И совсем скоро, когда прибывшее пополнение подрастёт, у нас станет женщин в два раза больше, целых четырнадцать. Ладно, если не считать старух, то двенадцать. Так даже лучше – магическое число, к счастью!

Придётся усилить охрану на постах. По-любому объявятся отчаянные из соседних бригад или даже из обычных городских и попытаются утащить у нас пару девчонок. Девок в городе очень мало, примерно семь-восемь женщин на сотню мужчин.

Не только у нас так, так во всём мире. Хотя, за весь мир я не решусь утверждать, но на ближайшие двенадцать сотен километров вокруг это так. Женщины – редкость. Хер знает, почему так.

– Дядя, Угрюмый! – вывел меня из задумчивости один из двух новеньких мальчишек. – А правда, что вас пули не берут?

– Правда! – кивнул я.

Мои ребята сдержанно улыбнулись. Никого из наших не то что пули не брали, в нас сложно из пушки подстрелить.

– А правда, что вы можете сквозь стены проходить, как призрак?

– Неправда, малой. Вот дядя Сой может, а я нет. Подрастешь, выучишься и тоже сможешь.

– Правда? – в его глазах читалось восхищение, преданность и радость.

– Правда!

Самый обычный Узор Рывка. Если малой станет гением каллиграфии и нанесет этот узор одним из первых, сможет уходить в Астральную Форму, как у нас это любят называть, секунд на двадцать, а не как Сой, на жалкие три секунды. А вот мне этот узор без надобности. Зачем он тому, у кого есть братишка Сой?

– А правда, что вы можете летать?

– Правда, – снова кивнул я. – Но только на самолёте.

– Хм. А сами?

– Нет, малыш. И никто не может. Это могли только Великие Маги ушедшей эпохи.

– Могли? – зацепился пацан за одно слово. Умный малый, далеко пойдёт. – Больше не могут? Их больше нет?

– Нет, малыш. Их больше нет. Но они могли летать, стирать с лица земли города и горы, призывать огненные штормы, цунами, смещать пласты земли, останавливать землетрясения и вызывать их. Могли щелчком пальцев уничтожать целые армии…

– Круто! – паренёк восхищенно глянул на одну из девочек, на свою старшую сестру. Я только сейчас увидел их сходство. Он словно говорил ей взглядом: «Я же говорил!»

– Не совсем. Если бы не они, до такой жизни мы бы не докатились. Мы бы не жили в разрушенном и почти мёртвом мире, малыш. Тебя бы не пытались продать, а твою сестру… – договаривать я не стал, он слишком мал для этой правды. – Мы бы просто жили, а не боролись за существование, если бы не они…

А утром я очнулся в каком-то здоровом глиняном кубе, обездвиженный и связанный по рукам и ногам, парализованный. Надо мной висел огромный чан с чем-то отвратно горячим, расплавленным. Пару тяжёлых капель упало на мой лоб и зашкварчало.

– Почему, Сой? – спросил я тогда, перед тем как мне в глотку хлынул расплавленный свинец.

– Прости, братишка! Мне сделали предложение, от которого я не смог отказаться. Ты бы тоже не смог, если бы предложили тебе.

– Какое же? – спокойно и обречённо спросил я. Если Сой что-то решил, его не переубедить.

– Твоя жизнь в обмен на жизнь Нины.

– Они взяли Нинку?

– Да. Прости!

Сука! Ради Нинки Сой готов был на всё. Как я это упустил, когда её взяли, почему он не сказал мне об этом? Мы бы перевернули весь город вверх дном, но нашли бы её.

– Сука ты, Сой! Мог бы просто сказать мне об этом, мы бы обязательно что-то придумали вместе.

– Я не мог рисковать. У них есть парень… видящий через Взор, он в моей голове, я это чувствую. Они наблюдают за каждым моим шагом, за каждым движением. Прости, братишка…

Я мог его понять и не мог одновременно. Разве он ничего не понял? Почему он ничего не понял? Любовь слепа! Я мог многое ему сказать, но всё бессмысленно. Я не достучусь до него, он просто мне не поверит. Нинка… Хороший ход, правильный… Она слишком умна и тщеславна, а Сой слишком глуп для неё.

Через секунду чан с расплавленным металлом опрокинулся, и меня обдало ледяным раскалённым потоком.

«Почему ледяным?» – успело подумать моё сознание перед тем, как погрузить меня в спасительное беспамятство.

Очнулся я в холодном поту, словно снова варился заживо в кубе с жидким свинцом. Уставился в потолок, перевёл взгляд на большое панорамное окно, выходящее на танцплощадку клуба. Я дома! Я в своём клубе. Это был лишь сон! Сон-воспоминание. Не сон, отрывок из моей прошлой жизни…

Звонок. Я поднял трубку, даже не посмотрев, кто звонит. Я всё ещё не отошёл ото сна. Словно пережил всю свою прошлую жизнь заново.

– Майкл? – раздался знакомый бархатный голос.

– Да!

– Как прошло свидание с моей дочерью?

– Всё прошло хорошо, Мария Львовна. Мы держали себя в рамках приличий, два раза поцеловались и трижды держались за руки. Надеюсь, это не было под запретом.

Свидание с Николь действительно прошло отлично. Мы встретились в кафе, прекрасно провели время, потом гуляли по набережной, целовались и держались за руки. Потом я отвёз её домой. Нам обоим хотелось кое-чего большего, но мы решили пока не наглеть и не злить её родителей.

– Понятно! – сдержанно прокомментировала мать Николь. – Значит, настроение у тебя хорошее…

Я бы так не сказал. Жаркие поцелуи Никки довели меня до определённой грани, и я заведён до сих пор. Ещё и Эля сегодня решила продинамить меня, устроив на клубной кухне какое-то своё мероприятие. Построила поваров, поменяла клубное меню, надела поварской колпак, фартук и встала за плиту. В общем, она там зависла надолго. А я сидел в своём, вернее, уже в кабинете Элеоноры, пил Лёнин раф, который он принёс мне прямо сюда минуту назад, и наблюдал в панорамное окно за клубной жизнью. Ещё и этот дурацкий сон!

– Очень хорошее! – соврал я и потянулся к кружке.

– Нам нужно поговорить. Мне кажется, между нами осталась некая недосказанность утром, я была немного шокирована твоей откровенностью.

– Когда? – нахмурился я.

Опять что-то придумала, стерва! Или хочет поставить мне новые условия. Например, удалить все записи с её участием, которых у меня на самом деле нет. Я просто блефовал тогда у неё в кабинете.

– Чем раньше, тем лучше.

– Я сейчас в клубе, – я снова отпил кофе и закинул ноги на стол. – Могу подъехать…

– Не нужно. Буду у тебя через 10 минут. Как мне тебя там найти?

– Я предупрежу охрану, что ожидаю похотливую, злую, коварную, рыжеволосую стерву. Они проводят вас.

– Майкл! Мы же обо всём договорились, давай без оскорблений? – вежливо и немного строго проговорила директриса.

– Простите, Мария Львовна. Я предупрежу охрану.

Ровно через двенадцать минут створки лифта разъехались в стороны, и моя школьная директриса важно вышла из лифта. Короткое бордовое платье, похожее на колокольчик, туфли на высоком каблуке, маленькая чёрная сумочка и распущенные рыжие волосы. Прошлась по кабинету, осмотрелась, словно у себя дома, подошла к панорамной стеклянной стене, вернулась и заняла один из диванов, закинув ногу на ногу.

– А ты неплохо тут устроился. Есть что-то выпить? – она кивнула в сторону мини-бара, и мне пришлось встать и поухаживать за ней.

– Вино или коньяк? Больше у меня ничего нет.

– Ты мне должен! – вместо ответа задумчиво проговорила директриса.

– Что именно должен?

– Я просила в попу, а ты меня обманул. Теперь ты мне должен, – нагло заявила она.

Я молча налил вино, подошёл к ней, протянул бокал и уселся напротив, стараясь осознать, что она пытается мне сказать.

– Интересный ход мыслей. И странная логика, – наконец прервал я своё молчание. – Ты хочешь потребовать с меня долг?

– Да.

– А если я снова обману?

– Значит, я приду вновь за твоим долгом.

Она повернулась ко мне спиной, облокотилась на спинку дивана и задрала платье, под которым больше ничего не было.

– Это какая-то уловка? Ты хочешь рассказать всё Николь и разрушить наши отношения? – задумчиво проговорил я не в силах оторвать взгляд от слегка покачивающейся из стороны в стороны и манящей меня упругой попки, стройных ножек и складочки между её ног, со слегка торчащими оттуда маленькими губками.