Родители, которые к этому времени сами вернулись в Эфиопию, поначалу боялись, что все это окажется очередным пылким увлечением и быстро надоест девушке, привыкшей к комфорту и привилегиям. Но Налия не пошла по пути своих ровесниц из влиятельных семей и сразу начала работать, в чем они, конечно, помогли, однако не давали поблажек. Она занималась и переводом важных документов, и организацией встреч, и даже программой развлекательных мероприятий для гостей из-за рубежа (они были, разумеется, пристойными и касались лишь парадной стороны эфиопской культуры). Медицинскую сферу Налия выбрала не без тайных мыслей об Айваре, будто предчувствуя, что когда-нибудь эта дорога их сведет.

— И вот представь себе, Айвар, какие были лица у родителей, когда я заявилась в Аддис в рокерском прикиде, с кучей цветных косичек на голове, и сказала, что тоже хочу заниматься важными государственными делами! — вспоминала Налия со смехом, устроившись у окна с сигаретой, закутанная в простыню.

— Что же они сказали?

— Как ни странно, только попросили не показываться в таком виде на деловых мероприятиях, а в свободное время пожалуйста! — для убедительности девушка задорно взлохматила свои потрясающие кудри.

— Кстати о свободном времени: а поклонников-то у тебя было много?

— Хватало, врать не буду, — спокойно ответила Налия. — Но ты, наверное, не удивлен, я ведь тоже девушка эффектная! Только я очень мало кого подпускала к себе, Айвар. В юности мне и без этого хватало адреналина выше головы, а потом я несколько раз пробовала встречаться со славными ребятами — хулиганы мне категорически не нравятся, кроме тебя, конечно...

— Это я-то хулиган?

— А будто нет! Но с этими парнями мне быстро становилось скучно, так что я быстро расходилась по-мирному: запасные варианты мне не нужны.

— Но откуда же в тебе столько страсти? — шутливо спросил Айвар.

— Разве для этого нужен практический опыт? — усмехнулась Налия. — Теклай, самыми эротичными моментами моего прошлого были те, когда мы виделись с тобой. Ты знал, что на тебя засматривались очень многие девчонки, и африканки, и русские? Да, им было проще с веселыми и раскованными пацанами постарше, у которых на уме только баскетбол и дискотеки, но потихоньку они все равно мечтали о тебе. И знаешь, как я боялась, что когда-нибудь, после совершеннолетия, я приеду снова в Питер и услышу, что ты женился на ком-то из них? Правда, в итоге все, конечно, обернулось гораздо страшнее, но все же...

Айвар посмотрел на нее с той же, что и в юности, тихой удивленной улыбкой, за которой было сложно разглядеть его истинные мысли, и это всегда пробуждало в Налии тревогу и ревность. Он помнил, что по мере созревания девушка все больше его провоцировала — в ход шли и те же обтягивающие топики, и распущенные кудри, и кокетство на пляже или на вечеринках. Но теперь он увидел ее яркость и женственность новыми глазами и уже сам никогда бы ее не упустил.

На работе Налия следовала западной деловой культуре, а вне ее давала волю вдохновению, носила короткие кофточки с бахромой, кашмирские шали, пышные юбки и плетеные, расписанные цветами туфли на огромной танкетке, хотя и так была ненамного ниже Айвара. Эти вещи были сшиты на заказ по образцам, которые она подсмотрела на блошиных рынках Европы и южных базарах, а также в любимом ею старом кино и мюзиклах. Налия могла позволить себе любые духи, но оставалась верна простому ароматическому маслу из виноградных косточек, а бриллиантам предпочитала акульи зубы и амулеты из стекла или дерева. В небольшом, но очень уютном доме у Налии было много предметов быта, которые она собирала по разным странам, и у каждого, как она объяснила Айвару, была своя история.

Приходя в этот дом, Айвар всякий раз чувствовал себя как в одной из сказок, которые любил в детстве. Конечно, он не мог удивить подругу дорогими подарками, но всегда приносил чудесные букеты и покупал ей винтажные брошки и заколки, ароматические травы для ванны, декоративное мыло из лавочки, где продавалась прованская парфюмерия (Налия обожала все водные и косметические процедуры). Она не оставалась в долгу и купила ему очень качественный массажер для спины, а кроме того, радовала его домашним уютом. После ночи в доме Налии они, если день был свободным, подолгу беседовали за свежим кофе и завтраком, который она делала сама, предпочитая провести утро без прислуги. Айвар всегда удивлялся, как ей удавалось из калорийных продуктов приготовить нежные и насыщающие энергией блюда — кашу с медом, свежие булочки из кукурузы и сгущенного молока, омлет на топленых сливках.

Он заметил, что Налия любила красивую сервировку стола. Ей претила привычка многих обывателей прятать нарядную посуду и предметы быта под замок, есть со старых тарелок, пить из типовых бокалов и сколотых чашек и застилать стол уродливыми клеенками. На ее взгляд, с красотой нужно было дружить, впуская ее в каждодневный семейный быт, с едой, отдыхом, работой. Поэтому Налия к трапезе стелила на стол белую скатерть, расшитую серебряными звездами, и ставила сервиз из голубой глины с акварельными дымчатыми разводами, который ей подарили родители к совершеннолетию.

А когда Налия приезжала к нему, им порой хотелось прогуляться под ночным небом, и молодые люди, накинув ветровки, выбирались на крышу дома. Там Айвар и Налия подолгу смотрели на город, слушали музыку и болтали. И никакая социальная разнородность в эти моменты не мешала им быть просто мужчиной и женщиной, прекрасными в своем первобытном согласии и покое. Единственной привилегией, которую Налия оставляла за собой, была уверенность в себе, независимость и бескомпромиссность.

Спустя несколько месяцев Айвар отметил, что Налия все больше и увереннее встраивает его в представления о своем будущем. То и дело она произносила что-нибудь в духе «когда мы с тобой выберемся в Европу...», и в таких случаях парень все же мягко замечал:

— Милая, ты что-то слишком торопишься! На заработки медбрата, пусть и в нашем госпитале, далеко не уедешь. И прошу заметить, мне никто не делает там поблажек только на том основании, что я твой любовник. А отправляться целиком за твой счет — это, уж извини, не для меня!

— Об этом ты можешь не беспокоиться: родители уже скоро вернутся, я с ними поговорю и они помогут тебе с образованием. Тогда ты сможешь начать административную карьеру, и мы вместе добьемся гораздо большего, чем в пределах одной больницы. И на маленькие радости нам с тобой тоже хватит!

Это предложение Айвару понравилось: поблажки для него были неприемлемы, но в помощи для устройства достойного будущего он не видел ничего зазорного. Кроме того, ему искренне хотелось снова увидеть родителей Налии, которых он по-прежнему называл не иначе как дядей Соломоном и тетей Агарь.

— Только ты уж заранее меня предупреди об их приезде, а то не хотелось бы, чтобы они в первую встречу меня тут застали раздетым, — полушутливо сказал он.

— А что в этом такого? — со свойственным ей озорством ответила Налия и поцеловала его в плечо. — Я думаю, они как-нибудь переживут то, что их дочь выросла.

Поднявшись и с удовольствием оглядев себя в зеркале, девушка добавила:

— Кстати, я обдумала, как мы будем работать над твоим новым имиджем. Тебе уже пора расширить гардероб, купить брендовую парфюмерию, да и вообще за собой поухаживать. Голливудскую улыбку делать не понадобится — зубы у тебя и так великолепные, а вот руки ты запустил со своей грязной работой. И машину тоже нужно обновить.

— Машину не отдам, — отрезал Айвар с той же улыбкой, но тем не менее непреклонно, — да и все остальное не особо вдохновляет. Зачем мне какой-то имидж, Налия? Я вроде не стремлюсь ни в актеры, ни в модели, а какие могут быть руки у медбрата?

— Ты же не собираешься навсегда оставаться медбратом, Айвар, — невозмутимо сказала Налия, причем это звучало именно как утверждение, а не вопрос. — Это еще не все: тебе придется осваиваться в новом кругу, а для этого нужны кое-какие знания и связи. Нет, ты очень умный, культурный парень, и языками владеешь, но этого иногда мало. Требуется знать нужные места, модную кухню, карту вин, уметь общаться со всякими чванливыми персонами. Я тебя понемногу всему научу, сниму мерки и все разом закажу там, где у меня есть выгодные условия, и аксессуары, и обувь.