— Выгорание.

— Ну так с этим нужно что-то делать.

— Знаю, но не горю желанием браться за это.

— Я тебя не узнаю.

— Я себя тоже. Тошно иногда становится, но, как говорится, от себя не убежишь.

— Сейчас я не разговариваю с Лёшей. Перед мной стоит душнила, который не видит в жизни других красок, кроме как серой, белой и чёрной.

— Ладно, постараюсь быть хоть немного любезней по отношению к тебе. Но ничего обещать не могу.

— Ну ты хотя бы пытался.

Они оба засмеялись. И, отдышавшись, Лёша проговорил:

— Идём, пройдёмся куда-нибудь.

— Я правильно расслышал?

— Наверное.

Юноша забавно поднял плечи и тут же их опустил, вернув в прежнее положение.

19 глава

Гитара. Полосочка света, которую оставляет зажжённая свеч, падающая на старые пожелтевшие бумаги. Стояла гробовая тишина, лишь временами прерывало её тихое посвистывание заложенным носом девушки.

— Совсем скоро каникулы начинаются. Сидеть дома не хочу.

Откуда-то из темноты донёсся до острого слуха хрипловатый, слегка уставший голос.

— Это да.

— Поеду куда-нибудь, развеюсь.

Слов этих, по-видимому, девушка ожидала услышать в последнюю очередь. Лицо её заполнилось любопытством и сияющие глаза было видно даже в темноте.

— Нечего на меня так смотреть. В Ленинград поеду.

— Дурак.

— Не отрицаю, но поехать всё равно поеду.

Девушка едва слышно засмеялась.

— Где ты деньги на поездку возьмёшь, тютя?

— Со своих сбережений.

Голос звучал его серьёзно, полностью олицетворяя его намерения.

Осенним утром они стояли на переполненном перроне, ожидая поезд. Вокруг стоял гул, из слившихся воедино голосов провожающих и уезжающих, который разбавляли гудки.

— Я ведь тебе говорил, что обязательно уеду на каникулы.

— А я до последнего не верила. Думала ты умнее.

— Мне это действительно нужно. Жди меня через неделю.

— Ты точно готов?

— Разве если было бы иначе, я стоял бы здесь?

— Сомневаюсь.

— Я тоже так думаю. Оп, всё. Мне пора идти.

Он крепко, по-дружески приобнял её и направился к вагону, последний раз окинув взглядом и подарив лёгкую улыбку, парень подошёл к вагону.

— Молодой человек, предоставьте ваш билет.

Женщина средних лет в форме проводницы остановила его требовательным тоном, в ожидании проездных документов.

— Пожалуйста.

— Мг. Проходите.

— Родителей предупредил хоть?

Из неоткуда вырос Рамзес. Тон его голоса был серьёзен как никогда, а глаза выражали полное недовольство.

— Поставил перед фактом. Нечего на меня смотреть. Сам разберусь в своих житейских моментах. Да и не на совсем же я туда уезжаю, право слово. Пару дней побуду, а там вернусь восвояси. Москва давит на меня почему-то.

— Как знаешь. Но доиграешься ты, милок.

— Это уже касается исключительно меня.

— Молодой человек, помогите, пожалуйста, спрятать чемодан.

— Д-да, конечно.

Женщина пожилых лет еле-еле несла свой багаж, он тут же подошёл чтобы помочь.

— Ой, спасибо вам огромное. Куда путь держите?

— В бывалую столицу нашей большой Родины. Петербург.

— Чудесный город. Училась я там раньше. Воспоминаний много с ним связанно: молодость, студенчество, первая любовь.

Она тихонько вздохнула, а Лёша, упаковавший её вещи под плацкартную полку, уселся за столик. Он с интересом разглядывал свою попутчицу. Старушка выглядела очень доброй, но уставшие глаза, повидавшие все ужасы этой жизни, в том числе и Великую Отечественную войну, выдавали некую тоску по тем утерянный годам своей юности.

— Было на первом курсе. Сама я из Сибири, но поступать хотела именно в культурную столицу. На кого? Было не важно. Собрала документы, чемоданы и уже готова была ехать. Помнится, как сейчас, родители против были, ругались ужас. Но молодость лишает нас рассудка, поэтому и за ошибки судить вас нельзя. Сами же такими были.

Она умиротворённо улыбнулась и немного погодя, вернулась к своему рассказу.

— Как вчера было. Скажусь в поезд, погода такая же гадкая как сегодня была. Несу, значит, вещи свои, а сумки тои дело, клонят меня к земле. Вдруг подбегает юноша примерно мой, на то время, ровесник и забирает чемоданы. Я уже думаю: «Всё, пропало. Обокрали как липку на вокзале и прощай, моя мечта». Но не тут-то было. Стоит он и улыбается, смотрит на меня. «Идём, — говорит, — помогу, а то вообще, как посмотрю невмоготу тебе». Ну тут стоять с каменным лицом было бы преступлением и я невольно ухмыльнулась. Оказались мы с ним в одном вагоне и, как мне тогда казалось, на зло, в купе. Он оказался шумным пареньком. Не проходило и десяти минут без его шуток. Подмечал все мельчайшие детали, происходящие в поле его зрения или же слуха. Уникальный человек и уникальное знакомство.

— Куда путь держишь, красавица?

— В Ленинград поступать еду.

— Поступать это хорошо. Учиться необходимо. Я вот, еду на заселение. Второй уж курс медицинского. А ты на кого документы подавать собралась.

— Я? На педиатра.

— Так мы, получается, коллегами по учёбе будем. Я-то не хирурга учусь.

В ответ я лишь подняла уголки губ. Ответ вырвался сам по себе. На самом-то деле, в медицине я себя никогда даже не представляла. Но оказалось, что это и есть та самая ниша, которая мне была необходима.

— Коля.

Протянул он уверенно мужественную сильную руку.

— Лена.

Нерешительно и тихо проговорила я, ответив ему лёгким рукопожатием.

Дни пролетели незаметно. Ожидаемые 3 дня пробежали так быстро, будто мы пробыли в поезде всего пару несчастных часов. После нашей посадки к нам присоединились две женщины, которые без проблем нашли с нами общий язык, не обращая внимания на значительную разницу в возрасте.

— Ну, здравствуй, отец городов русских.

Выходя с вокзала вырвалось у моего нового товарища.

— А нам далеко ехать придётся?

— Минут двадцать, не больше. Сейчас такси словим и помчимся, тогда может ещё и быстрее доберёмся.

Молодая была, наивная, но всё равно с незнакомцем держалась на расстоянии. Хотя славным он казался и намерений плохих я в нём не видела.

Жила в Ленинграде, подала документы, сдала экзамены, изучила достопримечательности и наконец поступила. Радости моей предела не было. Группа у нас хорошая была. Были и девчонки, и юноши, но из мыслей у меня не выходил он. Тот самый Коля с фамилией Перепелицин. Парень с голубыми глазами, русыми кудряшками и прекрасным чувством юмора. Частенько гуляли вечерами, ходили в кино, он дарил мне цветы. Однажды сорвал ромашки с клумбы городского ДК, ну тогда тот и отхватил порядком, этим же букетом. Многие считали нас молодожёнами, но до этого было ещё далеко, а стало ещё дальше из-за неё. Войны.

Голос её задрожал и на глазах заблестели слезинки. Сколько боли хранилось в одном слове, сколько страха, крови и смертей, разрушенных судеб несёт она с собой.

— Сегодня в четыре часа утра без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза.

Повторяла она слова Левитана, а голос её становился всё тише и тише. Видно было, что вспоминать события тех тяжёлых для советского народа событий было очень трудно, но взяв себя в руки, она продолжила свой рассказ.

— Его забрали на фронт. Я тоже хотела помогать, хотя бы медсестрой на полевых медицинских участках взяли бы, но все части отказывали. Пришлось отсиживаться дома. Писали письма друг другу регулярно. Одно из них навсегда отпечатались и на памяти, и на сердце и изменило мою жизнь.

«Ленка, здравствуй.

Со мной всё хорошо. Вы там как? Скоро немецкую гадину окончательно придушим. Не им-то с нашими, советскими, настоящими людьми тягаться, не им-то нашу землю берцами фашистскими топтать. Пули метаем друг в друга. Я целёханький пока что, надеюсь таким выйду и после нашей победы над немыми.

Скучаю по тебе. Давно улыбки твоей не видел. Сердце так и тянет к тебе, но не переживай, свидимся ещё.