– Красивая…

Я убираю черный, распавшийся локон с высокого лба и еще раз смотрю в ее пустые глаза. О чем она думала, интересно? Знала ли?

– Красивая, – повторяет эхом мою фразу Толик.

– Обычная, – хмыкает молоденькая девушка, стоящая позади меня. – Ничего особенного!

Сейчас Даша бросила эту фразу даже слишком обиженно. Я только рад, что мой комплимент не совсем живой девушке задевает эту вездесущую Романову! Думает, нахваталась азов в своих книжках, и уже великая сыщица?

А вот мой напарник Толик, с лицом помятого бульдога, только растягивается в улыбке. Он любит наши вечные перепалки. Ему бы ведро попкорна и он век смотрел, как сериал, нашу искрометную ругань с Дашей.

Весь его вид будто говорит: «Давай, Никита, покажи девочке класс!»

Я круто разворачиваю и утыкаюсь носом прямо в два пытливых каре-зеленых глаза. Смотрю в это «болото» и растягиваюсь в надменной улыбке.

– У «обычной», Романова, такого колье и прочих побрякушек не было бы. Вот у тебя есть такие цацки, а?

– Нет. И что? – задрав курносый нос, ухмыляется в ответ.

Она знает, что я – звезда. А зависть, тем более на рабочем месте, никого не красит. Ну, или второй вариант. Влюбилась в меня, дурочка.

– А то, что «обычная» – это ты, Дашенька! А вот она, – я снова убираю упрямый локон с безжизненного лица. – Она – красивая дорогая женщина. Хоть и безнадежно мертвая!

Малышка Романова не любит, когда я ее не замечаю. А для меня все эти вздорные обиды – как бальзам.

Она меня не волнует. Такие стычки между нами сто раз на дню. Вернется. Покрутится возле парней, что снимают отпечатки с телефона Вероники, и придет, чтобы поделиться своими умными версиями кто же убийца.

Вижу, Даша смотрит, как наш Гена обмахивает специальной кистью край пустого бокала с вульгарной красной помадой. А вот у Шумской помады на губах нет. Случайно ли?

Мне на глаза как раз попалась шкатулка с драгоценностями покойной. Милая блестящая безделушка, такая же яркая, как ее хозяйка.

Пошлый, фиолетовый чокер на ее шее запачкан кровью. А в шкатулке я замечаю пару похожих сережек с крупными камнями в цвет ошейника.

– Да, Никита прав! Птичка что надо! – довольно потирает руки мой пухлый напарник. – Эй, вы все отсняли? Ее нужно уже вывозить. Или мы ночевать здесь останемся?!

Откуда-то сбоку слышен стук каблучков.

– Никита, прекрати трогать девушку! Тем более, она уже холодная. А рядом столько живых и горячих.

Мою руку от лица Шумской убирает Карина. Судмедэксперт с весьма аппетитной грудью. Упертая стерва, всегда тянет одеяло на себя!

У нас с ней было пару раз. Так, просто для того, чтобы не потерять спортивную форму.

Но кошечка Карина никак не уймется. Не люблю с ней встречаться на вызовах. Потом напросится со мной в какой-то бар и опять затянет в свои ласковые сети…

Люди толпятся вокруг госпожи Шумской, а фотограф делает еще пару снимков. Последние фото в ее карьере.

Модельный бизнес – просто прикрытие. Дорогая, люксовая модель, которую может купить любой состоятельный мужчина.

Жгучая брюнетка так и не смогла бросить свои украшения. Шкатулка возле ее правой руки. Она полулежит на своем туалетном столике.

Расстегнутые пуговицы обнажают высокую грудь, пухлые губы приоткрыты, стеклянный взгляд прозрачно-голубых глаз… Ужасная красота.

Я циник, наверное, но полагаю, она знала, чем кончают девушки ее профессии. А мне теперь думай, кто же ее убрал!

Ревнивый брутальный бандит, с которым она спала? Или, может, жена старого чиновника, случайно выследившая, куда ее Мася ездит вместо бани с друзьями по пятницам?

– Смотри, Никита! – одергивает меня Толик. – Была Вероника Шумская, а стала Мария Копылова. Как тебе?

Документы убитой уже шерстят наши парни. Работка нудная. Я начинаю зевать, прикрывая рот кулаком. Досужая Даша мечется возле столика. Что-то спрашивает. Мне не до этого.

Потом расскажет мне все сама. А уже я придумаю, кто убил прекрасную жрицу любви.

Ко мне черепашьей походкой двигается женщина. Это хозяйка квартиры и она, верно, в шоке. Теперь так дорого эти апартаменты вряд ли сдашь.

– Это был ее рабочий псевдоним, – всхлипывая, поясняет Нина Ивановна. – Вероничка была известной моделью!

– А еще ее анкета размещена на сайте одного элитного борделя. Но это якобы устаревшая информация. Сейчас она принимает мужчин индивидуально, – шепчет на ухо мой верный друг Толя, пока женщина опивает немного воды из бутылки.

Именно Нина и нашла Шумскую в той причудливой позе, в какой она сидит теперь.

Все. Наконец, ее забрали. Сунули в мешок, как какую-то вещь. Не очень красиво, но так положено. Нина Ивановна охает и прижимает платочек к глазам.

Я отвлекаю ее от неприятного зрелища. Пусть запомнит квартирантку молодой и цветущей, а не вот это все!

– Так вы говорите, что Вероника должна была передать вам деньги за месяц. И якобы даже ждала, что вы придете? – обращаюсь к ней.

– Да, – кивает Нина. – Я позвонила Вероничке, но трубку никто не поднял. Это было еще вечером, накануне нашей встречи. Бывало так, знаете, она оставляла деньги тут на столике. И приходила и забирала. Она часто бывала в разъездах. Съемки, спешила жить. Вот и сегодня я подумала, мало ли? Куда-то уехала и забыла мне сообщить!

– И дверь была закрыта изнутри? – врывается в нашу беседу Даша.

– Пожалуйста, можно по одному! – пресекаю ее вторжение и снова перевожу взгляд на хозяйку.

– В то и дело, что я даже не думала. Дверь закрыта, соседи молчат, а тут! Как они не слышали. Или она не кричала.

Действительно, поквартирный обход, что успели провести Толик и наш опер Женя, ничего не дал. Никто не видел и не слышал никаких звуков из квартиры, где жила Шумская.

– Другого я не ожидал, к сожалению, – озадаченно поджал губу и отпустил женщину. – Спасибо, Нина Ивановна. Мы свяжемся с вами позже.

Меня клонит в сон. Я потягиваюсь и снова упираюсь взглядом в Дашкино недовольное лицо. Она уже трещит по телефону с подругой. Яростно отбрыкивается от той. Понимаю, что, видимо, подруга хочет забрать Дашку отсюда, а заодно увидеть меня. Иначе протест Романовой мне не понятен.

Мне нечего делать в квартире. Ребята пакуют гражданку Копылову-Шумскую в машину, хозяйка остается с нашими ребятами пока они не закончат с пальцами и прочими уликами.

Мы выходим с Толиком из элитной новостройки.

– Еще одно дело, Никита! – радостно хлопает меня по плечу Толян. – Завтра обсудим в отделе. Пока. Я домой!

Ясно, чему он радуется. Напарник ведь! И часть моих лавров достается и ему тоже. Вот только расследую всю эту грязь обычно я, а не он.

Я иду по улице к машине. Холодно, мерзко. Дождь капает с крыш так печально, словно в нуарном детективе.

Мимо скачет Толя. Боится промочить свое круглое тельце и лихо прыгает в малолитражку. И катится домой, к своей милой девушке Марусе.

Я останавливаюсь и еще раз смотрю на окна квартиры Шумской. Красивая была. Жаль, что, скорее всего, красота ее и сгубила.

Достаю сигарету и тут же пару раз чиркаю зажигалкой. Глотаю горький дым.

Из всех предположений, более правдоподобной мне кажется версия о мести бывшего любовничка. Пришел, поговорил с птичкой, покувыркался напоследок и пристрелил ее. Дубликат ключей от квартиры у него мог быть давно. Поэтому комплект Вероники спокойно лежит в кухне на барной стойке, рядом с набитым купюрами кошельком.

Кто-то нежно впивается мне в спину, заставляя вздрогнуть. Кокетливый голос и мягкие кошачьи лапки Карины я узнал бы из тысячи.

– Ты не угостишь меня? Так не хочется идти домой сейчас.

– Прости, Карин, настроения нет.

Пытаюсь отшить ее. Не хочу идти в бар и ее тоже не хочу.

Завтра утром меня ждет Илья Александрович. А побывать с отчетом у него, это значит пережить такой “эротический массаж” мозга, что даже самая ненасытная красотка померкнет рядом с моим шефом. Илью Александровича будет интересовать каждая пылинка в квартире Вероники, а не то, как я отшпилил Карину после трех стаканов виски.