Значит, мой нюх меня не подвел. На ужин у холостяка Егора будет жареная картошечка. При мысли о ней у меня потекли слюнки, стакан сока был лишь намеком на прием пищи.

Я потолклась в прихожей, отметила, как в квартире было грязно и захламлено, потом решилась разуться и пройти вслед за хозяином. Егор был на кухне: он переворачивал в давно нечищеной сковороде картошку, а его мышцы на руках при этом так напрягались, как будто он таскал мешки с цементом.

Я облизнулась, то ли на запах картошки, то ли на мужские красивые руки. Присела на стул, смахнув с него невидимую пыль, уставилась на хозяина дома выжидающе. Жрать хотелось просто до обморочного состояния, но не буду же я выпрашивать еду у этого здоровяка.

– Ты хочешь есть? – спросил он сам, и я возблагодарила небеса за вопрос.

– Если можно, то чуть-чуть, – ответила я скромно, – Я не очень голодна.

Соврала и тут же пожалела. А вдруг он положит мне две картофелинки, от которых еще больше захочется хлопнуться в голодный обморок? Но Егор оказался щедрым хозяином: навалил мне целую тарелку картошки, сверху выдавил кетчупа и сунул тарелку мне под нос. Никогда я не ела с таким аппетитом, как на грязной кухне этого верзилы с добрым лицом.

Набив желудок и почувствовав себя гораздо лучше, я снова стала вертеть головой по сторонам. Егор ел спокойно, помогая кусочком хлеба не упасть с вилки картошке, которая исчезала у него во рту.

Я видела его жирные от масла губы, его перепачканные кетчупом пальцы, его напрягавшиеся мускулы, и что-то внизу моего живота подсказывало мне, что этот мужчина был настоящим самцом. Если бы не помятое от регулярных возлияний лицо и слегка выпирающий животик, не мешавший кубикам присутствовать на животе, это был бы идеальный мужик. Ему бы бабу еще хорошую!

– Егор, мне нужна твоя помощь, – еще раз сказала я, – Я же не картошку жрать пришла.

– Говори, – пробубнил он с открытым ртом, из которого тут же вывалились несколько картофельных долек.

– Мне нужно, чтобы ты врезал замок в моей комнате. Чтобы никто не мог войти туда, пока я внутри или пока я отсутствую. То есть, двойной замок, запирающийся на ключ с обеих сторон.

Егор посмотрел на меня с удивлением:

– Ты там что, сокровища хранишь?

– Типа того, – ответила я, думая о своей девственности. Ну чем не сокровище?

– И когда это нужно сделать? Просто я с батей твоим поговорить должен.

– Он мне не батя! – тут же отрезала я. – Он чужой мне человек.

– Нет, подожди, – Егор замотал головой, – Анатольевич меня на куски порежет, если узнает, что я без его согласия врезал замок в дверь его дочери.

– Я ему не дочь! – еще раз, уже повысив голос, повторила я. – Он не узнает. Давай сделаем это тогда, когда его не будет дома.

Егор выпучил глаза:

– А такое бывает? Он постоянно дома. Это твоя мать работает, а Анатольевич постоянно дома торчит. Ну или в магаз ходит. Может к Коляну пойти, но в последнее время Колян его не жалует.

Я вздохнула. Что же за глупый лоб такой? Такой сильный, такой накачанный, а боится какого-то хлюпика. Надо было срочно искать варианты.

– Давай придумаем что-нибудь, – взмолилась я, – Если замка не будет, мне жизни не будет в этом доме.

– Да уж, дела, – протянул Егор, а потом отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула. Сожрал больше половины сковороды картошки, теперь, поди, в сон клонит.

– Я придумала! – вдруг вскрикнула я. – Завтра я сделаю так, что его не будет как минимум часа полтора. Ты успеешь сделать замок за это время?

Егор вытер рот рукой, а потом пожал плечами:

– Теоретически да. А куда ты его денешь?

– Это уже мои проблемы. Давай договоримся на три часа дня.

– Ну хорошо, – Егор, видимо, совершенно не умел отказывать женщинам.

– Только замка у меня нет. Ты ведь в жэке работаешь, укради там или возьми списанный какой-нибудь.

– Разберемся, – ответил он, а я счастливо поскакала в прихожую. Споткнулась о какие-то огромные сапоги, стоявшие в темноте посреди узкой комнатки, свалилась на пол, уткнувшись лицо в грязный пол. И тут же почувствовала, как сильные мужские руки приподняли меня, словно пушинку, поставили на ноги, перед этим не забыв прижать к себе.

От Егора пахнуло жареным, мужским потом, а еще чем-то вкусным и мужским. Снова защекотало у меня внизу живота, но я поборола себя и быстрое сделала ноги из его конуры. Выбегая на улицу, отдышалась, как будто могла отравиться тестостероном в его захламленной двушке и умереть от передоза или кончить в подъезде за его дверью. При этой мысли мне стало смешно.

Дома, разумеется, был отчим. На этот раз он не выпивал, а сидел в гостиной с газетой и строил из себя умного читаря. Увидев меня, снял очки и неодобрительно цокнул языком:

– Поздно вернулась. Ты где шлялась?

– Не твое дело, – буркнула я и уже хотела проскользнуть в свою комнату, как тут же наткнулась на стену, возникшую из хлипкого тельца моего отчима.

– Как же не мое, Лилек? – спросил отчим вкрадчивым голоском. – Посмотри, я ради тебя сегодня побрился, с утра ни капли в рот не взял, выгляжу на все сто.

– На все сто лет? – усмехнулась я, а потом увидела недовольное лицо своего отчима. Он явно рассчитывал на другой результат, по его мнению я, наверное, должна была быть поражена красотой его однодневного трезвого детокса.

– Ты так со мной не говори, я вроде как отец тебе, – сказал он сухо, а я предприняла попытку пройти мимо него, но снова эта попытка оказалась тщетной.

– Какой ты мне отец? Пойди прочь!

Но отчим не отставал от меня. Начал распускать руки, лапал меня за задницу, а потом вообще приспустил штаны и достал свой длинный член, тряся им в воздухе.

Меня передернуло: я снова увидела его мокрую головку, длинный заполненные яйца разной длины, заросший волосами лобок. Желания трогать его у меня не было. Но мой отчим, похоже, надеялся на другое. Схватил меня за руку, попытался притянуть ее к своему стоящему члену. Я даже успела коснуться набухшей и мокрой головки, но оторвала руку и, оттолкнув мужчину, рванула в свою комнату.

Я едва успела забежать туда и закрыть дверь, как она тут же распахнулась, и отчим ворвался за мной. Я прыгнула на кровать и прижалась к стене. Он запрыгнул за мной, причем штанов на нем уже не было. Его член торчал вперед, колыхался при каждом движении, а я не могла поверить в то, что мне снова придется иметь с ним дело.

– Не трогай меня! – орала я, но отчим уже протягивал ко мне руки, хватая то за талию, то за грудь. Ему удалось стащить с меня футболку, она наполовину порвалась, но это не остановило мужчину. Вжав в меня в стену, он впился губами в мою шею, насасывая ее до боли.

Я всеми силами отталкивала отчима, он был сильней меня. К моим обнаженным ногам прижимался его стоящий член, одной рукой отчим его дрочил, а другой стискивал мою грудь, к которой переметнулись его губы.

Теперь он снова обсасывал мои соски, по очереди сжимая груди в одной руке. Другой он мастурбировал, периодически прижимая влажную твердую головку к моему бедру. Я отругала себя за то, что надела в тот день шорты, надо было надеть джинсы, и тогда бы его мокрый предмет не коснулся моего тела.

– Я трахну тебя, – бубнил себе под нос отчим, а сам едва успевал дергать рукой.

– Не смей меня касаться! – выкрикнула я, набралась силы и толкнула его. Отчим так и отлетел от меня, с членом в одной руке, а другой размахивая во время полета.

Он упал с кровати, и на ее краю виднелись только его ноги в драных коричневых носках. Я натянула рваную футболку, потом пнула его ноги так, что они слетели с моей постели.

Отчим кряхтел и пытался встать, его член уже опадал, настрой явно был испорчен. Я не знаю. Чем он ударился, но грохот при его падении в комнате стоял страшный.

– Какая же ты сука! – карабкаясь, словно жук, упавший на спину, проговорил мой отчим.

Штаны так и остались в гостиной, поэтому он выглядел глупо и смешно, лежа голым передо мной. Его член упал в одну сторону, яйца – в другую, поэтому видок он представлял из себя крайне забавный и жалкий.