Я раздраженно поморщился.
Даже мой внутренний голос постоянно меня поучает! Действительно, может, стоит думать поменьше?!
«Главное, вообще не перестань, кретин…».
«Заткнись».
Я вошел в блок и поднялся по лестнице, роняя дождевые капли на бетонные ступеньки. В прохладном помещении подъезда я в полной мере ощутил, что промок до нитки и конкретно замерз, поэтому поднимался так быстро, как мог.
На лестничной площадке третьего этажа валялись чемоданы и выпавшая из них одежда, судя по ярким цветам, женская.
«Сексист хренов…».
«Замолчи, умоляю!».
Из-за одной из дверей раздался мужской крик:
– Даниела, прекрати мне врать! У тебя кто-то есть.
Я зажал рот ладонью, чтобы не расхохотаться в голос, и открыл дверь в свою квартиру.
«Что он такого сказал в домофон?! Вот придурок! И он же меня прикрывать будет!».
Будет. Точно будет. Хорошо бы понять, что он умеет. Все они.
Я с предвкушением ждал новой встречи с отрядом Джексона. Слова почти незнакомых мужчин грели душу: скоро присоединишься, идеально дополнишь.
Дьявол, это очень приятно, НЕВЫРАЗИМО приятно знать, что кто-то хочет быть в твоем обществе. И не просто быть – работать вместе, прикрывать тебя и доверить тебе прикрывать себя.
Я скинул куртку, стянул с себя мокрую одежду и прошел в ванную комнату. Задержавшись на мгновение перед зеркалом, криво улыбнулся.
Кажется, я давно не видел себя таким довольным и уверенным в себе. Глаза сверкают, на губах – счастливая улыбка, плечи расправлены, идеальная осанка.
«Красотка ты наша смазливая».
Я долго стоял под теплыми струями воды, смывая холодный дождь и остатки переживаний. Когда я выбрался и обернул бедра полотенцем, кафель покрыли бисеринки воды, а зеркало запотело. Я смахнул с него влагу ладонью и уставился на два круглых шрама на месте дырок, оставленных пулями Грина.
Я вспомнил рассуждения моего первого доктора на тему того, насколько сильно мне повезло.
В груди заворочалась злость. Оскал растянул губы. Глаза полыхнули от ярости.
«Мне то, может, повезло. А вот ты, Грин, пожалеешь, что не прикончил меня».
Стряхнув воду с волос, я прошел в спальню и едва успел натянуть штаны, как раздался громкий сильный стук в дверь.
Я вскинул брови, выглядывая в коридор.
Аарон?
Стук повторился. Такой же сильный и уверенный.
Наверняка. Это мог быть только он.
Я прошел через коридор и дождался, пока мужчина постучит снова. Потом хищно улыбнулся, распахнул дверь и пропел – жутко фальшиво, но я старался:
– Мы же только что расстались! Ты успел…
И моментально заткнулся. Моя челюсть упала на пол с таким грохотом, что, кажется, даже соседи перестали ругаться. Хотя их вопли скорее всего заглушил гул крови в ушах.
Полыхающие от ярости глаза Алессандры сузились.
– Я не помешала?
Я отрицательно мотнул головой. Девушка кивнула.
– Отлично.
Она пихнула меня обеими ладонями в грудь и прошла в квартиру. Я отступил, не ожидая такого напора от миниатюрной девушки, и пробормотал:
– Да, конечно, добро пожаловать.
Я закрыл дверь и медленно повернулся к поздней гостье. Первый шок прошел, и сердце заколотилось так, словно пыталось дыру в грудине пробить.
Алессандра буравила меня взглядом. Ее губы были плотно сжаты, и вообще – весь ее облик кричал: я тебе сейчас по шее надаю, засранец!
Она промокла насквозь. Вода с каштановых волос текла на плечи, капала на пол. Бежевое теплое пальто потемнело. Белая блузка прилипла к груди, став почти прозрачной.
Я невольно сглотнул, разглядывая контур красного бюстгальтера.
– Я… Ты промокла… Я… Сейчас. Я дам тебе… Секунду.
Я осторожно обошел ее, обоснованно опасаясь внезапного нападения – выглядела Алессандра воинственно – и юркнул в ванную комнату. Захлопнув за собой дверь, уперся руками в раковину и прикрыл глаза, пытаясь сладить с дыханием.
«Какого черта?! Что она тут забыла?!».
«Какая разница?! Позаботься о ней!».
Я схватил полотенце и вышел в коридор. Алессандра стягивала с себя мокрое пальто, и я снова скользнул взглядом по прилипшей к груди блузке.
«И хочется жить без мата, но…».
Девушка забрала протянутое полотенце, не улыбнувшись. Она упрямо молчала, сжигая меня взглядом и явно предоставляя право начать диалог. И я осторожно начал:
– Что ты тут делаешь?
Она раздраженно цокнула языком, промокая волосы.
– Я не знаю, Дэнни! Шла мимо и решила зайти, проверить, жив ли ты!
Я удивленно вскинул брови.
– А что со мной могло…
– КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ИГНОРИРУЕШЬ МОИ ЗВОНКИ?!
В меня полетело мокрое полотенце. Я успел перехватить его, пока оно не шлепнуло меня по лицу.
– Я не…
– ДЭННИ СТОУН! ТВОЮ МАТЬ!
Мои брови взлетели еще выше, когда девушка уперла руки в бока. Ее губы скривились в оскале. Она шагнула ко мне и довольно ощутимо ударила кулаком по груди.
– ТЫ – НЕБЛАГОДАРНАЯ СКОТИНА!
Я охнул и отступил, выставляя перед собой руки с полотенцем.
– Алессандра…
– ЗАМОЛЧИ! ТЫ – СВОЛОЧЬ!
Она снова шагнула ко мне, и я начал позорное отступление. Я шел спиной вперед и надеялся не врезаться в стену затылком.
«Какого хрена?! Какого хрена она тут забыла?!».
«По роже тебе надавать хочет – не очевидно?».
Алессандра толкнула меня в предплечья.
– Неужели за ЦЕЛЫЙ ГОД я не заслужила хотя бы ТОЛИКУ УВАЖЕНИЯ?! Неужели я не заслужила хотя бы того, чтобы ты ответил на МОЙ ЗВОНОК!?
– Алессандра! Я не знал…
– ДА ПОШЕЛ ТЫ!
Она схватила полотенце и рванула на себя. Я выпустил его, и девушка швырнула мокрую ткань на пол.
– ПОШЕЛ ТЫ, СТОУН! ТЫ НЕ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ ВСЕГО ТОГО, ЧТО Я СДЕЛАЛА ДЛЯ ТЕБЯ! НЕ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ! СУКИН СЫН!
– Алессандра, послушай…
– ЗАТКНИСЬ, СТОУН!
Я вошел спиной вперед в спальню, все еще отгораживаясь от гостьи блоком из выставленных перед собой рук.
– Алессандра… Эйс…
– НЕ СМЕЙ МЕНЯ ТАК НАЗЫВАТЬ! ТАК МЕНЯ НАЗЫВАЮТ ДРУЗЬЯ, А ТЫ… ТЫ…
Она хрипло выдохнула и замахнулась. Я отпрыгнул назад, страшно жалея, что снял квартиру с одной-единственной комнатой и крошечной кухней – спрятаться было негде. Только если в ванной запереться…
«И что, ждать, пока она успокоиться?! Какой же ты кретин, Стоун!».
– Я переживаю за тебя! Волнуюсь: как ты там, нашел ли врача, хороший ли у тебя врач, идешь ли на поправку?! А ты… Какой же ты кретин, Стоун!
Алессандра рванула вперед, явно намереваясь хорошенько меня отделать, но я вывернулся. Я перехватил ее левой рукой за запястье, развернул и прижал спиной к своей груди. Обхватив ее обеими руками, я приподнял ее над полом и тут же пожалел. Девушка лягнула меня задником ботинка по ноге.
Я охнул от боли и поставил ее на пол, все еще прижимая к себе.
– Алессандра, чтоб тебя…
Истеричный вопль иглой вонзился в барабанные перепонки:
– Отпусти меня! Я тебя придушу! Я тебя в бараний рог закручу!
Я прижал к себе девушку изо всех сил, пытаясь утихомирить.
«Только не истерика! Только не истерика!».
Я ненавидел женские истерики. Как и бесчисленное множество мужчин, я впадал в ступор, не зная, что предпринять.
Я почти взмолился:
– Детка, пожалуйста!
– ДА ПОШЕЛ ТЫ К ЧЕРТУ СО СВОИМ «ДЕТКА»!
Я застыл на мгновение… и захохотал. А ведь я говорил ей то же самое когда-то!
– ТЫ СМЕЕШЬСЯ НАДО МНОЙ?!
Алессандра взвыла и ударила меня затылком в лицо. Я вскрикнул от неожиданности и выпустил ее, прижимая пальцы к рассеченной губе и морщась от боли.
Я успел увернуться от кулака, направленного в мое лицо, и снова перехватил ее за запястье.
– Дьявол! ПРЕКРАТИ!
Я перехватил второе запястье девушки, задрал руки над ее головой и потащил к стене. С достаточной для того, чтобы ненадолго выбить из нее дух, силой я прижал девушку к стене своим телом. Она глухо вскрикнула и замерла, прожигая меня взглядом.
Ее лицо исказилось от ярости. Губы изогнулись в совершенно не женственном оскале. Широко распахнутые глаза горели огнем преисподней. Щеки раскраснелись. Обтянутая мокрой тканью грудь часто вздымалась
