Пытаюсь сесть с Егором, но нас разъединяют. Весь вечер приходится наблюдать, как Марина ухаживает за парнем.

– Егор, тебе крабовый. Икру? Креветок? Сок?

Кто она ему? Вопрос гложет, не дает покоя абсолютно. Вечер испорчен окончательно.

Разъезжаемся по отелям в полночь.

– Мы на такси, – дотрагиваюсь до мужской горячей руки.

Думаю, так будет лучше для всех, Марина прекратит метать молнии, я сумею держаться подальше от парня, которого боюсь, и который меня притягивает как магнит.

Да и состояние Егора мне абсолютно не нравится – он весь горит.

– Хорошо, – он даже не возражает.

Синие глаза темны, печальны, почти не блестят, а на лбу выступил пот.

Только без прощальных поцелуев, молюсь про себя.

– Подожди, – останавливает, тянет за руку на себя. – Поцелуй за спасение.

– Так дешево берешь? – ухмыляется один из его дружков – Бешеный.

– Иди к черту! – гаркает Егор на парня.

– Я бы на твоем месте просил полный расчет…

– Егор, – лопочу тихо, – я не бедная. Могу заплатить тебе за то, что ты сегодня сделал. Если речь о цене…

Мне впервые страшно – две хрупкие девушки одни на отдыхе в чужом городе. А вокруг вьются наглые взрослые ребята, у которых на уме один секс.

– Яра, – синий взгляд упирается мне в лицо, – я просил у тебя лишь поцелуй. Не хочешь? Бог с тобой!

Парень разворачивается и гордо уходит к своему такси, в котором его уже ждут ребята.

Высокая накаченная фигура Бешеного сверлит мою фигурку, обтянутую тонким платьем. Недвусмысленный масляный взгляд залипает на животе и бедрах:

– Знаешь Яра, если захочешь рассчитаться за спасение, я могу тебя «обилетить».

От страха меня всю трясет. Обнимаю себя за плечи, создавая иллюзию безопасности и щит. Прячусь в утробе такси.

Какие же у Егора неприятные друзья!

Жаль, что так закончился вечер. Как-то гнусненько, и на душе погано.

Не оставляет чувство беспокойства. Что такой парень как Егор делает в подобной мутной компании.

Надеюсь, их объединяет лишь материальный достаток?!

Не верю, что Воронцов плохой.

Он очень хороший.

И красивый.

И добрый.

И я уже соскучилась по нему.

Неужели влюбилась?

Тру горящие щеки. Чувствую, как внизу живота порхают бабочки.

Вспоминаю синие глаза, и снова тону.

Ярослава

Егор не звонит целый день, изводит меня. Обещал утром. Сейчас девять вечера. Время бежит неумолимо, солнце катится за горизонт, туда же устремляется мое хорошее настроение.

Весь день прокручиваю в голове свои слова. Может, что-то нелицеприятное сказала? Или обидела, отказав в поцелуе?

Безумно хотела поцеловать Воронцова, но вот так при всех? Первый поцелуй и сразу порочный? Нет, эти игры не для меня!

Возможно, красивым богатым парням кажется планомерным показывать свои чувства на публике. У них вся жизнь напоказ.

Из раздумий вырывает подруга.

– Яра, мы живем в двадцать первом веке! Девушка сама может написать эсэмэс, позвонить, – уведомляет Анжела.

Не хочу докладывать ей, что уже написала две эсэмэс и один раз звонила. Если на сообщения Егор не ответил вовсе, то на звонок трубку взяла Малинина и грубо меня отшила:

– Послушай, девочка! Воронцов уехал домой. Больше не звони.

Не верю ни единому её слову. Ещё вчера Егор не сводил с меня глаз, а сегодня вдруг бросает, отказавшись от дальнейших претензий.

Стремительно бросаюсь к шкафу, натягиваю джинсовые шорты, топик, легкую ветровку, обуваюсь в балетки, вызываю такси.

– Ты ошалела? – интересуется Анжела.

– Типа того! – мягко улыбаюсь. – Я выясню правду.

Через тридцать минут выхожу возле заветного дома, прячусь за раскидистой лозой.

Прошмыгиваю в калитку вместе с каким-то хмырем в дом, где набирает обороты вечеринка. Ребята обосновались во дворе, окружив подсвеченный сотней огней бассейн распивают коктейли.

Биты музыки врываются в мой мозг, замирают в сердце. Повсюду ищу высокую фигуру Егора, в надежде не найти. Неловко смотреть, как парочки откровенно обжимаются, целуются взасос. За каждой широкой мужской спиной боюсь обнаружить Воронцова.

К моему счастью парни оказываются лишь подставными телами. Похожи, но не те.

Прошмыгиваю в дом. Осматриваюсь, народу много, но на меня не обращают внимания.

Егора на первом этаже нет! Поднимаюсь на второй. Передо мной раскинулись четыре одинаковых двери.

Выбираю первую… Тут же попадаю в ловушку.

Бешеный! В обнимку с девчонкой сидит на постели. Едва видит меня, как теряет к красотке интерес.

– Кыш, – выгоняет девчонку вон. Та послушно удаляется.

Вместо того, чтобы бежать, застываю на месте. Изумленно смотрю, как ко мне молниеносно приближается широкоплечая фигура.

Горячие руки обнимают крепко за талию, ползут по бедру.

– Пусти, – цежу я. – Буду кричать.

– Кричи, никто не услышит!

Горячие пьяные губы вцепляются в грудь прямо через ткань ветровки.

Громко верещу, когда Бешеный бросает меня на кровать.

Дверь распахивается, и на пороге возникает взъерошенная Малинина в маленьком блестящем платье. Худые плечи вздрагивают, губы изгибаются в кривой неодобрительной ухмылке.

Безразлично наблюдает за нашей рукопашной вознёй. Снисходительно обращается к другу:

– Бешеный, совсем кукуха поехала! Хочешь сесть? Понятно же, что эта овечка заявит, если ты ее тронешь.

Парень дышит парами алкоголя, застывает в глубокомысленном размышлении.

– Пошла вон! – выталкивает меня с кровати.

Радуясь внезапному освобождению, вылетаю за дверь, но не успеваю сбежать, Малинина хватает за руку.

– Пришла к Егору?

– Да, – тихо шепчу, пытаясь унять сумасшедшее сердцебиение.

– Ты ведь не думаешь, что я тебе его отдам? – шипит мне в лицо.

Ее бирюзовые глаза становятся прозрачными.

– Но ведь… – хочу сказать, что между ними ничего нет, иначе Егор…

– Если не уберешь от него свои цепкие коготки, я тебе их обломаю, а твоя мелкая жизнь в универе превратится в ад! Закрутишь с Воронцовым, и я не буду останавливать Бешеного с его порывами… – девушка ехидно указывает на дверь, за которой слышатся громкие маты мужлана.

Мои плечи трясутся от ночного холода и страха…

Дёргаюсь в сторону, когда распахивается вторая дверь. Из проёма выглядывает взъерошенная голова Егора.

– Что случилось? Я слышал крики!

– Спи! – нежно приказывает Марина.

– Яра? – Егор в два шага настигает меня. – Ты здесь? А я вот немного приболел, – парень обернут как большая конфета в теплое одеяло, – прости.

Сама вижу, как плохо выглядит мой спаситель. Протягиваю руку к его загорелому лицу, дотрагиваюсь до щек – они как пламя.

– Боже мой! Тебе нужно в больницу.

– Нет. Отлежусь. К утру оклемаюсь.

– Егор, нельзя так относиться к здоровью.

Понимаю по его взгляду, что он не намерен меня слушать.

– Жаропонижающие есть в доме? – обращаюсь к Марине.

– Слушай мать Тереза, езжай к себе в отель. Мы поднимем его на ноги без тебя, – огрызается девушка, просверливая меня неодобрительным взглядом.

Я для нее как кость, застрявшая в горле.

– Пойдем! – Егор подталкивает меня к своей комнате.

Воронцов падает на измятую постель, и тут же засыпает. А я сижу в кресле, и охраняю его сон до самого утра.

Солнышко заглядывает в окно, теперь могу детально рассмотреть спящего.

Мужская грудь с татуировкой чернильной головы льва на левой грудной мышце. Татуированная голова двигается в такт дыханию хозяина. Рельефные руки, сильные, молодые, покрыты вязью чернил на левом предплечье.

Он явно любит спорт. И гены хорошие. Высокий, ладный, правильный.

Кожа загорелая, и каждый ее дюйм покрыт гусиными пупырышками.

Красивое лицо с прямым носом и жестким подбородком будто вылеплено скульптором-виртуозом.

Длинные ресницы вздрагивают, а красивая линия губ сейчас искажена болезнью.