– А вы волк? Или медведь?

– Не могу вести с вами такие беседы, – холодно сообщил он. – Вам принести ноутбук, чтобы кино посмотреть? У господина Стерегова нет телевизора.

– Несите ноутбук, – мрачно согласилась я.

Вскоре у меня были и таблетки, и доступ к всевозможным сериалам и кино. И даже аппетит. Но отвлечься не выходило. Еще и ребра ныли и кожу пощипывало – крепко приложилась к мольберту Стерегова, но смотреть на свои повреждения желания не было. На фоне сериала легко было мусолить одни и те же вопросы: что здесь вообще происходит? как взрослый мужик может выйти из себя от одного тапочка, пусть и прилетевшего в голову? Тот, кого пристрелил Тахир, вряд ли рассвирепел от кислого молока в капучино. Или, может, Стерегов терпел меня весь день, а потом не выдержал и сорвался? Но зачем тогда он меня взял себе?

Когда внизу хлопнули двери, я вздрогнула и прислушалась. Было тихо. Ни звука, ни шороха. А если они сейчас все уйдут и оставят меня одну? Я подкралась к двери и выглянула в гостиную. Пространство освещала лишь невнятная нижняя подсветка, на полу дрожали блики от огня, горевшего в камине. И ни треска поленьев, ни запаха. Может, камин фальшивый?

Постояв немного в проеме, я скользнула босиком по коридору и ступила на лестницу, прислушиваясь. Но когда уже прокралась на самую нижнюю ступень, услышала уставший хриплый голос:

– Сюда иди.

Я влипла в стенку и заметалась взглядом по полумраку гостиной. Стерегов обнаружился в кресле. Он сидел, сгорбившись и уперевшись виском в кулак.

– Я сказал, сюда иди, – глухо повторил он. – Не беси, Марина. Я не трону.

Я медленно направилась к нему по широкой дуге. Он смотрел на меня ехидным взглядом.

– Как тапочки в меня метать, так ты смелая, – усмехнулся.

– Ну тогда ты еще подавал надежды.

Я встала в паре шагов, вжимаясь пальцами ног в длинный ворс шкуры.

– Так я подавал надежды? – оскалился Стерегов, хотя при свете огня я видела, как прорисовались вены у него на лбу.

– Ты можешь быть разным, – сложила я руки в карманы штанов. – Сейчас мне кажется, что у тебя где-то на чердаке есть волшебная роза с облетающими лепестками…

Стерегов вдруг рассмеялся в голос, запрокинув голову.

– Можешь пойти поискать, вдруг найдешь, – улыбнулся он широко.

– Что с тобой? – серьезно спросила я, завороженно глядя на него.

В свете странного камина его взгляд стал совсем темным и пугающим, глаза блестели нездоровым блеском.

– Ничего. Я все тот же.

– Если бы знала, что ты складываешься от тапочки в голову… – И я облизала пересохшие губы.

– То что? – оскалился он.

Становилось тяжело дышать.

– Я бы тебя убила еще в больнице.

Он только усмехнулся и перевел взгляд на огонь:

– Я не складываюсь от тапочек, Риша. Тут тебя ждет разочарование.

Сделать вид, что мне плевать на то, каким именем он меня назвал, стоило сил. Меня так звала в приюте одна дорогая сердцу женщина. Она была воспитателем, а я представляла, что она – моя мама. Я жутко ревновала, била других детей, если те отнимали у меня ее внимание…

– Но слабости-то должны быть?

– Не все слабости действительно являются слабыми местами, – устало откинулся он на спинку кресла. – Теперь ты понимаешь, что мое терпение лучше не испытывать?

– Будешь меня дрессировать быть послушной и брать еду с рук? – вырвалось у меня презрительное.

Нет, я безнадежна. Ни черта у меня не выйдет выведать!

– Меня это не интересует, – глянул он на меня с привычным раздражением. – Плевать, как ты будешь брать еду. Хоть с пола! И вали уже спать! Можешь замотаться в одеяло и снова порыдать!

– Да пошел ты, ничтожество! – выпалила я, развернулась на носках и пошлепала ногами к лестнице.

– Простудишь себе что-нибудь, буду лично колоть уколы тебе в зад, поняла?! – прорычал он вслед.

– Хрен тебе, а не мой зад! – выкрикнула я с лестницы.

– Вот и посмотрим!

– Тапочек выдай побольше!

И я хлопнула дверью его спальни, тяжело дыша. Что я делаю? Он же озвереет снова, а меня могут не успеть спасти.

Подумав, я принялась баррикадировать дверь – притащила тяжелое кресло, рядом поставила тумбочку и сползла по стенке, усаживаясь спиной к баррикаде. Все же спокойней, когда Стерегов в поле зрения. Но так он хоть не сразу до меня доберется.

Шло время, а дом все так же хранил безмолвие. С трудом поднявшись, я выключила свет и прокралась к балкону. Ничего воодушевляющего мне не открылось. Михаил зря в себя не верил. Сбрось он меня отсюда на мощеную камнем дорожку, и я вполне могла бы умереть.

Освещенная мутными фонарями лужайка сгущала мрак за пределами света. А там ничего даже не намекало на близость цивилизации. Черта с два меня тут найдут. И его тоже. Мы что, прячемся? А может, он Тахира так боится?

Я вернулась в спальню, укоризненно глянула на кровать… Нет, есть и плюсы в моем таком детстве. Никогда у меня не было ничего своего. Ни кроватей, ни одежды, ни мамы.

Я отвернула край одеяла и, забившись под него, уставилась в окно. Мечты утянули меня в несуществующую реальность, где за мной все же приходит Тахир. Все это сейчас кажется такой нелепостью! Ну как он может смириться и уйти? Я ведь пыталась его спасти. Но он только усмехается в своей манере: понимающе, снисходительно…

– Зря ты в меня не веришь, Марина, – слышу я тихое. Приподнимаюсь на кровати и не могу сесть, потому что сплю в объятиях Стерегова. А Тахир стоит у балконной двери и скалится. Зло, с горечью… – Я же не прощу тебе предательство, помнишь?

И он вдруг обращается в жуткого монстра и кидается на меня…

Я подскочила на кровати от собственного крика и грохота.

– Открой, твою мать! Что с тобой?!

Но мне так и не удалось пошевелиться, пока Стерегов не вынес дверь вместе с моей баррикадой. Тумбочка отлетела к кровати, кресло кувыркнулось к стене. Он влетел в спальню и бросился ко мне:

– Чего ты орешь?! – откинул одеяло и притянул рывком за ноги к краю кровати.

– Пусти… – прохрипела я, дрожа, но в глазах вдруг защипало, и я расплакалась.

Он неодобрительно глянул на меня исподлобья, потом отвел взгляд, поднялся и ушел. А я осталась в темноте один на один с ночным кошмаром. Как же все это показалось реально! На какие-то доли секунды я почувствовала себя в его когтях. Плоть порвалась от одного рывка его зубов, и я захлебнулась кровью…

Но тут щелкнул светильник у кровати, и Стерегов поставил на тумбочку чашку.

– Чай. С мятой, – процедил он. – Что случилось?

– Кошмар, – хрипло выдохнула я, не в силах пошевелиться.

Не знаю, что перевернулось сейчас в этом мире, но Стерегов с чаем при теплом свете торшера показался мне неплохой компанией. Мне не хотелось, чтобы он уходил.

– Пей чай, – пробурчал он и вдруг сам подал мне чашку. – Грей руки.

Я проследила, как он опускается на край кровати и роняет голову на ладони.

– Разбудила?

– Да, – неожиданно спокойно признал он.

«Так тебе и надо», – чуть не вырвалось у меня, но язвить не хотелось. Я прихлебывала чай, заполняя комнату раздражающим звуком, а Стерегов глядел куда-то в окно.

– Почему твой огонь в камине не трещит и не пахнет? – тихо спросила я.

– Аллергия на дым, – рассеяно отозвался он. – Специальные бревна без дыма не воняют, но и не трещат.

– Ну и зачем ты мне это рассказываешь? – усмехнулась я. – Остается только зажечь спичку и сунуть тебе в нос…

– Изобретательница из тебя никудышная, – покачал он головой.

– Если хочешь поспать на своей кровати, я могу спуститься в кресло у глухонемого камина…

Он вдруг повернул ко мне голову и сузил глаза, будто я сказала что-то из ряда вон или заклинание какое-то произнесла, и он вот-вот превратиться в человека…

Но ни в кого Стерегов не превратился, к счастью. Его губы дрогнули в усмешке. Он поднялся и кивнул мне следовать за ним:

– Пошли со мной.

– К-куда? – насторожилась я.

– Все равно уже никто из нас не уснет, – обернулся он от двери. – Тапки надень. Жду тебя в кухне.