Остановившись, оглядываюсь назад и, увидев, следующего за мной Илью, снова убегаю. Только погоня длится меньше десяти секунд. Филатов меня настигает, хватает за волосы и больно дёргает назад.

– Ты что, тупая? Или глухая? Я сказал тебе, в машину! – орёт мне в ухо и, всё так же держа за волосы, тянет за собой.

Всю дорогу до дома я плачу на заднем сидении, куда он затолкал меня, словно какую-то… В общем, не особо нежно. Так с женой не обращаются. Нормальные люди даже с животными так не обращаются.

Он молча ведёт машину. Агрессивно, резко выворачивая руль на крутых поворотах. Нас не заносит, но мчим довольно быстро, и я зажмуриваюсь от страха на каждом повороте.

Иногда Филатов поглядывает на меня в зеркало заднего вида, проводит ладонью по своему лицу и тяжело вздыхает. Бьёт кулаком по рулю, отчего машина издаёт угрожающий сигнал и едущие впереди тут же перестраиваются в соседние ряды.

– Я сорвался, – произносит он, когда мы оказываемся у дома, закрывает глаза, откидывается на спинку кожаного сидения. – Прости.

Я поджимаю губы, дёргаю за ручку двери, но она, как и ожидалось, заблокирована.

– Я хочу уйти, открой, – произношу тихо, наблюдая, как он нервно поигрывает скулами.

– Сейчас. Сейчас немного посидим и пойдём, – произносит хрипло. Так, словно ему тяжело дышать.

– Я хочу уйти сейчас. Одна. Я ухожу, Илья. Ухожу к Елене Мироновне, – наверное, мне не следовало бы говорить это в такой момент, ведь он ещё толком не успокоился. Вряд ли приступы проходят так быстро. В прошлый раз на это ушло около полутора или даже двух часов. Но я больше не намерена терпеть подобное отношение от того, кого считаю самым родным человеком. Слишком больно и жестоко. И я не о пощёчинах. Я о том, что он в принципе может поднять на меня руку или изнасиловать, или… Я не знаю, на что Филатов способен ещё. И это меня страшит.

– Нет, – отвечает он кратко и продолжает сидеть с закрытыми глазами, похрустывая сбитыми костяшками пальцев. Кожа до крови содрана, до мяса. И мне страшно представить, что там с тем несчастным, если у Филатова так руки изувечены. Впрочем, гопник меня сейчас интересует меньше всего, как бы жестоко это не прозвучало. Уверена, не появись там Илья, он бы затащил меня к себе в машину и… Что было бы дальше, я бы знать не хотела. Но Илья… За что? Почему он так со мной?

Всхлипнув, снова дёргаю ручку. Она по-прежнему не поддаётся, а я чувствую, как начинает гореть ушибленная скула. Он ударил меня! Ударил! И если в первый раз я не восприняла пощёчину, как нечто ужасное, то сейчас я понимаю, что он действительно меня ударил. А мог и вовсе избить, как того беднягу.

– Дружок твой? – спрашивает Филатов, вдруг открыв глаза и уставившись на меня в зеркало.

– Я впервые его видела, – произношу твёрдо, холодно. Меньше всего мне сейчас хочется говорить с ним. А тем более объясняться и оправдываться. Я ни в чём не виновата.

– А в корыто своё он тебя так зазывал, будто вы с детства дружите, – в голосе Филатова явственно звучит обвинение. Словно я предала его, словно это я ему боль причинила, а не он мне.

– Его послал…

– Я знаю, кто его послал! – рявкнул так, что я едва не оглохла. Втянув голову в плечи, прикусила щеку изнутри. – Мне интересно, какого хрена ты сразу же не позвонила мне?! – глаза поднимаю, на его отражение смотрю и там… Нет, там не сожаление. Там страх. Я отчётливо вижу страх в его глазах.

– Я не успела. Пыталась убежать от него, но зашла в тупик, – я сама не понимаю, зачем говорю с ним, пытаюсь объяснить что-то. Оно само как-то получается.

Филатов нервно постукивает пальцами по рулю, о чём-то думает. А потом, резко развернувшись ко мне всем корпусом, ловит за лицо. Всматривается в припухшую скулу, аккуратно проводит по ней большим пальцем.

– Какой же я мудак, – произносит с тяжёлым вздохом, головой качает. – Маленькая моя… Прости, малыш. Слышишь? Давай сейчас поднимемся домой и поговорим, ладно? Нам просто нужно поговорить, – он уговаривает меня так, словно ему, и правда, есть дело до моего мнения. Но я не верю. Я больше не верю ему. Не знаю, кто передо мной. Тот замечательный парень, в которого я влюбилась едва ли не с первого взгляда или же другой… Тот, что в зверя превращается, стоит мне сделать что-то не так.

Да, я была неправа, когда пообещала Максу ждать его. И вообще, не нужно было навещать его в КПЗ. Но человек по природе своей неидеален. И да, мы все совершаем ошибки. Довольно часто совершаем. Но не бить же за это! Тем более жену!

– Илья, я хочу уйти. Я не готова сейчас говорить. Я вообще не готова возвращаться с тобой домой, – прошу тихо, без прежней уверенности. Потому что взгляд его от щеки к глазам моим поднимается и мгновенно свирепеет. Филатов сдерживается, но напряжённые челюсти и вены, вздувшиеся на его руках, предупреждают об опасности.

– Придётся. Потому что ты моя жена. Ты та, кого я выбрал из тысяч девок. Ты могла остаться одной из них, тех, которых я трахал и уже к утру забывал. Но я выбрал тебя, – повторяет с нажимом. – И ты будешь со мной всегда и в любой ситуации. А теперь мы пойдём домой. Нам нужно поговорить.

Я понимаю, что спорить с ним бесполезно. Так только хуже сделаю. Либо оттащит меня домой за волосы, как тащил к машине, либо вообще изобьёт. Мне нужно выждать и принять решение…

– Я не знаю, как так вышло, правда. Я его услышал и… – шумно выдыхает, головой качает. – Не знаю. Планку сорвало. Он тебя мог похитить, изнасиловать и ещё целую тучу всего. Я вспылил. А ты под руку полезла. Вот зачем, малыш? – смотрю на него, сидящего прямо на полу у моих ног, и не понимаю. Категорически его не понимаю. Он сейчас пытается внушить мне, что я сама виновата в том, что получила по морде? Или он действительно так считает?

Резко поднимаюсь с дивана, намереваясь уйти, но Филатов одним движением и лёгким рывком усаживает меня обратно.

– Ну и куда, мм? Куда ты от меня уходить собралась? К Максу своему? Так он на зоне ещё. И вряд ли оттуда выйдет, – Филатов не похож на убийцу. По крайней мере, не был им раньше. Но сейчас я смотрю в его глаза и понимаю, что он не пугает. Он обещает.

– Илья, не говори так.

– А что такое, малыш? Боишься за него? – усмехается, только нет добра в этой улыбке.

– Перестань. Ты со своей ревностью совсем уже с ума сошёл. Я не о Максе беспокоюсь, а о нас! Как ты не понимаешь? Ты избиваешь всех вокруг, включая меня, и твердишь, что поступаешь правильно и это я виновата, а не ты! Ты сейчас угрожаешь убить человека просто за то, что он был в меня влюблён и не теряет надежды, что я его жду! Очнись, Филатов! Что ты делаешь? – срываюсь на крик и Илья будто даже приходит в себя. Взгляд меняется, трезвеет, что ли. – Ты говоришь, что не хочешь меня потерять, но делаешь всё для того, чтобы так и случилось! А я не хочу так! Не хочу, чтобы ты ревновал меня без повода к каждому столбу и распускал руки! И я уйду, слышишь? Я уйду, если ты не прекратишь! Я не стану твоей жертвой, Филатов! Я заслуживаю лучшего! Я верна тебе была и есть, да я даже ни разу не взглянула на другого мужчину! А ты меня в шлюхи какие-то записал и строишь из себя оскорблённого! Я подам на развод, если это не прекратится! Понял меня?!

Я отчётливо увидела, как Филатов побледнел. Его загорелая кожа стала белее мела, и я испугалась, что у него приступ. Очередной приступ ярости или сердечный, пока не ясно, но с ним явно что-то не так.

– Нет, – выдавил из себя, смыкая пальцы на моей лодыжке. – Я не отпущу тебя. Ты не уйдёшь. Ты меня не бросишь, потому что тогда я тебя убью, – он произнёс это очень тихо. Но ни на секунду не закралось подозрение, что это обычная попытка напугать. Это предупреждение.

– Ты меня пугаешь, Илья.