Лучше бы она крикнула какую-то гадость, швырнула в Игоря подушкой, что-то еще сотворила…

Когда противник ведет себя как равный, воевать можно. Обижать слабого и несчастного – у Залесского не поднялась бы рука.

– Могу сам открыть. Мне не сложно.

Да. Это могло выглядеть как попытка извиниться. Могло не выглядеть. Игорь испытывал нехватку воздуха.

Распахнул створки, которые не так давно были закрыты. Посмотрел в ночную темень… Там, на улице, было очень хорошо. Тихо, спокойно, свободно…

– Может, выйдем, прогуляемся?

Усилием воли держался рядом с подоконником. Безбожно тянуло туда, к постели, на которой сидела скромная сиротка. Никогда бы не догадался, что под этой личиной прячется такой горячий темперамент и характер, достойный взрослого, серьезного бойца.

– Я почему-то думала: когда ты вернешься, станет немного веселее… Будет, с кем пообщаться…

– С чего ты взяла? У нас нет ничего общего. И вряд ли будет. – Смешная. Общаться она собралась.

– Тем не менее, ты уже в третий раз заходишь в мою комнату… И весь вечер я разговариваю только с тобой. – Уголки ее губ чуть дернулись, а глаза оставались печальными. Кристина смотрела куда угодно – на свои босые ступни, на потолок, на стены, – только не на Залесского.

– Почему ты не уезжаешь к себе? Неужели с моим отцом так увлекательно, что невозможно его покинуть?

– Я там одна совсем. Пыталась. Но это невозможно: на что ни посмотришь, все напоминает о маме и папе. Я там рыдала сутками, никак остановиться не могла.

Ее голос звучал без надрыва. Обыденно и спокойно. Либо уже пережила и приняла, либо опять притворялась.

– А здесь веселее? Или отец разрешил приглашать гостей?

Он болезненно поморщился, представив толпу озабоченных идиотов, окружающих Кристину. Если отец и позволил творить хоть что-то подобное, Игорь в любом случае должен был это прекратить!

– Мне не о чем теперь говорить с друзьями… – Девушка тихо пожала плечами. Короткий, непонятный взгляд на Залесского, и она снова уставилась куда-то в стену. – Они почему-то стараются сделать вид, что ничего не случилось. Что жизнь продолжается. А я не могу притворяться, что все хорошо…

Игорь ни на секунду не сомневался, что приближаться к девушке нельзя. Категорически. Это просто опасно для них обоих.

А ноги сами упорно двигались туда, куда совсем не надо было.

Уселся рядом. Сам себе поражаясь, протянул ладонь к округлым коленкам – промахнулся, чуть поправился – погладил плечо Кристины.

– Это пройдет. Я знаю. Все проходит.

Тяжелый прерывистый вздох в ответ. Отчаяние в бездонных глазах…

– Но тебе нужно быть среди людей. Чем-то заниматься. Если закроешься в своей раковине – свихнешься.

Банальные фразы. Смешные в своей бесполезности. Когда-то сам Игорь готов был бить по роже тому, кто рисковал нести что-то подобное. А сейчас не мог сочинить ничего лучше.

Пугал девчонку возможным сумасшествием… И не хотел себе признаваться, что у самого с громким треском отрывается крыша. Еще немного – и полетит куда-то.

Нужно было уходить. Оставить ее в покое. Позволить сходить с ума, болеть, лечиться, находить себе новых поклонников, выходить замуж – да что угодно делать, только бы подальше от него, от Игоря.

Вместо того, чтобы послушаться голоса разума, Залесский протянул к Кристине вторую руку. Обхватил ее колени, дернул на себя.

– Эй, ты что делаешь? – Он застал врасплох девушку, до того убаюканную его мирным тоном. Она трепыхнулась, было, но без особой пользы. Не успела даже дернуться как следует, как уже оказалась в его объятиях.

– Тшшш. Не паникуй. Ничего не сделаю плохого.

Маньяк. Реальный маньяк же! На все готов, на любую глупость, лишь бы снова к девчонке прикоснуться!

Полной грудью вдохнул только после того, как усадил ее на колени. Устроил подбородок на девичьей макушке, не до конца просохшей, пахнущей шампунем и какой-то горчащей свежестью.

Она вся сама была – сплошная свежесть и горечь. Только не подозревала даже, как сильно будоражит мужское естество. Скукожилась, сгруппировалась в какой-то жесткий, испуганный комочек.

Игорь осторожно погладил ее на спине – девушка вздрогнула. Еще больше напряглась и застыла. А ведь казалось, что больше – невозможно.

– Не бойся.

Она, конечно же, не услышала. Или услышала не так, как надо. Задрожала всем телом, а не успокоилась.

– Когда матери не стало, мне очень хотелось, чтобы кто-то вот так же пришел вечером и погладил меня по голове.

Хрен знает, зачем он говорил и делал это. Раньше даже в голову не приходило произнести вслух подобное.

Кристина еще раз вздрогнула и застыла. Но теперь по-другому: не как каменное изваяние, а как зверек, прислушивающийся к чему-то важному, готовый в любой момент сорваться с места и забиться в норку. Одна незадача только: норки своей у девушки не было. И убежать она не смогла бы.

– Если бы я знала… – Еле уловимый, едва различимый шелест послышался. Не будь Игорь так сильно сосредоточен на ней, ни за что не разобрал бы ни слова.

– Если бы я знала, – Кристина облизнула губы, приподняла голову. – Я бы обязательно к тебе пришла и попыталась помочь. Хоть как-нибудь…

– Я бы тебя и на порог не пустил.

Ее чуть тряхнуло. Так, если бы Кристина усмехнулась про себя…

– Я бы тебя тоже не пустила. Но ты же не спросил…

– Я никогда не спрашиваю. Делаю то, что считаю нужным.

Его ладонь уже вовсю бродила по девичьей спине, пальцы незаметно изучали хрупкие позвонки, обводили ребра. Кристина, занятая разговором, либо не замечала этого, либо принимала как должное.

– Хороший подход. Мне нравится. Надо попробовать так делать тоже…

Он вроде как усыплял ее бдительность и успокаивал. Оказалось, что все происходило с точностью до наоборот: он пропустил ту секунду, когда теплые мягкие губы прикоснулись к его собственным. Нежно, осторожно, аккуратно… И неотвратимо.

Глаза не хотели открываться. Веки, словно присыпанные песком, горели. Бессонная ночь давала о себе знать…

Уснуть бы, спрятаться от всего, хотя бы на пару часов, убежать от реальности… Но сознание неумолимо возвращало в события вчерашнего дня.

Обхватив голову, Кристина застонала. Яркие вспышки воспоминаний – как эпизоды из кинофильма – делали больно.

Этот глупейший поцелуй… Залесский ведь не давал никакого повода! С чего она решила, что мужчина от нее чего-то хочет? Просто пожалел сиротку! Вспомнил, как было плохо самому, и пригрел!

А она уже себе что-то такое придумала… Полезла к нему с объятиями, за шею обняла…

И все же, было невыразимо сладко вспоминать, как его губы приоткрылись, позволяя ей творить что-то невозможное. Она ведь все свои умения и знания вложила в это! Сначала гладила его рот своим, легонько уголков касалась… Делала все так, как тысячи раз представляла в своих мыслях!

И ведь получилось, кажется. Получилось же! Игорь не отвернулся, не отпрянул, не прогнал!

Так же, как она, затаил дыхание и ждал. Ждал продолжения. Позволил устроиться так, как ей было удобно: верхом на его коленях, и руки свои не убирал, придерживал, чтобы Крис не упала.

И держал так крепко, словно она была самой главной его драгоценностью. Чем-то крайне важным и необходимым. И сам целовал ее так жарко, голодно, увлеченно…

Заплетался пальцами в ее волосах. Гладил шею. Терся пахом об нее, да так, что сомнений не оставалось – он хочет того же, что и она сама…

Втягивал язык, облизывал, играл с ним, прикусывал ее губы и шею…

У Кристины даже сейчас колени подрагивали, мышцы бедер сводило, опаляло внутренности жаром от этих стыдных воспоминаний… Она предлагала ему всю себя, а он ведь не отказывался!

А потом внезапно остановился. Легко, словно тумблер переключили. Оторвал ее губы от себя, руки с плеч своих убрал. Снял с коленей.

Уложил под одеяло, как маленькую… Кристина даже противиться не могла, настолько ее вышвырнуло из реальности. Послушно легла, кивнула, когда Игорь пожелал спокойной ночи…