отвратительным. Однако для Яны, не мыслящей жизни без подземного транспорта, он казался милее проспектной свежести.