– Подожди! Дай отгадаю. Смерть, да? Нарушу – меня убьют?
Глаза Джексона полыхнули так яростно, что меня будто ледяной водой окатили из ведра.
– Если ты находишь наш разговор смешным или несерьезным…
– Нет, извини, просто… Мне кажется, что правилам вашим следуют, чтобы их не убили.
Мой собеседник подался вперед и качнул головой.
– Правилам наши следуют, потому что сами выбрали, кем быть, где работать и кому подчиняться. Потому что живут по принципу доброй воли.
Я потер лоб пальцами, пряча глаза за ладонью.
Я не понимал логику Джексона. Я действительно ее не понимал! Я не принимал его аргументы, потому что они не казались мне весомыми! Я не понимал, как он так выворачивал мои вполне логичные умозаключения, что я чувствовал себя тупицей!
– Ладно, что там за третье правило?
– Торопишься?
– Ничуть.
Взгляд Джексона стал насмешливым.
– Скажи, ты УВЕРЕН, что хочешь присоединиться к нам? Что ты действительно хочешь работать со мной и моим отрядом, что не забудешь причины, по которым пришел ко мне.
Я ответил, не раздумывая:
– Да.
Джексон склонил голову набок.
– Ты уверен, что твои причины – веские, а цели стоят того, чтобы к ним идти?
Я усмехнулся, вспомнив странный разговор в той комнатке в баре.
– Да.
– В таком случае, я должен спросить – готов ли ты оставаться с Гильдией до конца, ее или твоего?
Мужчина подался вперед, складывая руки на темной столешнице.
– Это третье правило, Дэниел. Если ты вступишь в Гильдию, если пополнишь ряды людей, живущих по доброй воле, работающих в организации по призванию, а не долгу, пришедших, как и ты, по своим причинам и со своими желаниями, ты не сможешь покинуть их ряды. Отгадай, что с тобой сделают, если попытаешься.
Усмешка скривила губы Джексона, но не тронула глаза.
Я ошарашенно замолчал, хотя ответ был очевиден. Убьют, конечно же.
Мой собеседник выглядел так, словно сказал самую банальную на свете вещь, типа: небо голубое, вода мокрая, трава зеленая, тебя убьют, если попытаешься свалить.
Я кашлянул, прочищая горло.
– Выходит странно.
– Странно?
Я медленно кивнул.
Странно – это мягко сказано. Третье правило Гильдии гласило – ты, конечно, приходи к нам, вступай в профсоюз, работай на нас, но знай – мы тебя не отпустим! А если захочешь уйти… что ж, мы тебя предупреждали.
– А как же добрая воля? Или НА ЭТО доброй воли нет?
– Есть.
Я озадаченно нахмурился.
– Но ты сказал…
– Все дело в том, что не по доброй воле наши парни пытаются покинуть Гильдию. Как ты думаешь, почему они начинают жалеть, вступив в наши ряды?
Я угрюмо промолчал. Джексон посмотрел в окно.
– Причины, по которым вольники пытаются покинуть Гильдию, связаны чаще всего не с доброй волей, а с чувствами. Со страхами. С тем, что их моральные устои, продиктованные и навязанные обществом, ломаются, рассыпаются трухой, прогнившие до основания. Фрилансеры, взявшие на себя принцип доброй воли, принимают огромную ответственность – не просто жить так, как они хотят ПО ДОБРОЙ ВОЛЕ.
Он усмехнулся.
– Быть тем, кто волен думать, делать и жить так, как хочет он. Без продиктованных догматов, без навязанных канонов. Это невероятно сложно – жить, когда не в ком искать пример, не у кого спросить, как правильно. Я давно в Гильдии. Так давно, что уже и не помню, каково это – жить без нее. Многих парней повидал за эти годы. И жить ВОТ ТАК, безоговорочно по доброй воле, способны немногие. Лишь те, у кого есть цель. Сильная, стоящая трудов, пота и крови. Кто-то хочет сбежать из плена общественных догматов, кто-то – найти себя. А кто-то…
Он пристально посмотрел на меня.
– …ставит целью свое раненое эго и говорит, что хочет восстановить честь.
Я нахмурился.
Очень тонкий намек, спасибо, принято.
– Нет ни одной цели, которую невозможно было бы…
– Именно поэтому я и думаю, что цель – слабый ориентир.
Я устало вздохнул.
«Да ты сам себе противоречишь!».
«Просто ты тупой и чего-то не понимаешь…».
Джексон откинулся на спинку офисного кресла.
– Люди приходят к нам, считая, что Гильдия, командир и отряд – орудие для достижения цели. И раз цель достигнута, то и в орудии больше нужды нет! Я сделал, что хотел, спасибо за помощь, я пошел. Разве это справедливо?
Мужчина скрестил руки на груди. Мы не разрывали зрительный контакт так долго, что у меня начали слезиться глаза. А в голове моей тем временем кипели дебаты, такие горячие, что у меня, кажется, поднялась температура. Хотя, скорее всего, это от крови, которая ударила в голову мощным напором.
«Не сможешь покинуть их ряды. Вечная служба».
«Не иди на это! А вдруг в один день тебе захочется мирной жизни?!».
«А если не захочется?!».
«Да ты с ума сошел! Нельзя знать наверняка, захочешь ты остаться в гребаной Гильдии ДО КОНЦА СВОИХ ДНЕЙ или нет!».
Я прокручивал в голове наш предыдущий разговор. Обещания, которые так запали в душу. Каждое его слово. И каждый его удар.
Я вспомнил Аарона и остальных парней. И чувство принадлежности, хоть и косвенной, к их отряду там, в баре. И уверенность Мартина в том, что я скоро к ним присоединюсь. Слова Аарона насчет воина внутри меня.
«Вот оно, то самое “но”, которое выбило почву у тебя из-под ног Дэнни. И что ты будешь с этим делать?!».
Я осмысливал каждое сказанное Джексоном слово, каждый его аргумент… и понимал, что, в общем-то, согласен с ним.
Очень странные торговые отношения между двумя сторонами выходят. Какое-то паразитическое отношение к людям, к которым ты присоединился. Ведь ты пришел сам! Да, по своим причинам, да, со своими целями. Но пришел-то сам! Тебя никто не заставляет к Гильдии присоединиться, даже если тебе помощь нужна!
Я выпрямился и отрицательно мотнул головой.
– Нет, Джексон, несправедливо. Но…
– Здесь не может быть «но».
Он указал взглядом на дверь.
– Через эту дверь прошли сотни людей. И каждый из них, услышав это правило, даже не попытался задуматься, в отличие от тебя и тех, кто вошел в наши ряды. Услышав, что они не смогут уйти, люди считают, что их гонят в капкан. Но они не думают о том, сколько времени, сил, человеческих и материальных ресурсов потратит Гильдия, чтобы помочь им стать теми, кем они хотят. Получить то, чего они так желают.
Мужчина снова подался вперед.
– И каждый из них верит, что их великого вклада будет достаточно. Они послужат Гильдии лет десять – и расплатятся с долгами.
Губы Джексона растянулись в жуткой ухмылке.
– Скажи мне, Дэнни, сколько лет службы стоит твоя честь? Сколько стоит новая жизнь? А сколько стоят люди, которые будут рисковать собой, защищая и прикрывая тебя? Сколько стоят жизни тех, кого не сумеешь прикрыть ты?
Каждое слово вбивалось в мой мозг и приносило почти физическую боль. Но, дьявол раздери эту Гильдию, все, что он говорил, было справедливо!
Глаза мужчины полыхнули от злости.
– Гильдия – это то место, где каждый, кто достаточно тверд духом, крепок верой и упорен, найдет свое место. Это не просто работа – это образ жизни. И если ты не готов к этой жизни – выйди из этого зала так же, как зашел, вслед за сотнями других. Забудь про этот разговор. И не смей возвращаться. Я лично прикончу тебя, если увижу на пороге этого здания.
Я даже не похолодел, несмотря на то, что Джексон говорил серьезно. Кажется, я начинал привыкать к тому, что здесь постоянно угрожают смертью…
– Если ты решишь присоединиться к нам, эти три правила должны стать уставом твоей новой жизни. Поверь мне, Дэниел, совсем скоро ты будешь рад тому, что в твоей жизни есть хоть какие-то правила.
В зале повисло молчание. Джексон снова обратился в гребаную статую и наблюдал за мной с холодным спокойствием. А я думал. Думал. Думал. И даже не понял, когда все внезапно встало на свои места. Все стало слишком понятно.
Тихий голос прошелестел в моей голове:
