Попав сюда впервые, я заявила Васиэль, что и мебели, и помещению не хватает индивидуальности. Надо бы их украсить хоть как-то. Та хмыкнула, мол, где гарантия, что то, что кажется индивидуальностью тебе, не обидит кого-нибудь из орков, гномов или вампиров?

Гарантии не было. Обижать мне, безвестной адептке, никого не хотелось – любила я жизнь. А потому столовая так и осталась без индивидуального оформления.

Очень скоро на столе появились выбранные нами блюда. Васиэль ела фрукты-овощи-ягоды-коренья. Я налегала на мясо. Орки, жители степей, славились своим гостеприимством и большими, можно сказать, огромными порциями мяса. Одна такая порция могла утолить голод у трех-четырех девушек моего телосложения. Так что я обычно вставала из-за стола с набитым до отказа животом. Самое то, чтобы пережить посвященный зубрежке вечер и не хотеть спать ночью. Как своими кореньями наедалась Васиэль, было выше моего понимания.

Не то чтобы она не ела ничего другого. Сладкое, допустим, любила, как и печеное. А вот вкус мяса и рыбы не понимала. Как-то раз не выдержала моих постоянных подколок, взяла в рот кусочек мяса, который лежал у меня на тарелке, и потом долго плевалась:

– Как ты это ешь?! Оно же кислое!

Я только плечами пожала. Ну да, соус был кисло-сладкий, самое то для выбранного мной мяса.

– А ты сахаром сверху посыпь, или вареньем намажь, – ехидно посоветовала я.

Васиэль обиделась и дула губы целые сутки.

Поужинав, мы отправились в общагу. Построенная буквой «п», она делила адептов по полу. Мальчики в одном крыле, девочки – в другом. Посередине – административная часть и спальня для консьержа, высокого хмурого оборотня по имени Шаршан со второй ипостасью леопарда.

Сколько лет было Шаршану, не знал никто. Выглядел он на шестьдесят с лишним, взглядом мог утихомирить драчунов и держал в ежовых рукавицах оба крыла.

Распорядок дня и правила проживания в общежитии – и то, и другое адепты зазубрили наизусть еще в первую неделю обучения и старались не нарушать. Входные двери закрывались на магический замок в девять вечера и открывались в шесть утра. Исключение составляли личные печати преподавателей, по которым опоздавший адепт мог проникнуть внутрь в любое время.

Официального отбоя не было – мы могли учиться ночами напролет. А потому главным оставалось правило, чтобы учеба одного не мешала сну остальных.

По утоптанной гравийке мы дошли до высокого пятиэтажного здания. Я потянула за посеребренную ручку дверцы. Каждый адепт, перед началом учебы, на первом курсе, сдавал свои отпечатки пальцев, а если попросту – плотно прикладывал обе ладони к магическому шару. Тот запоминал каждую черточку и разносил отпечатки по академии. И теперь магия общаги точно знала, кто именно и в какое время открывал дверь.

Мы зашли в холл общежития: ковер с длинным ворсом под ногами, гобелены на стенах, мраморная лестница, ведущая на этажи адептов. И стол консьержа в углу. Шаршан на посту. Как обычно. Высокий мощный оборотень, седой, с черными глазами, в камзоле и штанах, словно аристократ какой, смотрит изучающе.

– Добрый вечер, – воспитанно поздоровались мы с Васиэль.

В ответ кивок. Шаршан редко кого удостаивал ответом или беседой.

Дошли до лестницы, встали на первую ступеньку. И дальше магический механизм понес нас в наше крыло, на четвертый этаж, туда, где мы и жили все это время.

Лестница высадила нас прямо у входа в коридор. Несколько шагов, и здравствуй, уже ставшая родной спальня.

Условия здесь были довольно спартанские. В небольшой комнате – две кровати, две тумбочки, два письменных стола и два стула при них, шкаф на двоих, ковер на полу, штора на окне. Все. Ну и отдельный санузел, прикрепленный к каждой спальне. В общем, не пошикуешь при всем желании.

– Слышала? – Васиэль скинула обувь, забросила на стол сумку, растянулась на своей кровати. – Говорят, наш ректор в отставку уходит.

– Не всем слухам надо верит, Васён, – я с огромным удовольствием последовала ее примеру. Как же хорошо! Уставшее тело наконец-то получило заслуженный отдых! – Мало ли, кто и что болтает.

– Ну… – загадочно протянула Васиэль, – поговаривают, что на его место посадят сына одного из глав драконов из ближайшего мира.

– И тут кумовство, – сокрушенно покачала я головой, – кто бы мог подумать. А таком серьезном, можно сказать солидном месте!

– Я серьезно, – надулась Васиэль.

Я промолчала. Смысл обсуждать слухи? Вот сбудутся, тогда и можно о них говорить.

После сытного ужина меньше всего мне хотелось заниматься. Вот поспать бы… Или просто поваляться, бездумно глядя в потолок. Однако пришлось вставать и вытаскивать конспекты. И артефакторика, и рунология, и лечебное дело ждать не будут.

Так что я обложилась учебниками и конспектами и начала штудировать то, что забыла или не знала.

Васиэль, глядя на меня, занялась тем же.

«Рунология – это наука, которая занимается изучением рун и их свойств, – читала я в учебнике «Основы рунологии». – Руны – это магические символы, применяющиеся на практике для создания порталов, кругов силы и вызова потусторонних сил. Рунология зародилась в глубокой древности, когда с помощью рун живые существа, в основном драконы, пытались связываться с богами».

Я зевнула. Мне было скучно.

Рунологию вела мавка. Самая натуральная нечисть из болота. Придирчивая, злопамятная, часто жесткая, она не давала адептам спуску. Ее предмет надо было знать от и до, если надеешься хотя бы на «трояк» в зачетке.

Меня древние символы интересовали мало. Их начертание и магические значения – тем более.

– Зачем драконам связываться с богами? – спросила я.

Васиэль оторвалась от своего конспекта.

– Рунологию читаешь, – догадалась она.

Я согласно кивнула. И снова зевнула. Этот предмет навевал на меня сон.

– Артемиду спросила бы, – посоветовала ехидно Васиэль. – Она тебе в красках все объяснит.

Артемидой звали мавку. Вернее, у нее было длинное и заковыристое имя ее народа. Но с моей легкой подачи ее стали звать Артемидой – самой близкой по произношению формой, похожей на ее настоящее имя.

– Я еще жить хочу, – буркнула я. – Нет, ну в самом деле. Кому могло понадобиться связываться с богами? А самое главное, для чего? Что такого важного те могли сообщить?

– Например, дату смерти, или дату окончания войны. Да мало ли.

Я только головой покачала с досадой. Нашли гадалок. Боги – это боги, высшие создания. И если они действительно существуют, то вряд ли станут вмешиваться в дела подвластных им существ.

Утром нас с Васиэль, да и остальных адептов, как обычно разбудил грифон. Именно он работал здесь в качестве будильника, живого, громкого и наглого. Орал противно – как петух, которого ощипывают на живую. Усиленный магически голос успешно доходил до самых дальних уголков общаги.

Я терпеть не могла этот звук и уже несколько раз грозилась, что останусь ночевать в учебном корпусе. Васиэль посмеивалась и напоминала:

– Там кроватей нет. А спать за партами неудобно.

– Зато будильники не орут, – ворчала я.

Поднявшись как обычно в отвратном настроении, я потащилась в душ. Васиэль еще нежилась в кровати. И вроде лишние две-три минуты, а утром, после бессонной ночи, они кажутся роскошью.

Быстро ополоснувшись, я вышла в той же ночнушке, в которой спала. Пока Васиэль мылась, я успела натянуть на себя учебный комплект. Все, пора, пора грызть гранит науки.

– Всем адептам собраться на главной площади! Повторяю: всем адептам собраться на главной площади, – прогремел механический голос, когда мы с Васиэль готовы были выходить из комнаты.

Мы недоуменно переглянулись. Это что еще за ерунда? Сбор на главной площади обычно проходит два раза в год: в начале учебного года и в конце. Но чтобы так, в середине, да еще и без видимой причины…

Ладно, нам приказали, мы пошли. Несколько минут, и вот уже мы вместе с остальными адептами привычно разбредаемся по своим местам. У каждого курса – своя отметка, где он должен собираться. А там уже стой, где захочешь. Главное, чтобы тебя среди адептов смогли обнаружить.