Круто разворачивается.

– Яра! – нервно кричу ей в спину. – Это сделал не я! Но я всё исправлю.

Рывком натягивает капюшон на голову и стремительно уходит, не оглядываясь…

Ярослава

Всё случилось в январе. Жизнь казалась именно такой, какой я ее себе рисовала – яркой, цветной с всполохами синего.

Сначала Егор сделал мне предложение, мы подали заявление.

А затем…

Двенадцатого января отец пришел домой бледный как полотно.

– Я разорен!

– Насколько всё серьезно?

– Спросила мама?

– Нам теперь даже негде жить.

– Ничего! Справимся, – браво рассудила я. – Брошу учебу, пойду работать.

Не стала дополнять, что ненавижу экономику и финансы, а люблю рисовать. Родители не одобряли мою тягу к фривольному ремеслу. И сейчас посвящать их в свои планы не стоило.

– Ярослава! – резко выдохнул отец. – Чтобы я тебя больше никогда не видел с младшим Воронцовым. Слышишь, НИ-КОГ-ДА! Семья упырей. – Отец бессильно ударил кулаком по столу.

– Не понимаю, папочка. Он мой будущий муж!

– Уже нет! Запрещаю, – заорал отец.

В ужасе смотрю в зелёные глаза родного человека. Ему сорок, и всего за один день он превратился в старика. Он как поверженный затравленный зверь.

– Воронцов старший с дружками разодрал мой бизнес, – бессильно оправдывается передо мной папа.

Кусаю губы, плачу. Не верю. Нет.

С тяжелым сердцем ложимся спать… а под утро с папой случилось страшное.

Инсульт…

Как гром среди ясного неба.

Он не мог встать, правую сторону полностью парализовало.

Он не мог говорить, лишь мычал.

– Папочка, – слезы градом катятся по лицу. – Папочка…

Отчетливо понимаю, что если останусь с Воронцовым, то предам отца.

Год спустя

Время бежит неумолимо.

Прошло ровно двенадцать долгих месяцев с того момента, как моя жизнь перевернулась.

Работаю официанткой в баре в две смены, тяну всю семью. Папа беспомощный, мама уволилась и как сиделка-нянька круглосуточно заботится о нем.

Я купила редактор, по ночам рисую облоги и арты, продаю в интернете.

Дело даже не в деньгах, а в том, что я очень-очень люблю рисовать, создавать красоту.

Состояние здоровья отца улучшается мелкими шажочками. Ему нужны хорошие условия, для того чтобы он мог выходить на улицу, гулять, разрабатывать ногу.

Снять дачу? А как я буду добираться до города?

Две аренды – для себя в городе и для родителей – в посёлке, не потяну.

Дешевле купить домик. Где взять деньги?

– Может продать почку? – на полном серьезе спрашиваю у матери.

– Дурёха! Папа бы такого не одобрил.

Думаю ночи напролет, должно же быть решение. Не бывает безвыходных ситуаций.

– Можно продать яйцеклетку, – как-то шутит зло Анжела.

– Это тема! – срываюсь с места.

В последнее время от недосыпа и неполноценного питания я стала дерганная, нервная.

– Я пошутила, – кричит в след подруга.

А я уже мчусь в клинику ЭКО.

– Сколько стоит продать яйцеклетку? А если много? Я смогу купить дом, небольшой?

Доктор оценивает меня, изучает внимательно, расспрашивает о болезнях в роду вплоть до седьмого колена. Щурится, куда-то звонит.

Приходит еще один врач, они долго шушукаются.

– Это, конечно, нарушает наши правила, но не хотите стать суррогатной мамочкой?

– Кем? – таращу на женщин глаза.

– У нас есть одна богатая парочка, готовы заплатить любые деньги за ребенка. У них заказ именно такой – русые волосы, зеленые глаза…

– Они больны? Почему сами не рожают?

– Видите ли, женщина не хочет обременять себя. Фигура и всё такое.

– То есть надо выносить их ребенка? И тогда я смогу купить дом?

– Почти. Яйцеклетка нужна Ваша, мадам боится процедуры изъятия материалов.

– Это больно? – пугаюсь я.

– Так Вы согласны?!

– Можно один день на раздумья?

Прилетаю домой, сообщаю матери. Она орет как оглашенная на весь дом, что я рехнулась, гублю себя.

Бросаю вопросительный взгляд на отца.

Он не выходил из дома уже четыре месяца.

Куда ему с нашего пятнадцатого этажа спуститься на первый. Его нога теперь волочится отдельно от него. Коляски хорошей нет, хотя я уже начала сбор средств в интернете, купим ему агрегат. Но вот поднимать его, таскать на себе нам двум хрупким женщинам очень тяжело.

В серых призрачных глазах стоит мольба о спасении.

Наутро приезжаю в клинику без звонка.

– Я готова!

Спустя шесть месяцев

Ярослава

Очень хочется пить. Открываю глаза и тут же вспоминаю, что подать стакан некому.

От помощницы, которую предлагали заказчики, я отказалась. Родители переехали в домик, который я купила им на аванс, выданный за суррогатное материнство.

Я с ними не поехала, осталась жить в съемной квартире, чтобы было легче добираться до медицинского центра на обследования.

А еще понимала, что матери и так тяжело, ухаживать за отцом, а тут ещё я в довесок.

Но главной причиной моего отказа жить с близкими, послужили постоянные упрёки:

– Яра, ты уничтожила свою жизнь!

– Яра, да как ты могла!

Тяжело поднимаюсь с кровати. Давление скачет, ноги опухли.

Ужасно себя чувствую. Мне всего двадцать. Еще шесть месяцев назад бегала как егоза, а сейчас еле двигаюсь.

Врач обещает, что пройдет. Говорит, токсикоз в третьем семестре бывает. Не у всех, но встречается.

Вот у меня он и случился.

Может, из-за двойни?

Шлепаю босыми ногами к зеркалу, смотрю на себя. Темные круги под глазами. Круглое как шар лицо. Отеки меня преследуют.

Смотрю в зеленые погасшие глаза, думаю о том, что судьба испытывает на прочность.

Будто при рождении мне реально выдали душу кошки. А, как известно ее надо убить девять раз, чтобы она исчезла навсегда.

Так и я.

Впервые распрощалась с жизнью, когда тонула.

Второй раз, когда заболел отец.

Третий – когда ушла от Воронцова.

Четвертый – меня еще только ждёт… когда буду отдавать чужих родных детей.

Глажу круглый живот. Тяжело вздыхаю. Звонил врач, сказал, чтобы я срочно подъехала в клинику.

Что стряслось?

Закалываю волосы в низкий хвост, одеваюсь в спортивную одежду, вызываю такси.

Через час вхожу в кабинет лечащего врача медцентра ЭКО.

– Ярослава, у меня плохая новость. Заказчики отказались от детей.

Трясу головой, не понимаю, что произошло.

– Что?

– Семейная пара – ваши заказчики расторгли договор в одностороннем порядке.

– Это как? – у меня нервный тик.

– Им дети не нужны. Они развелись. Чужие дети – обуза. Как поступить дальше с детьми решаете Вы. Остаток задолженности отправят Вам на карту сегодня. Как только Вы подпишите бумаги, что не имеете претензий.

И что же будет с детками?

Их отдадут в дом малютки? У них не будет ни мамы, ни папы.

Сироты при живой маме?

Мама – я! Не отдам!

На что жить? Выкручусь.

На меня в один миг обрушился весь мир с его недетскими заботами.

Нервно тереблю замок, вспоминаю, как молилась по ночам, чтобы детки стали моими. О чём я думала? Не знаю!

Но Бог услышал мои молитвы. Теперь дети мои! Только мои!

Не могу сдержать слёз, рыдаю в голос.

– Ну что Вы, не переживайте! Как родите, напишите отказную.

Я плачу по другой причине – от страха. Вдруг врач передумает, и отнимет у меня моих солнышек.

Трясу головой. Вытираю слезы ладонью. Беру ручку. Трясущейся рукой подписываю бумаги.

Да я бы их кровью подписала, если бы попросили.

Выбираюсь из удушливого Центра, замираю на крыльце, набираю родную мать:

– Мамочка, заказчики отказались от детей!

– Яра, какой ужас! Деньги заплатили? У нас скопились большие долги.

– Заплатили, я не об этом! Ты понимаешь? Теперь у меня будут мои детки, а у тебя внуки.

– Яра, опомнись! Тебе всего двадцать. Ты сломаешь себе жизнь. Роди и откажись. Как я могу принять внуков, если не знаю их отца! Вдруг он бандос какой! Наподобие Воронцовых, Бесовских? А-а!